Марсельская сказка - Елена Букреева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я сожалею, — сказал вдруг Реми, встретив мой изумленный взгляд. Из-за шума ливня говорить ему пришлось громче, но я уже давно нашла правду в его глазах. — Моим словам нет оправдания, Эйла, я идиот. Но я не хочу… — его ладони обхватили мои щеки, взгляд приковался к моим полуоткрытым губам, пока я медленно таяла в его руках. — Я не хочу, чтобы ты убегала от меня. Не хочу допускать даже мысль о том, что ты можешь сбежать от меня раньше условного срока. Я к этому просто не готов.
Его слова действовали на меня почти воскрешающе. Я почти ему поверила, почти канула в бездну из этих дурманящих чувств. Улыбнувшись ему, я встала на носочки и накрыла его большие ладони, всё ещё держащими моё лицо, своими. Ливень безжалостно поглотил нас, но нам словно не было никакого дела до этого. Мы стали почти неуязвимыми.
— Не готов? — прошептала я, приблизившись настолько близко к его лицу, что наши губы едва соприкасались. — Тогда докажи мне это. Покажи мне Марсель, Реми. И тогда я тебе поверю.
Глава 24. Колокольчики
Он встретил нас хмуро, неприветливо, может быть, даже с толикой враждебности, что читалась и в глазах Реми, крепко сжимающего кожаный руль. Это был наш первый крупный город. Прежде я здесь не бывала, и сейчас, проезжая по узким каменным улицам всё ещё окрестностей, я не могла перестать им любоваться. Была ли это любовь с первого взгляда?
Да что я вообще знала о любви…
Всю дорогу меня сковывало напряжение. Я то и дело переводила взгляд на Реми, боясь, что в любое мгновение он передумает и сдаст назад. «Мы едем прямиком в пасть бестирийцев, и если что-то пойдёт не так, ты будешь в ответе за это», — последнее, что он сказал перед тем, как надолго замолкнуть, стиснув зубы и уставившись на дорогу. Что удивительно, каждое изредка проезжающее авто, будь это легковая машина или грузовик, почти не вызывало во мне эмоций. После всего пережитого я чувствовала себя почти неуязвимой перед бандитами. Если мы, расслабленные и безоружные, смогли улизнуть у них из-под носа, то теперь, в огромном оживленном городе и с машиной на ходу нам точно ничего не грозит. Конечно, это не умаляло безрассудности моего ультиматума, и всё же я свято верила в то, что нам просто необходимо вернуться в Марсель.
Но почему же Реми, не разделяющий моей веры, все же пошёл на поводу моих капризов?
— Я не был здесь больше десяти лет, — впервые за этот час подал голос мой спутник, чем выдернул меня из густого тумана догадок. — Могу и не вспомнить адрес. В таком случае не будем тратить время и поедем в Лион.
Закатив глаза, я лишь усмехнулась.
— Не будь ребёнком, Реми. Всё ты помнишь.
— В любом случае, идти нам придётся пешком. Оставим машину где-нибудь… — он завернул на очередную узкую улицу, ведущую к фабрике, огражденной высоким металлическим забором. — Здесь.
Высокая постройка из красного кирпича устрашала: из длинных толстых труб валил густой чёрный дым, поблизости не было ни людей, ни других зданий, а в небе парили и кричали вороны. Я многое читала и многое слышала о Марселе, но сердце подсказывало, что Реми покажет мне самую правдивую его изнанку.
— Постарайся не привлекать внимания и не выставлять свой нрав напоказ, — заговорил Реми, когда заглушил мотор и открыл дверь. — Бестирийцы не патрулируют улицы, но это не значит, что они не могут быть повсюду. И ещё нам следует перекусить. И заправить бак тоже. Так что не смей придираться.
— Разве я когда-нибудь придиралась? — возмутилась я, выбираясь вслед за Реми из авто. — Не нужно мне указывать. Когда ты нервничаешь, ты становишься особенно противным.
Сверкнув в меня рассерженным взглядом, Реми обошёл машину и открыл багажник. Я оглядела пустынные окрестности и, поёжившись, подошла к нему. Он рылся в своей сумке, без конца хмурясь и что-то бормоча. В миг, когда среди вороха вещей показалось моё платье, я смущённо улыбнулась и отвела взгляд. Быть может, мне стоит переодеться? Я взглянула на свое платье, пострадавшее от ночных событий, и уже собралась выразить своё желание переодеться, когда Реми вдруг вытащил из сумки мой жакет и с серьёзным видом протянул его мне.
— Надень. Твоё платье слишком нарядное.
— Нарядное? — усмехнулась я, опустив взгляд на порванный подол и следы от грязи, но всё же приняла из его рук жакет. — Что ж… хорошо.
Реми продолжил копаться в сумке, и когда он выудил, казалось, с самого дна небольшой бумажный свёрток, взгляд мой загорелся. Ну, разумеется, там были деньги. Он быстро сунул свёрток в карман и повернулся ко мне, предоставив свою руку. Я взяла Реми за локоть и подняла на него взгляд — оказалось, все это время он смотрел на меня. Робкая улыбка тронула мои губы, в душе потеплело, и на миг мне показалось, словно температура между нами поднялась, и несколько, наверное, самых непрочных льдов треснуло. Я вздохнула и, отведя взгляд, спросила:
— Ты готов?
— Ты и сама прекрасно знаешь, что нет.
— Замечательно. Тогда идём.
И мы двинулись вниз по безжизненной улице, как можно дальше от этой леденящей кровь фабрики и жутких ворон. Когда мы свернули за угол, оказавшись в жилом, но всё ещё промышленном районе, Реми заметно напрягся. Он явно хорошо знал эти места — узнавание читалось в его взгляде, слегка напуганном, может быть, даже затравленном. Ещё не было полудня. На улице, где не мелькнуло ни одного зелёного уголка, а четырехэтажные кирпичные дома казались приклеенными друг к другу, вовсю носились дети. Пожилые марсельцы играли в шахматы, усевшись на каменных ступенях, а по дороге изредка проезжали автомобили.
— Ты живёшь где-то здесь? — пробормотала я и нахмурилась, когда
