Одна откровенная ночь (ЛП) - Малпас Джоди Эллен

— А у тебя будет такой же кабинет? — Я обвожу взглядом офис. Мы занимаем его каждую среду в шесть.

— Возможно.

Я снова смотрю ей в глаза, злобно ухмыляясь.

— Могу ли я называть тебя своим психотерапевтом?

— Нет, это был бы серьезный конфликт интересов.

Я хмурюсь.

— Но ты помогаешь мне снять стресс.

— Не совсем профессионально! — смеется она, понижая голос и наклоняясь над столом. — Или ты предлагаешь мне позволить всем своим пациентам боготворить себя?

Дерзко.

— Ты принадлежишь только мне, — практически рычу я. Такое предположение отправило меня в привычное состояние, которого я так долго избегал.

Но когда Гарри садится обратно, глядя на меня с милым любопытством, я возвращаюсь в реальность.

— Все хорошо, папочка?

Взъерошив его волосы, я не обращаю внимания на хихикающую Оливию.

— Отлично, приятель.

— Ты готова идти домой, мамочка? — осведомляется он.

— Пока нет. — Она тянется к пульту, и я настораживаюсь. — Ну что, начнем? — спрашивает она.

Я ощущаю на себе взгляд своего сына, когда смотрю на любимую женщину. Повернувшись, я обнаруживаю, что он немного раздражен.

— Я не думаю, что у нас есть выбор, — напоминаю я, хотя он все и так знает.

— Она сумасшедшая, — устало выдыхает он.

— Согласен. — Сын прав, и я беру его за руку, когда он протягивает ее мне. — Ты готов?

Он кивает, и мы встаем рядом, как раз в тот момент, когда Оливия нажимает кнопку, и комната оживает. Играет песня Фаррелла Уильямса «Happy», но мы не двигаемся, а только наблюдаем, как главная в наших жизнях женщина в энтузиазме подпрыгивает в такт музыке.

— Ну же, мои прекрасные мальчики! — взывает она к нам, а потом обходит стол и хватает за руки. — Давайте снимем стресс.

У меня есть много идей как все это прекратить, но предупреждающий взгляд жены говорит, чтобы я даже не пытался. Я сжимаю губы в угрюмую гримасу.

— Я думаю…

Я такой, какой есть, но легкий шлепок по лицу заставляет меня замолчать.

Она улыбается и подходит ближе, все так же не убирая руку от моего лица.

— Я купила шоколад «Green and Black’s».

Мои глаза расширяются, и кровь закипает в жилах.

— Клубника? — бормочу я, борясь с дрожью предвкушения, когда она кивает головой. Я мысленно обдумываю планы на вечер. Мы будем долго заниматься любовью.

— А теперь, может, потанцуем? — возмущается Гарри, привлекая внимание к себе. — Ведите себя прилично, — бормочет он.

Мы смеемся, а затем образуем круг.

— Ладно, давайте, — соглашаюсь я, готовясь к тому, в чем мне предстоит принять участие.

Несколько мгновений мы обмениваемся взглядами, улыбаемся и ждем, пока Гарри сделает первый шаг. Мой мальчик начинает двигаться, подпевая. Он разрывает наши руки, которые взмывают вверх, а затем прыгает по кабинету. Я никогда не видел такого чудесного зрелища.

— Ну же, папочка! — кричит он, подбегая к дивану и бросаясь на подушки. Его беспечность приносит лёгкий дискомфорт. Хотя мне определённо становится лучше. Мы всегда наводим порядок, когда покидаем кабинет.

— Верно. — Улыбаясь Оливия тычет в меня локтем. — Отпустите, мистер Харт.

Я пожимаю плечами.

— Как пожелаете.

Я поспешно сбрасываю пиджак, и на моем лице появляется лукавая улыбка. Пиджак падает на пол, но я оставляю его там, и направляюсь к своему мальчику, таща за собой Ливи.

— Посторонись! — кричу я, и прыгаю на диван. Смех Гарри и восхищенный взгляд только подстегивают меня. Я теряю голову, кружу Ливи и подпеваю сыну. Одному богу известно, как выглядят мои волосы.

— Ууу! — вопит Гарри, вскакивая с дивана. — Давай на стол, папа!

Я немедленно принимаюсь за дело и снова бегу через весь офис. Поднимаю сына, а затем присоединяюсь к нему на столе.

— Начинай, Гарри!

— Ага!

Он раскидывает ногами кучу бумаги, так что она летит во все стороны. Вот так мы и танцуем на столе, подпевая. Это самый настоящий рай. Мои ангелы и я находимся в собственном огромном коконе. И ничто не сможет его разбить.

Музыка начинает затихать, но для нас это не важно. Когда начинает играть следующий трек — Голдфрапп «Happiness» — мы все также взбудоражены. Гарри визжит от счастья.

— Ничего себе! — ахает он, откидывая волосы со лба. — Моя любимая песня.

Меня стаскивают со стола, и мы втроем снова становимся в круг. Я знаю, что сейчас произойдет. У меня сильно кружится голова. И только одно способно остановить неизбежное, поэтому я смотрю на Оливию. Гарри полностью поглощен песней, поэтому не замечает, что мое внимание сосредоточено на его матери. А ее на мне.

Мы так и ходим кругами, а Гарри поет.

— Я люблю тебя, — криво усмехаюсь я.

— А я тебя, Миллер Харт, — отвечает она одними губами, освещая меня своим светом. Господи, что же я такого сделал, чтобы заслужить ее?

Кажется, я вспотел. Музыка, наконец, останавливается, и мы следуем традиции, падая в изнеможении на пол. Задыхаемся и громко дышим. Гарри все еще смеется вместе с мамой.

Глядя в потолок, я улыбаюсь.

— У меня есть просьба, — бормочу я, задыхаясь. На эту фразу есть только один правильный ответ.

— Мы никогда не перестанем любить тебя, папочка, — торопливо отвечает он, кладя руку мне на плечо. Я наклоняю голову в сторону, чтобы посмотреть на него.

— Спасибо.

— У нас тоже есть просьба.

Я делаю глубокий вдох и проглатываю комок в горле, пронизанный счастьем.

— Пока дышу — всегда, милый мальчик.

Мой мир вновь сфокусирован и все стало прекрасным.

Оливия Тейлор превратила мой педантичный образ жизни в гребаный хаос. Но это реальность. То, что я ощущал с ней, было настоящим. Каждый раз, когда боготворю ее, я чувствую, как моя душа очищается. И это замечательно.

Удовольствие. Освобождение.

Наша близость тоже имеет серьезное значение, это не животный инстинкт. Это важно, для нас это как воздух. Легко. Так и должно было случиться. Одна ночь превратилась в целую жизнь. Но даже этого будет мало. Всего, что связано с Оливией и Гарри, никогда не будет достаточно. Меня зовут Миллер Харт.

Я — Особенный. В том смысле, что ни один другой человек, когда-либо ходивший по этой земле, не мог быть так счастлив, как я. Я думаю, не нужно объяснять.

Я свободен.