Сотворение мира - Гор Видал

На Великом Царе был пурпурный мидийский халат, какой имел право носить лишь монарх. На голове красовался высокий войлочный цидарис, обвитый бело-голубым шнуром Кира. В правой руке Дарий держал золотой скипетр, в левой — золотой лотос. Распорядитель двора нес церемониальное опахало и сложенную пополам салфетку. Начальник стражи — подставку для ног. Член вавилонской царской фамилии держал над головой Великого Царя традиционный золотой зонтик. Этот зонтик принадлежал древним царям Ассирии. Отстав от Дария на несколько шагов, шел наследник престола.

Пока Дарий медленно и величаво перемещайся к середине зала, жрецы Бел-Мардука затянули торжественную песнь. Хотя считалось, что все мы смотрим на красный пол, все смотрели на Великого Царя.

Дарий теперь был белым, как скиф. Я выискивал у царя признаки старости и нашел — это всегда легко, только не тогда, когда смотришь в зеркало. Дарий чуть приволакивал левую ногу: несколькими месяцами раньше его постигло нечто вроде паралича, и левая рука, в которой он держал лотос, так и не обрела свободы движения. Потом мне сказали, что Великий Царь совсем не владел левой половиной тела, и лотос был просто привязан к пальцам.

Тем не менее лицо Дария оставалось красивым и мужественным и, казалось, раскрашено не больше обычного. Голубые глаза смотрели ясно. Но контраст между ним и Ксерксом был разителен. Сын был на полголовы выше отца, и он был молод. В левой руке Ксеркс держал золотой лотос, правая рука оставалась пустой.

Подозреваю, Дарий вполне сознавал, что в зале нет человека, который бы не прикидывал, сколько еще осталось ждать нового владельца львиного трона, — правда, в Вавилоне таким троном не пользовались. По настоянию жрецов, Великий Царь обязался сидеть на довольно невыразительном золоченом кресле, которым на протяжении тысячелетий пользовались аккадские цари, то есть так утверждал верховный жрец. Когда Вавилон восстал в последний раз, Ксеркс изрубил это кресло на куски и сжег.

— Видите, я был прав: дерево не старое, — произнес он, глядя на дым. — У них тут кругом надувательство.

Вавилоняне всегда были помешаны на старине. Заслуга тут принадлежит Набониду, последнему вавилонскому царю. Когда в Вавилонию вторгся Кир, Набонид был очень занят раскопками одного храма, которому к тому времени уже было тридцать три века, и даже не заметил, что уже перестал быть царем. Но, вернувшись как-то вечером в город, он обнаружил в своей резиденции, Новом дворце, Кира. Во всяком случае, черноволосые любят эту историю. Набонид в самом деле был схвачен, заключен в темницу, однако потом освобожден и снова вернулся к своим раскопкам.

Между владениями Набонида и его друга Амасиса, египетского фараона, всякое старье не только постоянно выкапывают, но и пытаются утвердить это старье в правах. Для истинного любителя древностей нет ничего слишком старого и безобразного. Возрождаются даже, кажется, уже забытые религиозные ритуалы, особенно в Египте. К неизбывному стыду Кира, он поощрял антикварную страсть своих вавилонских и египетских подданных; более того, его политикой было отождествление Ахеменидов со всеми угасшими династиями, когда-либо упоминавшимися в записях. Кроме Ксеркса, все его преемники продолжали это сумасшествие. Более двадцати лет дюжина магов работала в задней комнате Сузского дворца, изобретая для Дария приемлемую генеалогию. В конце концов он оказался потомком всех богов от Зевса до Амона-Ра, и неизменно по прямой линии!

Дарий занял свое место. Ксеркс встал сзади. Мы стояли, спрятав руки в рукава и почтительно склонив головы. Вавилонский верховный жрец нараспев прочел все титулы Великого Царя, потом последовал эротический танец женщин из храма Иштар. Вся церемония выглядела отнюдь не по-персидски.

Распорядитель двора, вооружившись свитками, начал шептать Дарию то, что Великому Царю следовало знать. Дарий с годами стал глуховат, и это было причиной многих казусов. Бывало, несуществующим военачальникам поручалось командовать несуществующими пограничными крепостями. Тем не менее Дарий, в отличие от Ксеркса, который рутинные назначения оставлял канцелярии, настаивал на своем исключительном праве распределять должности и никогда не терял контроля над правительством. Ксеркс же никогда не владел этим искусством.

Дарий произнес пространную речь. Время от времени он не мог выговорить простейших слов, как это случается с перенесшими частичный или полный левосторонний паралич. Демоцед когда-то рассказывал, что в таких случаях почти ничем нельзя помочь. Но если больной — деятельный и упрямый человек, ему можно прописать припарки из трав, «поскольку они не причинят пациенту практически никакого вреда». Это был редкостный врач.

— На северных границах все в порядке, — сказал Дарий. — Кочевники ведут себя тихо. Были беспорядки в Армении. Великий Царь пресек их. В Египте обычные волнения. Но Египет вроде Вавилона: там полно религиозных фанатиков, сумасшедших и авантюристов. Великий Царь там уже восстанавливал порядок.

Пока Дарий говорил, я наблюдал за греками. Демарат с Гиппием возглавляли группу примерно из двадцати изгнанников. Кроме Гиппия, при дворе теперь не было ни одного тирана. Та эпоха кончилась. Обиженные полководцы, флотоводцы, должностные лица, считающие — часто не без основания, — что демократии дурно с ними обошлись, — вот кто составлял эту группу. Особенно свирепствовали афиняне. Но афинское народное собрание в самом деле очень своенравно. Прогнать можно любого гражданина, если большинство горожан время от времени прибегает к подкупу, но легкомысленное собрание всегда голосует за остракизм. Рано или поздно чуть ли не каждый незаурядный государственный деятель оказывается в изгнании. Демокрит считает, что я преувеличиваю. Я так не думаю. Когда-нибудь они избавятся и от стратега Перикла просто потому, что он им наскучит.

— Насчет западных дел. — Дарий скрестил руки; скипетр и лотос поменялись местами, как посох и цеп в руках египетского фараона, когда тот хочет показать свою власть над обоими царствами. — Мы очень довольны нашим племянником Мардонием. Он пошатнул могущество греков. Фракийцы прислали нам землю и воду. Царь македонский Александр тоже прислал нам землю и воду. Он наш раб навеки. С западными греками дело улажено. Весенней кампании не будет.

Ксерксу полагалось стоять за спиной отца, не выражая своих чувств, но я заметил, что губ его коснулась улыбка.

Греки же не улыбались. Великий Царь говорил с трона, а греки только в частных беседах могли убеждать его продолжить войну, и, конечно, своих замыслов они не оставят. На спокойную зиму Дарию нечего надеяться.

— Сегодня мы принимаем нашего посла, отправленного с миссией в шестнадцать царств за Индом. Мы хвалим Кира Спитаму за открытие торгового пути между нашей сатрапией Индией и государствами… государствами…

Дарий и распорядитель двора начали интенсивно перешептываться. Распорядитель с трудом выговаривал слова «Кошала» и «Магадха», а Дарий к тому же плохо слышал. В раздражении Великий Царь велел распорядителю замолчать, ткнув в него скипетром.

— …И шестнадцатью государствами, — твердо сказал Дарий. — Первый караван с большим грузом железных слитков прибыл в Бактру перед полнолунием. В следующем году к нам еще прибудут металлы, ткани и драгоценные камни из… из этих отдаленных мест. Подойди, Кир Спитама!

Ко мне приблизились два стражника и проводили к трону. Я простерся у золотой подставки для ног.

— Отныне ты мое око, — сказал Дарий.

Советник Великого Царя уже говорил мне, что я стану «царевым оком». Это означало, что, как высокое должностное лицо, я смогу получать из казны приличное жалованье. Я также смогу останавливаться во всех царских дворцах и ездить куда захочу за казенный счет в сопровождении почетной охраны и глашатая, чей крик «Дорогу „цареву оку“!» может половину населения империи повергнуть в страхе на землю. Каждая сатрапия регулярно инспектировалась «царевым оком». Любые жалобы граждан на сатрапа и его администрацию приносят «цареву оку», и он имеет право восстановить справедливость на месте. Во время исполнения своих обязанностей «царево око» представляет монарха. Поскольку многие сатрапии необыкновенно богаты, а порядка в них нет — думаю, это особенно касается Египта, Лидии и Индии, — продажные «царевы очи» умирают в богатстве. Я не был продажен. Правда, меня и не посылали в богатые провинции. Я совершил поездку по ионийским городам, не отличающимся богатством, и в Бактрию, совсем бедную.

Я выразил благодарность Великому Царю и Мудрому Господу, направившему его. Наконец Дарий, наслушавшись благодарностей, милостиво пнул меня в плечо. Встав, я заметил, каким дряхлым было раскрашенное лицо. Но глаза смотрели ясно, даже озорно.

— На востоке от востока лежит страна, известная как Китай, — проговорил Великий Царь.