Только ты и я - Лор Ван Ренсбург

дома. Где-то там впереди лежало шоссе, там были машины, были люди, был сигнал. Это был шанс, и Стивен не мог сопротивляться желанию унести ноги из проклятого дома, не дожидаясь рассвета. Но минут через пять он начал ощущать лютый холод зимней ночи, а следом за ним на него навалилось такое беспросветное чувство оставленности и одиночества, что внутри у него все закоченело хуже, чем от мороза. Таким одиноким и несчастным Стивен не чувствовал себя с тех пор, как ему исполнилось шесть.

В тот год родители повезли его в калифорнийский Диснейленд, уступив его бесконечным просьбам и нытью. Мать, впрочем, сопротивлялась не особенно упорно, куда труднее было уломать отца, но и он в конце концов, пусть неохотно, согласился. Увы, раздражительность, вызванная вынужденным согласием, не оставляла Стюарта все время, пока они находились в богом проклятом городишке под названием Лос-Анджелес, и Стивен буквально разрывался между стремлением угодить отцу и желанием увидеть наконец то сказочное место, о котором его школьный приятель Джозеф безостановочно трещал все каникулы. Но стоило ему только ступить на мостовую Мэйн-стрит, как все мысли об отце и о Джозефе покинули его голову. Его мечта сбылась! На протяжении недель Стивен рассматривал туристские проспекты и планы Диснейленда и прекрасно знал, что и где находится. Первой остановкой на их пути (в парк развлечений он отправился с матерью) была «Земля Фронтира». Именно там, где-то на подходе к залу игральных автоматов, мать почему-то замедлила шаг, он же продолжал в возбуждении рваться вперед и не заметил, как его потная ладошка выскользнула из ее пальцев.

Сейчас Стивен уже не помнил, о чем он собирался спросить мать, когда, обернувшись, вдруг увидел, что ее нигде нет. Примерно с минуту он крепился, но потом им овладела паника. Куда бы он ни посмотрел, вокруг он видел только ноги – сплошной лес движущихся ног. Ноги в джинсах, ноги в бермудах, ноги, торчащие из-под юбок, ноги в отглаженных полотняных брюках или обтягивающих легинсах… Запрокинув голову, Стивен закружился на месте, надеясь увидеть среди множества лиц лицо матери, но видел только ярко освещенные калифорнийским солнцем бледные или тронутые загаром абсолютно незнакомые лица мужчин и женщин, которым не было до него никакого дела. Громкий смех и веселая музыка заглушили его испуганные крики, и Стивен понял, что остался один и что окружающий мир готов вот-вот его раздавить.

Нечто подобное он ощущал и сейчас, пока, увязая в снегу, медленно, с усилием брел по рассекавшей лес подъездной дороге. Одному богу известно, далеко ли он бы ушел и под каким деревом замерз, но, сделав еще несколько шагов по целине, Стивен споткнулся то ли о ветку, то ли о занесенный снегом камень и повалился лицом вперед. Он успел выставить руки, но рыхлый снег набился в рот, в рукава, за отвороты перчаток и даже за воротник. Можно было подумать, лес и погода сговорились, чтобы не дать ему ни малейшей возможности бежать из этого страшного места, бежать от Элли, в одержимости которой было что-то по-настоящему жуткое. Дорога по-прежнему терялась во мраке впереди, который, словно стена, отгораживал его от шоссе, остававшегося таким же недосягаемым, как и луна, которая успела проделать по небу довольно большой путь. Он смотрел на нее сквозь слезы, которые высекали из глаз резкие порывы холодного ветра, ощущавшиеся даже здесь, в лесу, и чувствовал, как вместе с попавшим за шиворот снегом тает его надежда.

Он сидел в снегу довольно долго. Наконец Стивен не без труда встал на ноги. Руки у него закоченели, мороз сковывал мозг, и единственное, о чем он мог сейчас думать, это о том, как же ему холодно. Зубы выбивали дробь, и, не выдержав, Стивен развернулся и побрел обратно.

59

Стивен

Неосвещенная прихожая с белеющей в темноте веревочной петлей походила на преддверие ада, куда он ни за что бы не вернулся, если б не обстоятельства. Стивену даже пришлось напомнить себе, что теперь он свободен… так что еще вопрос, на чьей шее затянется эта петля.

Первым делом он включил в прихожей свет, разогнав мрак и тени, в которых могла бы спрятаться Элли. Потом он заглянул в кухню, но и там не было никаких признаков ее присутствия. Вернувшись в коридор, Стивен некоторое время вглядывался сквозь двойные двери туда, где в нише находился книжный шкаф. Что, если Элли спряталась там, вооружившись кочергой или другим ножом? У страха, который он испытывал, был неприятный металлический привкус, который он ощущал на языке и в горле. Никого. Никого и ничего. Пустое кресло все так же стояло в гостиной, с подлокотников свисала липкая лента, которая удерживала его в плену несколько часов. Проходя мимо кресла, Стивен пнул его ногой, оно откатилось к окну, потом зацепилось за ковер и опрокинулось. Тоненько звякнули бутылки на сервировочном столике, и Стивен шагнул к нему, схватил бутылку бурбона и сделал несколько глотков прямо из горлышка, смывая неприятный вкус во рту.

В гостиной Элли тоже не было.

Осмотрев весь первый этаж, Стивен направился к лестнице. Наверх он поднимался не торопясь, держась спиной к перилам и поминутно прислушиваясь. Ему не хотелось, чтобы Элли узнала о его приближении, но на верхней площадке было слишком темно, и ему пришлось включить в коридоре свет. Сначала кабинет, решил он, поворачиваясь к левой двери.

Дверь он распахнул с такой силой, что она ударилась ручкой о внутреннюю стену. Что ж, по крайней мере он может быть уверен, что она не прячется за дверью, держа наготове кочергу, вазу или что-то еще, что попалось ей под руки. Это мог быть любой предмет обстановки, главное, чтобы он был достаточно тяжелым, чтобы Элли могла попытаться оглушить его ударом по голове или даже… Страх снова волной нахлынул на Стивена, во рту появился отчетливый вкус крови, и ему пришлось сделать усилие, чтобы взять себя в руки. Стенной шкаф, пространство под кроватью, складки занавесок… каждое из этих мест дышало опасностью, словно дом вдруг решил принять сторону Элли, спрятать ее от него.

Выйдя из кабинета, Стивен заглянул в ближайшую гостевую спальню, но там было холодно и пусто. Светло-бежевое покрывало на кровати не смято, шкафы пусты. Никакой Элли здесь не было, но Стивен все равно чувствовал, как от волнения у него начинает повышаться давление. С каждой осмотренной комнатой количество мест, где она могла спрятаться, уменьшалось, а значит, возрастали шансы, что, отворив очередную кладовку или шкаф, он столкнется с ней лицом к лицу.

Ванная комната при хозяйской спальне едва не ослепила его своей сверкающей чистотой. Белый потолок, белая плитка на стенах, белоснежные полотенца