Последний гвоздь - Стефан Анхем

Так? – сообщил Фарид из фургона, припаркованного в ста метрах оттуда около выставочного комплекса Окснесхаллен, близ мясного квартала Кедбюен.

– Да, – ответила она, следя глазами за Реннингом.

– Думаешь, он идет в Управление?

– Значит, он направляется не в «DGI бюн», чтобы играть в боулинг. Я предлагаю взять его на Столтенбергсгаде. – Она встала с тротуара в тот же момент, как Реннинг скрылся за углом по направлению кольцевой развязки, где всего несколько лет назад толпились проститутки, борясь за лучшие места. Теперь же щетка джентрификации вычистила бордюры и вытеснила проституток в восточную часть улицы Истедгаде, или в сложную часть, как называли кварталы ближе к центральному вокзалу.

То, что Реннинг направлялся на работу, не было абсурдным предположением. Так в целом всегда обстояло дело, когда он пересекал Хальмторвет, если только не шел в свое любимое индийское заведение «Тандури Масала».

Это говорило о том, что он намеревался прервать свой отпуск, что она как раз и собиралась ему предложить. На самом деле именно там, в глубине коридоров шестого этажа Управления, он мог принести наибольшую пользу.

– Я сейчас проезжаю мимо него, – сказал Фарид. – И он явно охотится не за куриным палаком с балти.

– Хорошо, увидимся около Столтенберга. – Дуня побежала в сторону Истедгаде и дальше вниз, к Центральному вокзалу. Она делала большой крюк, но другого варианта не было. К счастью, она была на пике своей формы, в отличие от Реннинга, который упорно отказывался надевать беговые кроссовки.

Улица Столтенбергсгаде находилась всего в двух кварталах от Управления и была действительно последней точкой, где можно было перехватить Реннинга. Проблема была в том, что его маршрут пролегал через один из самых густонаселенных районов города. Особенно в это время в середине дня.

На улице Тиетгенсгаде, ведущей его через железнодорожные пути, толпились путешественники, там было почти так же многолюдно, как в зале прибытия, где ей пришлось бежать зигзагом, чтобы ни с кем не столкнуться. Затем он должен был пройти до юго-западного угла Тиволи, где на тротуарах будет становиться еще многолюднее.

Только когда он свернет направо вниз по улице Бернсторфсгаде, людей начнет становиться меньше, и уже около Столтенбергсгаде должно быть достаточно пустынно, чтобы никто из посторонних не успел отреагировать на происходящее.

– О’кей, я здесь, – услышала она Фарида, пока протискивалась через восточный вход в зал прибытия и переходила улицу, лавируя между автомобилями, которые начинали ускоряться, так как только что загорелся зеленый.

– Встань немного поодаль, чтобы он не среагировал на машину.

Когда она перешла на сторону Тиволи, там было так много людей, что ей пришлось выскочить на велосипедную дорожку, где, несмотря то, что все велосипедисты, звонящие в звоночки, ехали ей навстречу, она могла бежать на максимальной скорости до следующего перекрестка.

– О’кей, вижу его, – сказала она, переводя дыхание и следя за Реннингом глазами. – Он сейчас пересекает Бернсторфсгаде.

– Хорошо, тогда он должен быть здесь с минуты на минуту.

Дуня приготовилась перейти улицу, как только Реннинг свернет направо к Столтенбергсгаде. Но вместо этого он продолжил идти прямо.

– О’кей, у нас проблема, – сказала она. – Он идет дальше по направлению к Х. К. Андерсену.

– Почему? Он тебя заметил?

– Нет, даже не посмотрел в мою сторону. Я иду следом.

Держа Реннинга в поле зрения на достаточном расстоянии, она продолжила движение к бульвару Х. К. Андерсена и дальше к улице Стормгаде, пока они с Фаридом пытались определить, куда он направляется. Но они не имели ни малейшего представления. Это был в принципе не квартал Реннинга. Тем более внизу, около канала Фредриксхольм, который, по его словам, был таким живописным и милым, что у него случался острый приступ синдрома Туретта каждый раз, когда он случайно проходил мимо.

На этот раз, однако, не было похоже, что он просто случайно там оказался. Напротив, он шел все более и более целеустремленно, постоянно глядя на наручные часы, как будто опаздывает. Через пару сотен метров, пройдя по булыжникам вдоль Гаммел Странд, он сел за пустой столик на террасе кафе «Диамантен».

Какого черта? Она остановилась и посмотрела ему вслед. «Диамантен» – это ведь ее место. Место, куда она всегда приходила и пряталась среди туристов, когда ей нужно было остаться одной. Настоящий житель Копенгагена даже не подумал бы о том, чтобы сюда прийти.

Кроме нее.

Кроме нее, а теперь, очевидно, еще и Реннинга.

Именно сюда она попросила его прийти в последний раз, когда он помог им. Пару месяцев назад. После нескольких поездок ему наконец удалось достать мобильный телефон Слейзнера, который Фарид с Цяном позже взломали и установили на него GPS-передатчик. Тогда они успели обменяться несколькими словами. Но не более, так как ей пришлось исчезнуть и оставить большинство вопросов без ответа.

Осознав, как все сходится, она рассмеялась.

– Что там такого смешного? – спросил Фарид.

– Иду туда, – сказала она, собираясь преодолеть последние двадцать метров. – Подойду к нему.

Конечно же, он дразнил ее. Засранец. Типично его юмор. Еще и поняла она это только сейчас. Он конечно же прекрасно знал, что она будет следить за ним, еще до того, как покинул квартиру, а какое место может быть более подходящим для встречи? Черт возьми, как ему достанется, как только все это закончится.

Три шага спустя все изменилось.

Цветное стало черно-белым.

Белое – черным.

Синапсы в ее мозгу не поспевали, и ей пришлось потратить всю энергию на то, чтобы продолжать двигаться, так, чтобы ей удалось отклониться в сторону по достаточно естественной дуге подальше от кафе, чтобы не встать там, рискуя привлечь к себе взгляды.

Она приметила его только на долю секунды и уже пыталась найти альтернативные объяснения.

Но поиски оказались тщетными. Таковых не было.

Это не было неудачным совпадением.

Это был Слейзнер.

Словно призрак средь бела дня, он подошел с другой стороны. Их разделяло не более пяти метров, когда они прошли мимо друг друга. Единственным положительным моментом было то, что он смотрел на что-то другое позади нее.

В тот момент пазл начал складываться. Одна деталь за другой. Но это не могло быть правдой. Нельзя, чтобы это было правдой. Как будто доказательства внезапно указывали на то, что Земля плоская, – она отказывалась их принять. Даже когда она наконец осмелилась остановиться, повернуться и увидеть, как он пожимает руку Реннингу и садится напротив него. Даже тогда она не могла в это поверить.

– Дуня, ты там? – услышала она Фарида через некоторое время. – Что происходит?

– Слейзнер, – вот что происходит, Фарид. – Ким чертов Слейзнер.

– Но я не понимаю? Какое отношение он имеет к этом