Шпион в Юрском периоде - Геннадий Прашкевич

Берримен ухмыльнулся. Его инструкции касались не только таких общих тем.

“Шеф просил напомнить, что ему нужен живой свидетель. Живой, понимаешь? Если даже на тебя бросят целый батальон алхимиков, или кто там у нас они? — одного ты обязан взять живым”.

18

— Вы умеете стрелять?

Старик неопределенно хмыкнул.

— Ваш “вальтер” уцелел. Я не отдал его полицейским. — Я выложил на стол обшарпанный пистолет. — Я нашел его на полу в кабинете. Не думаю, что вам придется стрелять, но лучше пусть он будет у вас под рукой. Завтра сюда понаедут следователи, но впереди ночь. Если придется стрелять, палите куда угодно, только не в меня.

— Ты, выходит, умеешь стрелять, Айрон?

— Я служил в армии.

Беллингер хмыкнул.

Поведение старика ставило меня в тупик.

Он не поднялся в изуродованный взрывом кабинет, не проводил к машине тело своего литературного агента, продолжал, как всегда, полулежать в низком кресле и рассеянно следить за порханием пестрых бабочек, откуда‑то вдруг налетевших в сад. Они летали везде, трепеща нежными крылышками, садились на белые цветы нежных лун, раскачивались на тонких веточках леди Эверли. Солнце лениво играло в колеблющейся листве, и на лице Беллингера то появлялась, то исчезала странная, как бы его самого удивляющая улыбка.

В воздухе, на мой взгляд, попахивало Гренландией, а старику было наплевать.

— Никак не думал, мистер Беллингер, что служба у вас окажется столь хлопотной.

— Для садовника ты выражаешься слишком красиво, Айрон.

Беллингер вдруг подмигнул мне.

Я не ошибся.

Он действительно подмигнул.

Так, как будто нас связывало что‑то, известное только нам двоим.

19

В тысячный раз обходя бетонную стену, я задумался: а как, собственно, попадают на виллу мои невидимые противники? Как перебираются через стену, оснащенную микродатчиками? У них есть подавляющая аппаратура? Они следят за моими передвижениями?

Я остановился. Кто‑то шел по центральной аллее.

Укрывшись за дубом, я изумленно сплюнул. По центральной аллее с важным, даже напыщенным видом шествовал Иктос. Правая рука бывшего грека покоилась в накладном кармане курточки. Может, он сменил фляжку на пистолет? Выждав несколько секунд и убедившись, что за бывшим греком никто не следует, я крикнул:

— Эй!

Он нисколько не испугался:

— У вас тут все в порядке?

Его наглость меня взорвала:

— Как ты сюда попал?

— Ну, ну, не кипятись, — сказал он, с любопытством осматриваясь. — Я видел машины. К вам приезжала полиция. Что‑нибудь случилось?

— Как ты сюда попал?

— Да ладно, не нервничай. — Он отхлебнул из фляжки. Все‑таки в его кармане оказалась фляжка. — Мы же соседи.

Я повторил вопрос, и он наконец понял, что я спрашиваю всерьез.

— Характер у тебя плохой, вот что тебе скажу. Вы там натыкали стекла на стене, я из‑за вас хороший мешок испортил. Хороший брезентовый мешок. Ты же сам оставил у стены лесенку.

— Я ее оставил с внутренней стороны, — возразил я. — Как ты взобрался на стену?

— Вот большое дело! — Иктос занервничал. — Да ухожу я, ухожу, сам видишь! Я хороший мешок испортил. Там битое стекло, просто так не переберешься. Ухожу, ухожу, чего ты разгорячился?

— Проваливай, — процедил я.

— Видишь, я уже ухожу. И кричать нечего.

Я вышел из‑за дуба и остановился на краю канавы.

Иктос действительно знал дорогу. Моя лесенка была прислонена к стене, а с другой стороны он, наверное, подставил свою. Я молча следил, как бывший грек, пыхтя, взбирается на стену. Наконец он сел там и свесил вниз ноги.

— Видишь, — сказал он чуть ли не с укором, — я к тебе по человечески, а ты кричишь.

— Еще раз повторишь этот фокус, пеняй на себя.

— Это и есть новый садовник мистера Беллингера?

Я не сделал ни одного движения.

Обычно в того, кто в подобной ситуации проявляет прыть, стреляют сразу.

Я не хотел, чтобы в меня стреляли. Я даже не шелохнулся, только скосил глаза в сторону говорящего. Тем более что он был не один. Крепкие спортивные ребята в коротких кожаных куртках с удобными накладными карманами. Случись неожиданное, стрелять можно, не вынимая оружия. Конечно, куртки будут испорчены, но это второе дело.

— Теперь‑то я могу хлебнуть? — смело спросил со стены Иктос.

Один из крепышей кивнул.

Иктос ухмыльнулся и сделал большой глоток.

— Зря ты все время грозишься, — укоризненно сказал он мне. — Я таких, как ты, знаю. Грозятся, грозятся, а дела не делают. А вот я, если что, — похвастался он, — бью сразу.

— Он тебе грозил? — удивился ближайший ко мне крепыш. — Почему?

— У него привычка такая, — ухмыльнулся Иктос. — Они тут с хозяином, как сычи. Сколько раз предлагал: хлебни из фляжки.

Так же осторожно я скосил глаза в другую сторону.

Человек, выступивший из‑за дуба, несомненно, был главным в явившейся на виллу троице. На нем была такая же, как на близнецах–крепышах, кожаная куртка, но рук в карманах он не держал. Значит, был уверен, что его подстрахуют.

— Ты действительно садовник?

— А ты кто? — тупо спросил я.

— Не груби, — предупредил он. — Я ведь обращаюсь к тебе вежливо. Вот скажи, например, — ткнул он пальцем в ближайший куст, — что это за розы?

— Галлики, — ответил я. — Диковатые, но все еще галлики.

— Верно. А те, белые?

— Луны.

— Опять верно. — Он с удовлетворением кивнул. — А те, что там у канавы?

— Чайные. Самые обыкновенные чайные. Почти шиповник.

— Почему ты так запустил сад?

— Просто не успел еще навести порядок.

— Ну–ну, — сказал он. — По–моему, ты тут больше гуляешь, чем трудишься. Ты знал глухонемого?

— Нет.

— Жаль. — Особой жалости в его голосе я не уловил, но он и не старался. — Неглупый был малый и умел помогать. Друзьям, самому себе, даже бывшему хозяину.

Бывшему… Значит, они считали старика мертвым…

Ну да, они видели машины. Они могли видеть и то, как в машину грузили труп. А вот появление мистера Ламби вполне могли пропустить. Он приехал на поезде и шел пешком через лес. Значит, они явились убедиться в том, что Беллингер мертв. Почему‑то для них это важно. В общем, я был готов действовать.

Иктоса я в расчет не брал. Он сидел на стене и болтал ногами. И близнецов–крепышей я не особенно опасался. Но вот человек в берете… Наверное, его‑то и надо брать живым, подумал я. И тут же понял, что этот вариант нереален. Человек в берете был опасен. Именно его следовало вывести из игры.

— Ты можешь проваливать, — заявил Иктосу человек в берете.