Одна откровенная ночь (ЛП) - Малпас Джоди Эллен

Джоди Эллен Малпас

Одна откровенная ночь

Серия: Одна ночь # 3 (об одних героях)

Переводчик: Ирина Эгалите (1–6 гл.), Юлия Миронова (7-13 гл.), Оля Молодцова (14–20 гл.), Марина Злобина (21–25 гл.)

Редактор и оформитель: Даша Мусетова

Вычитка: Анастасия Васильченко

Русификация обложки: Александра Волкова

Посвящение

Моему единомышленнику. Некоторые люди просто созданы для того, чтобы оказаться в вашей жизни. Она является именно таким человеком для меня. Кэти Фанни Кук, благодарю тебя за каждый день, проведенный со мной. Спасибо, что позволяешь мне оставаться собой и любишь меня такой, какая я есть. Благодарю тебя за то, что понимаешь, когда меня лучше не беспокоить, и подначиваешь, когда знаешь, что мне нужно высказаться. Спасибо за то, что читаешь меня как открытую книгу. Благодарю тебя… за все.

Благодарности

Некоторое время назад на бумаге я предоставила доступ всем желающим к своему внутреннему миру. Я думала, никто это не станет читать. Мой дебютный роман «Тот самый мужчина» теперь кажется немного глупым. И вот сейчас, пройдя путь длинной в два года, я обнаружила, что готовлюсь к выпуску уже шестой книги. Не стану подвергать сомнению божественное провидение. Если делиться своим воображением, используя слова — мое предназначение, то до конца своих дней я буду делать это с удовольствием. Благодарю своих преданных читателей, позволивших посеять смуту в их душах. Как всегда, выражаю огромную признательность всем, кто работает за кулисами и помогает донести мои истории до аудитории, особенно редактора Ли из Grand Central. «Откровенная» выжала все мои соки. Я чувствовала себя измученной, но Ли каждую минуту была рядом чтобы помочь завершить мне историю Ливи и Миллера.

И сейчас вам предстоит потеряться в мире Миллера Харта в последний раз.

Увидимся по другую сторону.

Джем

ХХХ

Пролог

На углу хорошо знакомой улицы Уильям Андерсон просидел в «Лексусе» больше часа. За все это чертово время он не нашел в себе сил покинуть авто, ни на одну мучительную секунду не отводя глаз от террасы старого викторианского дома. На протяжении двадцати лет он избегал этой части города за исключением одного раза. Чтобы вернуть ее домой.

Однако теперь нужно встретиться лицом к лицу со своим прошлым. Ему придется выйти из машины. И постучать в дверь. Как бы он этого ни боялся.

Другого выбора у него не оставалось, черт побери, в своем измученном состоянии он рассмотрел все возможные варианты. Ничего.

— Настало время расплачиваться, Уилл, — выдохнул он себе под нос, вылезая из салона.

Тихо прикрыв дверь, направился к дому, досадуя, что не может успокоить бешено колотящееся сердце. Оно пульсировало в груди, отдаваясь эхом в ушах. С каждым шагом ее лицо становилось все отчетливее и отчетливее, пока Уилл не зажмурил глаза от боли.

— Черт тебя побери, женщина, — пробормотал он, дрожа всем телом.

Уильям оказался возле дома раньше, чем хотелось бы, и уставился на входную дверь. Его несчастный рассудок мутился от одолевающих плохих воспоминаний. Сейчас мужчина ощущал бессилие. А ведь Уильям Андерсон приложил немало усилий, чтобы никогда не испытывать подобного. После нее он, черт возьми, позаботился об этом.

Опустив голову на плечи и на мгновение прикрыв глаза, сделал самый глубокий вдох в своей жизни. Затем поднял дрожащую руку и постучал в дверь. Его пульс ускорился, когда послышались шаги, а стоило двери распахнуться — почти перестал дышать.

Она почти не изменилась, разве что теперь ей… сколько? Около восьмидесяти? Неужели это было так давно? Она не выглядела удивленной, и он не понимал хорошо это или плохо. Пока не уедет отсюда, следует повременить с выводами. Слишком многое нужно обсудить.

Ее седые брови бесстрастно приподнялись, и когда она мягко покачала головой, Уильям слегка улыбнулся. Немного нервно. У него задрожали ноги.

— Только посмотрите, кого принесла нелегкая, — вздохнула она.

Глава 1

Здесь идеально. Было бы еще прекрасней, если бы меня не одолевали беспокойство, страх и смятение.

Перевернувшись на спину в кровати королевского размера, я смотрю через мансардные окна, встроенные в потолок нашего гостиничного номера, и наблюдаю за усеявшими голубое небо мягкими, пушистыми облаками. Вижу устремляющиеся ввысь небоскребы. Задержав дыхание, прислушиваюсь к теперь уже знакомым звукам утреннего Нью-Йорка: гудки автомобилей, свист, общая суета, доносящимся до двенадцатого этажа. Нас окружают небоскребы с зеркальными окнами, среди этих бетонных и стеклянных джунглей легко затеряться. Обстановка просто невероятная, но главное не это. Главное — лежащий рядом в двуспальной кровати мужчина. Уверена, постели в Америке больше. Все здесь кажется больше: здания, машины, личности… моя любовь к Миллеру Харту.

Мы пробыли здесь две недели, и я ужасно скучаю по Нан, пусть разговариваю с ней каждый день. Оказавшись в плену у города, нам не осталось ничего другого, кроме как раствориться друг в друге.

Мой совершенный в своем несовершенстве мужчина здесь расслабился. Он все еще впадает в крайности, но я способна с этим мириться. Как ни странно, даже начинаю находить многие из его ОКР[1] привычек милыми. Сама признаю и ему говорю об этом, хотя он и предпочитает не обращать внимания на то, что большей части его жизни нанесен урон из-за этой одержимости. И меня.

По крайней мере, здесь, в Нью-Йорке никто не вмешивается, не пытается отнять самое ценное, что у него есть. Меня. Я в восторге от того, как много для него значу. Такую ношу я готова взвалить на свои плечи. Ведь знаю, что созданное здесь убежище временное. На горизонте нашего нынешнего почти идеального существования маячит борьба с неприглядной реальностью. И я ненавижу себя за сомнения в том, что мне хватит сил одержать победу. Сил, в которых так уверен Миллер.

Легкое движение рядом возвращает меня обратно в роскошный номер, который мы называем домом с тех пор, как прибыли в Нью-Йорк, и я улыбаюсь, видя, как он утыкается носом в подушку и мило бормочет. Темные волосы растрепались на симпатичной голове, подбородок потемнел от грубой щетины. Он вздыхает и в полусне похлопывает вокруг рукой, пока ладонью не пробирается к моей голове и пальцами не находят мои локоны. Я улыбаюсь еще шире пока лежу неподвижно, взглядом задерживаясь на его лице, когда он перебирает волосы и успокаивается. Это стало еще одной привычкой моего идеального до некоторой степени джентльмена. Он может часами играть с моими волосами, даже во сне. Несколько раз я просыпалась с запутанными локонами, иногда пальцы Миллера все еще цеплялись за пряди, но я никогда не жаловалась, нуждаясь в любом контакте с ним.

Закрываю глаза, успокоенная его прикосновениями. Но вскоре эта безмятежность нарушается непрошеными видениями, а именно навязчивым образом Грейси Тейлор. Резко распахиваю глаза и стремительно встаю с кровати, морщась от боли, когда голова запрокидывается назад из-за того, что меня дергают за волосы.

— Черт! — шиплю я, протягивая руку и осторожно освобождая локоны из пальцев Миллера. Он ворчит, но не просыпается, и я кладу его ладонь на подушку, прежде чем аккуратно подобраться к краю кровати. Оглянувшись через обнаженное плечо, вижу, что он погружен в глубокий сон, и очень надеюсь, что его грезы безмятежны и блаженны. В отличие от моих.

Нащупываю ногами плюшевый ковер, встаю, немного потянувшись и вздохнув. Замираю у кровати, неподвижно уставившись в огромное окно. Могла ли я и правда впервые за восемнадцать лет увидеть мать? Или это была всего лишь галлюцинация, вызванная стрессом?