Мозг и его потребности 2.0. От питания до признания - Вячеслав Дубынин

принимает некие позы, издает запахи, звуки. И только в случае, если чужак не убегает, происходит прямое агрессивное воздействие – атака, укусы и тому подобное. В мозг каждого из участников территориального конфликта в таком случае «зашита» программа о том, что хозяин вправе нападать, а чужак – нет.

При этом соблюдаются строгие правила «игры». Например, у птиц самец, опоздавший прилететь к сезону, когда все другие представители его вида делили территорию, вили гнезда и откладывали яйца, не должен нарушать процесс выведения птенцов. Даже если он сильнее, он не имеет права выгонять хозяев с занятой жилплощади и уж тем более разбивать чужие яйца. Когда такой опоздавший прилетел на территорию, которой уже кто-то владеет, в его мозге включается: «Я здесь не в праве. Я должен принять позу подчинения». Если появится хозяин и выдаст некие правильные сигналы, этот пришлый чужак, даже если он физически сильнее, улетит.

Подобные тонкие и важные программы хорошо выстраивают разделение территории и в конечном итоге защищают вид от перенаселенности и от голодной смерти. К сожалению, у нас, Homo sapiens, как у биологически «свежего» вида, эти программы плохо установлены. Увы, в связи с этим вся человеческая история – это история войн и избыточно-агрессивного территориального поведения.

Посмотрим на небольшое сообщество сусликов, состоящее из нескольких самцов и нескольких самок. У каждого своя «жилплощадь», территории самок граничат, но не пересекаются; аналогично – у самцов. А вот места обитания самок и самцов могут довольно значительно накладываться друг на друга, в их случае прямая конкуренция ослаблена. Для птиц территориальное поведение очень характерно, потому что выведение птенцов нередко требует участка леса, луга, где родители собирают для них пищу. И пара, у которой вывелись птенцы, их интенсивно кормит. Но как только у птенцов появляются признаки взрослых особей – перья, их окрас, общий размер, – мозг родителей включает программу «выталкивания» потомства со своей территории. Они как бы говорят взрослым детям: «Все, вы выросли, улетайте! Вы свободны! Летите за тот холм, а здесь теперь только наше пространство. Дайте пожить для себя». Эта программа, кстати, заодно способствует и расселению вида, увеличению ареала обитания.

В истории человечества великие переселения, массовые движения кочевых племен и народов объясняются зачастую либо природными катаклизмами (засухи, наводнения), либо тем, что на какую-то территорию пришел агрессивный захватчик и вытеснил коренное население. И теперь «аборигены» должны удалиться в менее освоенные места.

У птиц это привело еще и к появлению миграций. Например, пока речные крачки не размножаются, они все вместе могут жить в каком-нибудь замечательном устье реки, где всем хватает пищи. Когда же приходит сезон размножения, нужно где-то вить гнезда, а мест для отдельных «квартир» – подходящих песчаных отмелей например, – гораздо меньше, чем требуется. Никому не хочется плодиться в «коммуналке». И оказывается, что скажем, из 1000 крачек, которые жили в устье реки, только 100 могут здесь же гнездиться. Остальные 900 должны улететь на север, на запад, на юг и на восток искать места для гнездовья. Потом, когда птенцы выводятся, улетевшие птицы могут вернуться в свое любимое устье реки, богатое пищей, и опять до периода размножения жить там все вместе.

Вот так и возникли птичьи перелеты. Исходная территория определенного вида находится в одном регионе, но значительная часть особей кочует, чтобы вывести потомство, а потом вернуться «домой» на зимовку. Вот, например, джек – мелкий родственник дрофы – гнездится в Средней Азии, а зимует в Китае, Индии, Аравии. Орел-могильник – крупная птица семейства ястребиных – гнездится в степной и лесостепной полосе Евразии, к востоку от Байкала и центральных районов Китая. А зимует он в Индии, в Африке, на востоке Китая. Большинство этих орлов должны кочевать на много сотен километров. Часть популяции чернолобого, или среднего, сорокопута живет постоянно и размножается в Южной Африке, в пустыне Калахари и прилегающих районах. А основная масса сорокопутов улетает выводить птенцов в южную и восточную Евразию, возвращаясь потом в Африку. То есть ежегодная кочевка сорокопута занимает многие тысячи (!) километров.

Надо понимать, что когда какая-нибудь ласточка возвращается в Калужскую область после того, как перезимовала в Египте, она возвращается не на свою «историческую родину». Она летит туда, куда ее когда-то «выдавили» египетские ласточки, потому что в окрестностях Нила им было тесно. То же самое происходило с расселением Homo sapiens. Конечно, жить в местах, которые именуются «зоной рискованного земледелия», порой не очень приятно. И когда попадаешь в существенно более теплые страны, думаешь: «А местным тут совсем неплохо живется. Почему же мы, россияне, в большинстве своем живем в более суровом климате? Неужто приятно морозить все части тела серой и угрюмой зимой?» Но, во-первых, таковы судьбы наций и народов. Во-вторых, более суровый климат закаляет и служит одним из важнейших факторов естественного отбора…

Посмотрим, как птицы защищают свою «собственность». Вот типичная ситуация: каменка-плясунья, маленькая и похожая на трясогузку, заняла некое пространство. Точнее, занял его самец каменки. И вдруг на этой территории объявился чужак. Какая наглость! Дальше идет весьма агрессивное взаимодействие: каменка-хозяин и каменка-чужак, два самца, становятся параллельно друг другу и начинают кричать. Прооравшись некоторое время, интервент осознает, что он не на своей территории, и принимает так называемую униженную позу, говорящую: «Я меньше тебя, не трогай меня, я сейчас улечу». А хозяин, наоборот, демонстрирует превосходство и торжество победы: «Видишь, какой я большой, и это моя собственность». Чужак улетает, и все завершается мирно, без каких-либо драк.

Смысл нормального территориального поведения, так же как и хорошей политики, – не допустить войны, а решить проблему мирным путем и более или менее ко всеобщему благу.

Защита территории стаи

Если животные живут сообществами, тогда защищаемая территория часто является пространством стаи. Не особи и не семьи, а стаи в целом. При защите этой территории группа идет в атаку на другую группу. Это характерно, например, для крыс, обезьян, муравьев и многих других существ.

Признаком, объединяющим стаю, часто является некий общий запах. Это вполне естественно для млекопитающих, и, скажем, крысы, живущие на определенной территории, являются потомками одной пары, и они все родственники. Муравьи в одном муравейнике – потомки одной муравьиной царицы и тоже родня. Сурикаты – маленькие, но очень социальные существа – тоже живут стаей, причем матриархальной.

В случае, когда идет охрана территории, в группе появляются определенные поведенческие программы, связанные со специализацией особей на специфических действиях. Члены стаи обретают «профессии»: патрульные, добытчики пищи, воины, разведчики. Все это интересно и характерно, например, для тех же сурикатов.

Обезьяньи стаи демонстрируют разные варианты агрессивного территориального поведения. В благоприятном случае все заканчивается ритуалами. Например, ревуны –