Перевал Дятлова. Истории Сергея Соколова. Том 3 - Сергей Викторович Соколов

колонии. Не потому, что её не было, как говорят некоторые, а потому что о ней нельзя было говорить ни жителям, ни заключённым. Конечно, для освободившихся из лагеря такая подписка была очень серьёзным документом. Никому не хотелось попасть в лагерь снова. Кто и почему ввёл такой режим закрытости? Видимо, влиятельные люди. Почему? Видимо, было что-то там, кроме лесоповала. Рудники.

А мы читаем дальше. Экспедиция описывает остатки колонии.

"Мы шли друг за другом по узкой тропинке, протоптанной между заросшим лугом и неглубоким оврагом, за которым начинался лес. Лозьва, одна из священных рек манси, разделяла посёлок на две части. Единственным способом попасть на другой берег (туда, где находится жилище Степана Анямова) был подвесной бревенчатый мост. Половина брёвен была выбита, и всё сооружение было настолько шатким, что казалось, любой переход через этот рубикон легко может стать последним. Впереди виднелись полуразрушенные постройки, кое-где ещё огороженные колючей проволокой."

Вот видите, иногда спрашивают, как могли туристы, идя по Лозьве, не увидеть Ушминскую колонию. Да очень просто. Она была не на берегу, а в отдалении. Александр Стесин так и пишет: "Впереди виднелись…"

Что же увидела экспедиция дальше? Читаем отчёт.

"КПП, бараки, лагерный ларёк. Все постройки в лагере деревянные, кроме одной. Это – БУР".

Кто не знает, БУР – барак усиленного режима. Значит, были в Ушме не только бесконвойные или заключённые общего режима. Были и заключённые, которые содержались в усиленном режиме. И это тоже говорит о том, что колония в Ушме была не лесоповальным пикетом, как некоторые пытаются представить, а солидным лагерным учреждением. Александр Стесин описывает БУР:

"Одноэтажное здание из шлакоблоков, выбеленное извёсткой. Внутри БУРа всё, как после бомбёжки: обвалившиеся стены, входы – выходы завалены балками и кирпичами. В общей камере до сих пор стоят вагонки и оцинкованная параша, но нет пола – просто голая земля, поросшая щетинистыми сорняками, какой то хищной инопланетной флорой. В карцерах же есть и пол, и бетонные стены, есть маленькие зарешёченные окошки, через которые почти не проникает свет. Особенно впечатлила одна из этих "одиночек". Стены в ней сплошь утыканы гвоздями, чтобы узник не мог прислониться, а пол в ней в шипах, долго на нём не просидишь. Таким образом, если нары пристегнуть к стене, заключённому остаётся либо стоять, либо сидеть на корточках".

Вот такое свидетельство для тех, кто говорит о человеколюбии системы лагерей Ивдельлага. Ведь в этой камере пыток сидели люди. Пусть не постоянно, пусть короткое время, пусть за провинность. Но сидели. И понятно, что рука сотрудника лагерей, сажающего живого человека в это страшное место, не дрогнет, когда придётся ликвидировать туристов.

Итак, мы видим в Ушме настоящий лагерный посёлок. КПП. На него привезли бы туристов, если бы они поехали с комсомольцами, дальше стоп. Бараки, это понятно – для заключённых. Но – казармы? Казармы для кого? Для солдат внутренних войск или для сотрудников ВОХР, в разное время по-разному. Но в колонии – поселении периметр не охраняется, значит, и казармы не нужны. А раз казармы были, да не одна, а несколько, значит, была зона и была служба по охране её периметра. Вот так свидетельства людей подтверждают, что Ушминская колония не только была, но и была настоящей солидной структурой.

Читаем дальше. Дальше ещё интересней.

"Местные жители постепенно разбирали бараки по доскам, растаскивая всё, что можно было утащить. Лишь несколько "предметов быта" не успели ещё найти своих хозяев.

На полу одного из офицерских домиков валялась книга, вернее то, что когда-то было книгой – ворох пожелтевших заляпанных страниц пожелтевшего текста. На странице, которую можно было прочесть, не поднимая книжку с пола, рассказывалось о том, как волк перехитрил лису".

Вы видите, в Ушме офицеры жили не в бараках и не в казармах, а в офицерских домиках, причём домик такой был не один. И дети там жили, раз книжки про волка и лису читали.

Один из руководителей экспедиции Владислав Петров уже был ранее в Ушме, поэтому автор отчёта приводит его рассказ.

"В прошлый раз мы ещё находили детские игрушки, но видимо, манси их уже оприходовали. Вообще-то в Ушме было сразу всё – и лагерь особого режима с рабочей зоной, и поселения. Тут сначала репрессированные сидели, политзаключённые, а потом и урок стали пригонять. Мне один манси рассказывал – он тогда здесь работал на лесобирже, по Лозьве леса сплавлял, так вот он говорил, что на вышках, в основном, женщины стояли. Считалось, что они более бдительные, что ли, ну и пьют меньше".

Интересный рассказ. Вышки были. Политзаключённые были. То есть сидели так называемые враги народа. А с врагами народа сотрудники лагерей не церемонились. Могли посадить в карцер. Могли издеваться. Могли и убить. И на несчастный случай свалить. И ведь не случайно именно Ушма была выбрана для этих заключённых. Ушма, которая была крупным посёлком, но которой не было на картах. И который был на самой окраине Ивдельлага, куда не доедет ни один проверяющий, ни одна комиссия. Сотрудники лагерей могли творить там беспредел, тем более под крышей влиятельных людей, которые за счёт Ушминской колонии, по версии сотрудников лагерей, занимались личным обогащением с рудников с золотодобычей.

Вы видите, Ушминская колония была не обычной колонией. И сотрудники лагерей в этой колонии тоже были не обычными. И уж если докатилась до Ивделя волна хрущёвской реформы, то до Ушмы ей было катиться ещё долго.

Вот такая история получается. А мы читаем рассказ Влада дальше.

"Вот тут, если я не путаю, разводили кроликов, а вон там, – он показал на сколоченную из четырёх неотёсанных брёвен "песочницу", – была детская площадка. От самой тюрьмы, как видишь, мало что осталось. А вот в Хорпии – там всё в целости и сохранности. Там бывшие зэки ещё живут, так никуда и не уехали. В общем, сам всё увидишь."

Про Хорпию мы ещё вспомним, тема истории не о ней. А в Ушме, смотрите, и детская площадка была, и подсобное хозяйство – кроликов разводили. А ещё была баня, лесопилка, хлебопекарня. Настоящий довольно крупный посёлок Ушма. В составе Вижайского отделения Ивдельлага. Ну и уж раз с заключённых брали подписку, то с сотрудников лагерей брали тем более. И с жителей прилагерных посёлков тоже. Смотрите, когда Юрий Юдин сказал, что его отец был охранником лагеря? Только в 2012 году. А до этого говорил, что он служащий государственных учреждений. Почему так говорил? Потому что подписку давал.

Когда в одной из историй я рассказывал про