Политическая биография Сталина. Том III (1939 – 1953). - Николай Капченко

Эти мысли и соображения фюрер и его подручные высказывали лишь для публики, чтобы одурачить ее. В узком кругу своих приближенных Гитлер говорил совершенно иное. Он бахвалился, заявив, что «именно наша борьба с Россией наиболее четко доказала, что глава государства должен первым нанести удар в том случае, если он считает войну неизбежной.

В обнаруженном у сына Сталина и написанном одним из его друзей незадолго до нашего нападения письме говорилось буквально следующее: он „перед прогулкой в Берлин“ хотел бы еще раз повидать свою Аннушку.

Если бы он, Гитлер, прислушался к словам своих плохо информированных генералов и русские в соответствии со своими планами опередили нас, на хороших европейских дорогах для их танков не было бы никаких преград.

Он рад, что удалось вплоть до самого начала войны водить Советы за нос и постоянно договариваться с ними о разделе сфер интересов. Ибо если бы не удалось во время вторжения русских в Румынию заставить их ограничиться одной лишь Бессарабией и они забрали тогда себе румынские нефтяные месторождения, то самое позднее этой весной они бы задушили нас, ибо мы бы остались без источников горючего»[250].

Действительно, одной из составляющих гитлеровских планов было уничтожение советского режима. Но всего лишь одной – и отнюдь не главной. Доминировала над всем цель расчленения Советской России, захват новых источников сырья и продовольствия, рабской рабочей силы и расширение пределов территориального господства Германии фактически до Урала. Интересы истины требуют заметить, что фюрер настолько был уверен в своей победе в этой молниеносной (блицкриг) войне, что не придавал даже особого значения пропагандистскому оправданию своих действий. Он думал, что потрясенный мир, затаив дыхание, воспримет победу германского оружия как нечто совершенно естественное и закономерное. И неудивительно, что еще перед началом войны, а именно 6 июня 1941 г., Гитлер издал директиву о подготовке к периоду после осуществления плана операции «Барбаросса», в которой ставились далеко идущие задачи дальнейших захватов[251].

Один из наиболее компетентных в рассматриваемом здесь вопросе генерал и историк М. Гареев справедливо заметил, что вероломный удар фашистской Германии по СССР – уже свершившийся исторический факт, но о совершенной Гитлером агрессии мало кто вспоминает. Зато с удивительным рвением ищут признаки виновности Советского Союза – жертвы агрессии. Абсурдность подобных усилий, казалось бы, очевидна. И в области науки, научной историографии им нет объяснения. Его надо искать в недрах определенной политики, из которых и извлекаются время от времени, но всегда отнюдь не случайно, всякого рода домыслы и сплетни о второй мировой войне, в том числе о подготовке упреждающего удара со стороны СССР… Ни один историк, исследовавший события 1941 г., ни одного доказательства, подтверждавшего бы гитлеровскую версию, не привел и не может привести. Ссылаются обычно на высказывания руководителей СССР о мировой революции, расширении сферы социализма. Выдается за агрессивные намерения и все, что делалось в нашей стране для укрепления обороны[252].

В наборе мнимых фактов и аргументов в пользу тезиса о превентивном сталинском ударе одну из центральных ролей играет его выступление 5 мая 1941 г. Сталин дал свою интерпретацию разворачивавшихся тогда событий второй мировой войны. Это было важно, поскольку не только у широких слоев населения, но и у военных кадров возникало много вопросов, порожденных столь быстрыми победами германского вермахта и крушением Франции. Вождь следующим образом объяснил причины немецких успехов, которые в умах не только немцев, но и представителей других народов порождали полумистические мысли о некоей избранности и непобедимости германского вермахта.

Обращаясь к выпускникам военных академий, он говорил:

«Почему Франция потерпела поражение, а Германия побеждает? Действительно ли германская армия непобедима? Вы приедете в части из столицы. Вам красноармейцы и командиры зададут вопросы, что происходит сейчас. Вы учились в академиях, вы были там ближе к начальству, расскажите, что творится вокруг? Почему побеждена Франция? Почему Англия терпит поражение, а Германия побеждает? Действительно ли германская армия непобедима? Надо командиру не только командовать, приказывать, этого мало. Надо уметь беседовать с бойцами. Разъяснять им происходящие события, говорить с ними по душам. Наши великие полководцы всегда были тесно связаны с солдатами. Надо действовать по-суворовски. Вас спросят – где причины, почему Европа перевернулась, почему Франция потерпела поражение, почему Германия побеждает. Почему у Германии оказалась лучше армия? Это факт, что у Германии оказалась лучше армия и по технике и по организации. Чем объяснить?

Ленин говорил, что разбитые армии хорошо учатся. Эта мысль Ленина относится и к нациям. Разбитые нации хорошо учатся. Немецкая армия, будучи разбитой в 1918 г., хорошо училась. Германцы критически пересмотрели причины своего разгрома и нашли пути, чтобы лучше организовать свою армию, подготовить ее и вооружить.

Военная мысль германской армии двигалась вперед. Армия вооружалась новейшей техникой. Обучалась новым приемам ведения войны. Вообще имеется две стороны в этом вопросе. Мало иметь хорошую технику, организацию, надо иметь больше союзников.

Именно потому, что разбитые армии хорошо учатся, Германия учла опыт прошлого. В 1870 году немцы разбили французов. Почему? Потому, что дрались на одном фронте. Немцы потерпели поражение в 1916 – 17 гг. Почему? Потому, что дрались на два фронта. Почему французы ничего не учли из прошлой войны 1914 – 18 гг.?»

Сталин особо выделил моральную сторону подготовки страны к войне, а также то обстоятельство, что воюющая держава должна иметь союзников, ибо войны в современном мире обретают широкомасштабный характер. «У французов закружилась голова от побед, от самодовольства. Французы прозевали и потеряли своих союзников. Немцы отняли у них союзников. Франция почила на успехах. Военная мысль в ее армии не двигалась вперед. Осталась на уровне 1918 г. Об армии не было заботы и ей не было моральной поддержки. Появилась новая мораль, разлагающая армию. К военным относились пренебрежительно… Армия должна пользоваться исключительной заботой и любовью народа и правительства – в этом величайшая моральная сила армии. Армию нужно лелеять»[253]. По поводу роли союзников вождь сказал: «Чтобы готовиться хорошо к войне – это не только нужно иметь современную армию, но надо войну подготовить политически. Что значит политически подготовить войну? Политически подготовить войну – это значит иметь в достаточном количестве надежных союзников и нейтральных стран»[254].