От сессии до сессии - Николай Иванович Хрипков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Какой сегодня день? — спросил Миша. — Четверг, говорите? Четверг — это хорошо!
Призадумался, шевелил губами, загибал пальцы, потом лицо его осветлилось улыбкой. Товарищи на эти манипуляции смотрели с недоумением. Сложна восточная натура.
— Нам, ребята, повезло. Сегодня Томкина смена.
— И что с того? — спросили друзья. — Что нам Томкина смена? Какое она имеет к нам отношение?
— Будет нам пиво! Ну, чего сидим? Идем!
— Куда идем? Кажется, и так уже сегодня находились. Надо дать ногам и телам какой-нибудь отдых.
Нужно идти к магазинчику с буфетом возле ВЦ. Они там постоянно перекусывали, когда на первом курсе учились в ВЦ. Пятнадцать минут, если не торопясь, ходьбы. А Томка — это одна из многочисленных подруг Миши, которого ради него не то, что пиво, но и магазин вместе со всем его содержимым отдаст. Сегодня как раз выходила ее смена по Мишиным расчетам. Вот такое получалось везение.
Мишиному свидание решили не мешать. Зачем стоять рядом? Это же неделикатно. Пусть поворкуют влюбленные голубки. Они подождут на скамейке на улице. Всех своих девушек Миша любил искренне и нежно. И они отвечали ему взаимностью.
— Может быть, не получится, — сказал Костя вяло, когда они ждали Мишу на скамейке, рассматривая проезжавшие автомобили. — Что-то не верится мне в эту авантюру.
— Не получится? Почему? — спросил напарник.
— Ну, элементарно. Не будет пива. Всё же вечер. А к вечеру обычно всё расхватывают.
— Ты просто не знаешь нашу торговлю. В любой торговой точке продавцы оставляют товары повышенного спроса для себя, для родных, для знакомых, для начальства, для блатных. Если на прилавке нет товара, это не значит, что его нет в магазине. Таков закон советской торговли. Он соблюдается от сельпо до крупных универсамов.
— Денег-то у нас на три бутылки всего. Чего она из своего кармана будет раскошеливаться? Ну, Мише, может быть, еще одну добавит за собственный счет. А мы в пролете.
— Опять ты, Костя, не в ту сторону дуешь. Если бы это были мы с тобой, то точно за пиво пришлось бы нам раскошеливаться. По крайней мере, еще ни одна девушка мне не дарила пива.
— Что сидим? Я вам вьючный мул что ли? — раздался Мишин голос за их спиной. — Могли бы и помочь! Как пить, так все, а как таскать, так Миша. Такое у нас разделение труда.
Обернулись, как по команде. Ну, Миша! Ну, гигант! Ну, волшебник! Он даже превзошел их ожидания. Факир настоящий! Он волок две сетки, набитые бутылками пива. Неужели это всё им на троих? Не хотелось даже верить в это чудо. Но иногда чудеса случаются.
— Ну, ты волшебник! Выгреб, наверно, все пиво, весь недельный запас магазина! Ну, даешь!
— Я говорил! А вы сомневались, конечно. А мое слово — олово. Сказал — сделал. А если не сделаю, не буду говорить.
— Деньги, Миша, откуда?
— Обижаете! Угощаю!
— Но тут же на целую команду! — вопили от восторга товарищи. — Это же как мы посидим!
— Ладно! О деньгах не беспокойтесь! Это не ваша забота! Куда идет?
Ну, не в общежитие же, где сразу же набежит толпа халявщиков, так что больше пары глотков не достанется. Такой вариант отпадал решительно, потому что никого не устраивал.
Море! Пляж! Куда ж еще? Лучшего места для такого теплого майского вечера не существует. На пляже тут и там едва прикрытые узкими полосками купальников девушки, еще не успевшие загореть и хранившие зимнюю свежесть, и белизну. Только разглядывание их уже пьянило. Плескались с громкими криками несколько смельчаков. Такие всегда найдутся на любом пляже. Их не остановят даже проплывающие льдины.
Вода еще не прогрелась и обжигала холодом. Но когда это останавливало моржей?
Сидели под крутым берегом, где росла короткая мягкая травка, нежная, как девичья кожа. Оставили по бутылке, остальное опустили в ямку, вырытую возле самой воды, чтобы пиво оставалось холодным. Можно выпить теплую водку, но теплое пиво — никогда. То один, то другой, приложившись к бутылочке, выдыхали:
— Как хорошо!
Да! Это был кайф, о котором мечтают в шумных комнатах общежитий и у плавильных печей.
И любой согласился бы, что хорошо. И не отказался вот так же посидеть у морской кромки. Долг обществу отдан, любуйся на соблазнительные девичьи формы, запивая всё это прохладным пивком. Да любого из нас и уговаривать не надо на такое.
По очереди бегали к воде и возвращались с очередной партией бутылок, время от времени не забывая нахваливать Мишу.
Возле них появился мужичок, которого они прозвали Ёжиком. Его бронзовое лицо было покрыто густой рыжий щетиной. На нём был куцый, лоснившийся от грязи пиджак, тёмно-синие спортивные штаны, галоши на босу ногу. Он, как осторожный зверёк, боялся подойти к ним вплотную и расположился несколько в сторонке, не сводя взгляда с них.
— Что тебе надо?
— Это… ребята, бутылки, того самого, не выбрасывайте!
Он жадным взглядом следил за тем, как они пили пиво. Первым не выдержал Валера, протянул ему недопитую бутылку.
— Мужик! Сделай глоток!
Мужичок схватил бутылку обеими руками и быстро опустошил её в несколько глотков, после чего положил пустую бутылку в карман пиджака.
— Тебе повезло, мужик! Вон сколько бутылок сразу! — сказал Миша.
Ёжик захихикал.
Но всё хорошее когда-то кончается. Закончилось и пиво.
— Как говорится, — сказал Валера, — пиво без водки деньги на ветер.
Поднялись. Не успели они сделать несколько шагов, как Ежик налетел на их место и стал быстро расталкивать бутылки по сеткам, пугливо озираясь, нет ли рядом конкурентов.
Поднимались по узкой тропинке на крутой берег. Костя шел вторым, его качнуло. Хорошо, что Валера успел поддержать его.
Ежик был счастлив. Такая сегодня удача! Обычно за день не набираешь столько! Сдашь, и на фунфырик хватит и на какой-никакой закусон. Так что завтра у него будет с его сожительницей праздник души и тела.
Подъём в отличие от спуска дался ребятам нелегко. Они стояли наверху и тяжело дышали.
— Куда теперь? — спросил Костя.
— Куда? Куда? Туда! Куда же еще! — зло ответил Валера.
— Эх! В девчоночку хорошую б влюбиться! — пропел Миша.
Пересекли лесок и вышли на проспект. Солнце уже скрылось за лесом, залив запад кровавым закатом. Но сумерки еще не начали сгущаться. Такая вечерняя прозрачная дымка. Машин было немного. Редко прошуршит легковушка или, гремя железным кузовом, протарахтит поздний грузовик, который возвращался в гараж на автобазу.
Еще меньше встречных прохожих. Брели,
