Мозг и его потребности 2.0. От питания до признания - Вячеслав Дубынин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Для человекообразных обезьян защита своей территории тоже характерна, но, поскольку это виды, относительно недавно начавшие свой эволюционный путь, у них столкновение стай иногда доходит до серьезных драк, увечий и даже до убийства себе подобных. Особенно этим отличаются обыкновенные (большие) шимпанзе. Из всех человекообразных обезьян к нам ближе всего именно они. Напомним, что шимпанзе бывают двух видов – большие и бонобо.
Бонобо скорее вегетарианцы, они более мирные, стараются обойтись без агрессии. Если две стаи бонобо встречаются – это скорее «тусовка» групп хиппи, чем банд байкеров. А вот обыкновенные шимпанзе идут по агрессивному пути решения спорных вопросов. Во-первых, они эффективные охотники и часто занимаются поимкой и поеданием не плодов, а маленьких обезьян. Во-вторых, для них патрулирование своего участка леса, вылавливание самцов соседней стаи, которые забрели на их территорию, драки с ними и убийства чужаков достаточно хорошо задокументированы.
Агрессивность вида Homo sapiens подобна агрессивности обыкновенных шимпанзе.
Бонобо в этом смысле гораздо добрее, чем мы. То, что история человечества – это во многом история войн, также доказывает очень высокий уровень нашей агрессивности. Поэтому общество тратит так много сил на то, чтобы контролировать уровень агрессии, удерживать его хоть в каких-то приличных рамках с помощью морали, законов и правоохранительных органов.
Для выживания важно контролировать агрессию, задавать ее оптимальный уровень. Поэтому внутри стаи обязательно имеются ритуализированные действия, которые позволяют более слабому показать: «Да, я осознаю, что слаб, не надо меня бить и кусать, я согласен на свое подчиненное положение». Так, у воронов есть характерная поза угрозы и поза подчинения, когда более слабая птица подставляет голову доминирующей особи. У волков существует ритуальное выпрашивание пищи у лидера, а также характерная поза переворота подчиненной особи на спину. «Видишь, я тебе живот показываю, я открыт, не кусайся».
Что в этом случае важно? Как и всякая серьезная поведенческая программа, агрессия включает в себя не только врожденные компоненты, но и приобретенные. Мы учимся ухаживать за нашими детенышами, подражать, исследовать – и точно так же мы учимся агрессивным или, наоборот, пассивно-оборонительным программам. Если у вас есть индивидуальный опыт агрессии и он оказался успешен, то повторение его запросто может сделать из вас гневное несдержанное существо. Решил вопрос кулаком – в следующий раз даже не задумаешься, что можно как-то иначе. А если человек получил неудачный опыт агрессивных взаимодействий и, условно, в детстве в школе его много били, это тоже может наложить серьезный отпечаток на характер.
Закрепление подобных программ исследуется и в экспериментах на животных. Например, если попарно заставлять крыс вступать в драку, то те особи, которые одерживают больше побед, становятся все более и более агрессивными и начинают побеждать даже более физически сильных соперников.
В человеческом социуме существуют социально одобряемые ситуации, когда агрессивность осознанно культивируется. Например, многие виды спорта: борьба, бокс, хоккей, автомобильные гонки. Соперники на ринге мутузят друг друга до полуобморочного состояния, увечий, крови и переломов – большие шимпанзе одобрили бы такое «развлечение». В случае профессиональных военных или полицейских проявления агрессии – неотъемлемая часть профессии. А иначе не получится стрелять во врага и разгонять несанкционированные демонстрации.
Нейромедиаторы, связанные с агрессией
Веществами, которые работают на стороне агрессии, являются нейромедиаторы норадреналин и дофамин. Про первый из них мы говорили уже очень много. Что же касается дофамина, то он однозначно может усиливать агрессию, и, соответственно, те молекулы, которые мешают ему работать, тормозят активно-оборонительные реакции. Нейроны, выделяющие дофамин, работающий в центрах различных потребностей, находятся либо в гипоталамусе, либо в нижней части среднего мозга – в вентральной покрышке. В первом случае влияние дофамина ограничивается в основном все тем же гипоталамусом, во втором – аксоны поднимаются в кору и базальные ганглии (в частности, в миндалину). Антагонисты дофамина (нейролептики) при агрессивных маниях оказываются весьма эффективными препаратами. Эти же вещества используют при шизофрении (аминазин, галоперидол, неулептил). В известных голливудских фильмах – «Молчание ягнят», «Остров проклятых», «Авиатор» – показаны достаточно характерные ситуации маниакальных расстройств поведения, иногда очень опасные для окружающих.
Серотонин работает в мозге, чтобы контролировать агрессивность, – он напрямую снижает ее уровень. Это вещество в ЦНС вырабатывают нейроны ядер шва (ствол мозга). Их отростки-аксоны очень широко расходятся по мозгу, повсеместно образуя контакты-синапсы. Интересно, что исходно серотонин был открыт как тканевой гормон, который увеличивает тонус гладких мышечных клеток в стенках сосудов и других внутренних органах. Выделяясь из тромбоцитов, серотонин спазмирует сосуды, что помогает останавливать кровотечение. Поэтому препараты, связанные с серотонином, используются для управления тонусом сосудов, например при лечении мигрени. Особая область применения – стимуляция родовой деятельности. Если в мозге дефицит серотонина, это может вести к депрессии, а может – к проявлениям агрессивности.
Но все же в наиболее явном виде с агрессией связан норадреналин. Его избыток может возникать в мозге из-за плохой работы фермента, который называется МАО-А – моноаминоксидаза А. Если МАО-А функционирует недостаточно активно, то норадреналина в нервной системе может оказаться слишком много. И тогда растет агрессивность, и вовсе не постепенно: увеличивается вероятность резких, внезапных вспышек агрессии. То есть личность, которая особо не проявляла каких-либо конфликтных черт, вдруг взрывается, хватает стул или бейсбольную биту – и разносит все вокруг, как герой комиксов Халк.
Генетики в свое время описали синдром Бруннера. Бруннеры – голландская семья, мужчины которой на протяжении уже нескольких поколений отличаются пограничными (не самыми выдающимися) умственными способностями (IQ = 85) и внезапными вспышками агрессии. Тем не менее они успешно находят себе пару и оставляют потомство, передавая мутацию, ухудшающую работу гена МАО-А. А поскольку этот ген расположен в Х-хромосоме, то мутация проявляет себя только у сыновей (вероятность 50 %). Дочери могут быть только носительницами.
Исследование синдрома Бруннера – пример работ в области так называемой психогенетики, когда свойства личности связывают с состоянием тех или иных генов и даже целых хромосом: например, по некоторым данным, импульсивность и агрессивность повышена у мужчин с лишней Y-хромосомой, то есть с XYY-набором, – синдром Якобса.
Итак, как и большинство программ, которые
