Одна откровенная ночь (ЛП) - Малпас Джоди Эллен

Я выпаливаю поток ругательств, наслаждаясь его тяжестью, пока Миллер резко не останавливается. Чувствую, как он увеличивается внутри меня, затем медленно отступает назад и со стоном плавно и неторопливо толкается вперед, отправляя нас в омут неописуемых, невероятных ощущений.

Я оглушена силой оргазма, и, судя по всему, Миллер, упавший на мою грудь и не заботящийся о своем весе на мне, тоже. Мы оба тяжело дышим и дрожим, полностью выжатые. Это было мощно, неистовое занятие любовью обернулось грубым сексом. Когда ощущаю ласкающие меня руки и ищущий мои губы рот, я понимаю, что мой партнер тоже это чувствует.

— Скажи, что я не причинил тебе боль. — Он несколько мгновений поклоняется моим губам, нежно покусывая их и каждый раз отстраняясь. Его руки повсюду: поглаживают, скользят, исследуют.

Я закрываю глаза на удовлетворенном вздохе и наслаждаюсь нежной заботой, улыбаюсь и собираю оставшиеся силы, чтобы обнять его и наполнить уверенностью.

— Нет, не причинил.

Он лежит на мне всем телом, но я не желаю лишаться этой тяжести. Мы связаны… повсюду.

Делаю глубокий вдох.

— Я люблю тебя, Миллер Харт.

Он медленно приподнимается, встречаясь со мной взглядом. Его глаза сияют, уголки красивых губ приподняты.

— Я принимаю твою любовь.

Тщетно пытаюсь раздраженно сощуриться, но лишь зеркально отражаю его веселье. Невозможно злиться на Миллера, когда он охотно делится столь редкой улыбкой, особенно в последние дни.

— Ты такой проныра.

— А ты, Оливия Тейлор, божественное благословение.

— Или одержимость.

— Одно и то же, — шепчет Миллер. — Во всяком случае, в моем мире.

Он поочередно целует мои веки, прежде чем приподнять бедра и выскользнуть из меня, усаживаясь на пятки. Удовлетворение растекается по венам и меня наполняет умиротворение, когда он устраивает меня на коленях, заставляя обнять себя ногами. Простыни валяются в беспорядке вокруг нас, но Миллер ни капли не обеспокоен.

— Тут ужасный бардак, — замечаю с дразнящей улыбкой, пока он приводит в порядок мои волосы, затем ведет ладонями вниз по рукам и берет меня за кисти.

— Навязчивое желание удержать тебя в постели сильнее необходимости привести простыни в порядок.

Моя улыбка превращается в широкую ухмылку.

— Неужели, мистер Харт, вы только что признали, что у вас есть навязчивые желания?

Он наклоняет голову. Я сгибаю руку, а когда он нехотя отпускает конечность, убираю непослушный локон с его влажного лба.

— Ты, возможно, что-то напутала, — отвечает Миллер, очень сдержанно, без тени улыбки в голосе.

Замираю в нерешительности и пристально смотрю на него, пытаясь найти милую ямочку на щеке. Ее нигде не видно, и я вопросительно смотрю на мужчину, пытаясь понять, признает ли он, наконец, насколько сильно страдает от ОКР.

— Возможно, — говорит он, сохраняя невозмутимое выражение лица.

Я хватаю ртом воздух и толкаю его, тем самым вынуждая издать нежный смешок. Вид веселящегося Миллера никогда не перестанет очаровывать. Безусловно, это самое прекрасное зрелище в мире, не только в моем, но и во всем мире. Лично у меня никаких сомнений.

— Я склоняюсь к тому, что это определенно так, — вмешиваюсь я, прерывая его смех.

Он удивленно качает головой.

— Ты хоть понимаешь, насколько мне трудно поверить, что ты здесь?

Моя улыбка исчезает в замешательстве.

— В Нью-Йорке?

Если бы он потребовал, я бы отправилась хоть во Внешнюю Монголию[2]. Куда угодно. Миллер посмеивается и отворачивается, побуждая меня взять его за подбородок и обратить идеальное лицо ко мне.

— Привыкай. — Я властно поднимаю брови, сомкнув губы вместе, игнорируя непреодолимое желание разделить его счастье.

— Просто здесь, — произносит он, слегка пожимая массивными плечами. — Со мной, имею в виду.

— В кровати?

— В моей жизни, Оливия. Обращаешь тьму в ослепительный свет. — И приближает ко мне лицо, прижимаясь губами к моим. — Заменяешь ночные кошмары прекрасными снами.

Не сводя с меня глаз, он молча ждет, пока до меня дойдет смысл данного откровения. Я полностью понимаю и принимаю это, как и многое из сказанного этим мужчиной в последнее время.

— Просто скажи, как сильно меня любишь. Это поможет.

Поджимаю губы, отчаянно стараясь оставаться невозмутимой. Это очень непросто после того, как он шокировал меня настолько сильным заявлением. Хочу толкнуть Миллера на спину и продемонстрировать ему чувства поцелуем, от которого сердце замрет, но крошечная часть меня желает, чтобы он понял столь явный намек. Он никогда ничего не говорит о любви. Очарован вот слово, которое он выбрал, и я точно знаю, что имеется в виду. Но не отрицаю желания услышать эти три простых слова.

Миллер укладывает меня на спину и терзает щетиной, покрывая поцелуями недовольное лицо.

— Я безмерно тобой очарован, Оливия Тейлор. — Мои щеки заключены в его ладонях. — Ты никогда не узнаешь насколько сильно.

Я сдаюсь на волю Миллера, позволяя ему полностью овладеть собой.

— Я бы хотел весь день провести под этими одеялами вместе с моей привычкой, но у нас назначено свидание. — Укусив мой нос, он тянет меня с кровати, ставит на ноги и теребит мои волосы. — Прими душ.

— Да, сэр! — Я отдаю ему честь, не обращая внимания на то, как он закатывает глаза и направляюсь в ванную.

Глава 2

Я стою на тротуаре возле отеля, и смотрю на небо. Это часть ежедневной рутины. Каждое утро я спускаюсь вниз, оставляя Миллера наверху с его хлопотами; стою у обочины, запрокинув голову, и с интересом гляжу на небеса. Люди обходят меня, такси и блестящие черные внедорожники проносятся мимо, и нью-йоркский хаос наполняет слух. Я очарована стерегущими город высотками из стекла и металла. Просто… невероятно.

От восторженного созерцания меня могут отвлечь разве что прикосновения Миллера. Его дыхание у моего уха.

— Бум, — шепчет он, поворачивая меня к себе. — Знаешь, они ведь не становятся выше за ночь.

Снова бросаю взгляд вверх.

— Я просто не понимаю, как они держатся вертикально.

Он опускает мой подбородок вниз. В его глазах нежность и озадаченность.

— Может, стоит утолить эту жажду знаний.

Я вытягиваю шею.

— Что ты имеешь в виду?

Он опускает ладонь мне на затылок и ведет по Шестой авеню.

— Возможно, тебе стоит заняться изучением строительной инженерии.

Вынырнув из-под руки Миллера, подаю ему ладонь. Он отпускает меня, сжимая и разжимая пальцы, пока хватка не становится привычной.

— Меня больше интересует история здания, а не то, как оно было построено.

Снизу вверх смотрю на его высокую фигуру, улыбаясь при этом. Миллер в джинсах. Те хорошо на нем сидят, как и обычная белая футболка. Пока мы здесь носить костюмы было бы до смешного неуместно, и я не побоялась об этом сообщить. Он не стал спорить и позволил таскать себя по «Саксу»[3] весь первый день после приезда. Ему не нужны костюмы в Нью-Йорке, здесь некого дурачить шаблонным образом равнодушного джентльмена. Несмотря на это, Миллер Харт все еще плохо справляется с прогулками. Особенно в сочетании с шопингом.

— Итак, помнишь задание на сегодня? — спрашивает он, когда мы останавливаемся у пешеходного перехода с сигналом «ПРОХОД ЗАПРЕЩЕН». И видя мою улыбку, приподнимает брови.

— Да, и я подготовилась.

Вчера, пока Миллер совершал какие-то деловые звонки, я на несколько часов застряла в Нью-Йоркской публичной библиотеке. Мне не хотелось оттуда уходить, хоть и занималась самоистязанием: гуглила Грейси Тейлор. Однако она словно никогда не существовала. После нескольких не увенчавшихся успехом попыток я закопалась в дюжине книг, но не все они были об исторической архитектуре. Ознакомившись с посвященной ОКР, я узнала, что оно связано с гневом. Миллер определенно вспыльчив.