От сессии до сессии - Николай Иванович Хрипков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Люди за сорок лет прекрасно помнят ДНД — добровольные народные дружны — некоторое подобие сил правопорядка, помощников милиции. Сейчас уже не секрет, что вся эта «контора» была по большей части, показухой, за участие в которой можно было заработать день отгула и некоторые преференции по служебной линии. Практически день донора, только с повязкой на рукаве. Упоминая в этом контексте студенческих дружинников, можно предположить, что это вообще была безумная профанация. Но на деле все оказалось ровно наоборот — студенческие оперативные отряды, празднующие в эти дни шестидесятилетний юбилей, были реальной силой. Со своими героями — самыми настоящими — и традициями, над которыми время оказалось не властно.
Каждый новичок привлекался только по рекомендации уже действующего члена отряда. В обязательном порядке проверялось знание Уголовного и Административного кодексов, оценивалась физическая готовность кандидатов. Обязательной была и сдача «кандидатского стажа» — прохождение «рекрутской подготовки», умение работать оперативным сотрудником в реальных городских условиях, то есть в жесткой связке. На дежурство в определенный район выходила группа примерно из пятнадцати — двадцати человек. При этом все работали в «двойках», следовали друг за другом, отслеживали маневры, следили за тайными знаками.
Представьте простую жизненную ситуацию. Идет пара дружинников, а на лавочке молодежь пиво пьет. Одним замечание сделаешь — они успокоятся, а другие за ножи и палки схватятся. И общающаяся с правонарушителями «двойка» в случае чего должна дать незаметный знак идущими за ними. Чтобы они пришли на помощь.
Тесно сотрудничали с милицией, другими службами правопорядка. Дело-то было общее. Оперативник, где бы ни находился, всегда был готов встать на защиту справедливости и закона.
Надо отдать должное — относились временами по-отечески. По-доброму. Хотя… Было всякое, но люди (с обеих сторон) знали, что это дело чести, совести, и оно должно быть сделано хорошо. Студенческие отряды дружинников были созданы не просто на гребне моды, а скорее, от безысходности.
В рядах дружинников были самые лучшие, самые сильные. Парни, которые занимаются спортом, не пьют и не курят. Они, может быть, мало популярны в обществе, но это элита: люди, сильные духом, телом, светлыми помыслами, которые неизбежно собираются вместе.
(Виталий Злодеев. Сильные духом всегда найдут друг друга. — Советская Сибирь, 24 апреля 2010 г.)
25
ДОСТАЛ!
Евсюков был не просто отличником в школе. Всё-таки это уж и не такая невидаль. Хотя и не повсеместное явление. Но в каждом классе хотя бы один — два отличника есть.
Он был исследователем с критическим наклоном. А это уже не всем нравится. Учителям тоже, хотя по роду своей профессии они должны развивать в своих подопечных именно такой тип мышления. Они и делают это, но до определенного предела, где они считают, что критика уже переходит в критиканство. А это плохо для общества. Валера же привык во всех своих начинаниях ломиться вперед, как медведь через тайгу. И ничто и никто его не могло остановить. Людям такое качество не нравится.
Перейдя из восьмого класса в девятый, он стал на летних каникулах изучать учебник алгебры за девятый класс. Изучал теорию, решал примеры и задачи. И к началу учебного года закончил изучение учебника. Обнаружил в нем несколько десятков ошибок. Это его очень озадачило. И он решил своим открытием поделиться с учительницей математики. Это были не опечатки. Опечатки — дело невинное. С кем не бывает? Как говорится, и на старуху бывает проруха. Наверно, даже существовали какие-то нормы для опечаток. Это были именно ошибки. Список ошибок с указанием страниц он и выложил на учительский стол после первого урока математики. Учительница поглядела на список, потом на Валеру непонимающим взглядом.
— Может быть, Валера, ты сам ошибся и зря винишь авторов учебника? — спросила она наконец. — С такими вещами нужно быть супераккуратными. Семь раз замерь, один раз отрежь. Новый материал, мы его еще не изучали. Возможно, что ты чего-то не понял или не так понял, как надо, и посчитал, что это ошибка. Хотя на самом деле никакой ошибки нет.
Валера слушал, насупившись.
— Учебник — не просто книга. Его проверяют ученые, консультанты, специалисты, вычитывают каждое слово, каждый знак пунктуации проверяют, чтобы все запятые и точки стояли как положено. Макет учебника рассматривают на ученом совете. Он проходит редактуру, его проверяют корректоры. Художники делают оформление. Ошибки тут в принципе не должно быть. Бывают досадные опечатки по вине типографии. Наборщик случайно перепутал литеры. Из-за усталости, например. Их довольно скоро обнаруживают и делают вклейку в каждый учебник в конце с указанием опечаток и страниц. В следующем издании эти опечатки убирают. В учебнике нет такой вклейки.
— И все же, Вера Сергеевна, посмотрите мой список! — настаивал Валера. — Если вас это не затруднит.
— Хорошо, Валерочка! Обязательно посмотрю. Может быть, даже сегодня вечером.
Тетрадок еще не было, так что вечер у Веры Сергеевны получался свободным, если, конечно, не считать семью.
— Сообщу немедленно тебе результаты!
И что же вы думаете? Вечером этого же дня Вера Сергеевна села со списком и учебником. К ужасу Вера Сергеевна убедилась, что Валера прав. Она столько лет занималась по этому учебнику и никаких ошибок не находила.
Были ошибки даже такого рода. В конце учебника давались ответы на примеры и задачи. Хотя Вере Сергеевне, да и другим математикам не нравилось, что авторы учебника так делают. Не рекомендовалось сразу заглядывать в ответы. Решил, тогда погляди. Сошлось с ответом учебника — молодец! Не сошлось — решай заново, пока не получишь верный ответ.
Если ответ неверный, безответственный ученик просто подгонит под него решение. Хотя тут тоже нужно поупражняться, подобрать нужные цифры и математические знаки. Добросовестный же будет упорно решать и перерешивать, испишет килограммы бумаги, будет впадать в отчаяние. И браться снова и снова. Сидеть часами.
Чувствительная натура может взвыть от отчаяния. А это чревато. Детей доводить до такого состояния антипедагогично.
Вера Сергеевна обхватила голову. Ведь по этому учебнику занимаются сотни тысяч учеников. Неужели никто не замечал этих ошибок?
Хотя она же вот не замечала. Написать в редакцию? Или куда там? В Академию педагогических наук? Там, наверняка, есть какой-нибудь комитет, который занимается школьными учебниками. Надо всё обдумать. Торопиться тут нельзя. Ведь за учебником стоят маститые ученые, методисты, заслуженные учителя, которые первыми на практике опробовали этот учебник. Что же? Какой-то ученик изобличает их в ошибках, чуть ли не
