Эратийские хроники. Темный гном (СИ) - Денис Лукашевич

Заклинание мигом пропало, и Шмиттельварденгроу без сил рухнул на землю. Повалился мешком с брюквой – шевелиться сил уже не было. Только и оставалось, чтобы с жадностью глотать воздух, раскрывая рот, как рыба.

Огр разорвал нити Тьмы легко, как гнилую ткань. Демон на спине Джалада иссякал , растворяясь в воздухе: он не имел приобретенной плоти, лишь силы заклинателя поддерживали.

Фозз набычился, расставив руки в стороны, ощерил свои внушительные клыки и глухо зарычал.

С неимоверным удивлением Шмиттельварденгроу узнал могучую бугристую фигуру и окладистую бороду, красную, с явственным металлическим оттенком. Пришелец шагнул ближе. В руках он сжимал массивный станский топор, рукоять которого покрывали многочисленные «бородатые» руны.

- Ну, вот мы и опять свиделись, мой темный друг, - пророкотал, улыбаясь, Норманг Меднобородый. - А я еще боялся…

Последний из темного народа.13-18

13.

- А я еще боялся, что не увижу тебя. Видать, сама судьба сводит нас вместе.

Улыбка, словно приклеенная не желала слазить с лица. Норманг был доволен, но еще удовлетворится он только тогда, когда топор взыскует темной крови.

В луже черной крови затихал второй цверг – «Развелось их, как тараканов!». Воздух сдавливал грудь, звуки тонули в густой атмосфере Тьмы, царившей здесь, но вот завеса тут не действовала, и Норманг отлично чувствовал направление, как и любой гном, оказавшийся в любом подземелье.

Огр, поднявшись, был выше двух дварфов, поставленных друг на друга. И при этом еще распушил свой мех, став раза в полтора больше. Сильнее. Злее. Кровожаднее. Норманг махнул ему.

- А ты, волосатик, ни с места, а то ребята нашпигуют тебя стрелами, как подушечку для булавок какой-нибудь торгмарской мадамы. Останется лишь пудрой присыпать, чтоб и цвет был соответствующий.

«Ребята» красноречиво повели арбалетами. Один протяжно и мощно сплюнул. Плевок улетел в черный колодец, занимавший середину пещеры.

- Эй, человече, - Норманг холодно ухмыльнулся, - ты тоже не дергайся. Кто ты там? Огненный маг? И какой дхар свел тебя с этими образинами… Ладно, а это для подстраховки.

Он тщательно затоптал костер и последние жалкие обрывки пламени. Даже тлеющие угли хрустнули и рассыпались в пыль под стальными каблуками.

- Лады, значит так, цверг. Ты у меня, признаюсь, в печенках сидишь. Ты даже не представляешь, какой урон учинил. Паротяг уничтожил – а он три тысячи полновесных талеров стоил. Да-да, треть пуда каждый. Четвертый забой завален и все, кто там работал… - Он провел пальцем по горлу. Четыре сотни голов, если быть точным. Из них три сотни пришлось оставить внизу, под завалами – не было времени разбирать. Сейчас, наверное, извлекают последних. В виде мяса . – Но главное – ты оскорбил меня. Смертно. Наверное, стоило устроить честный бой, как по кодексу, но ты тварь, поганая лживая тварь, как и любой из твоего народца. Можно просто пришить, но это было бы для тебя слишком легко. А значит…

14.

- А значит я буду резать тебя по кусочку!

Шмиттельварденгроу уже не слушал напыщенного идиота с медной бородой, а внимательно следил, как шевелится Лардарнагдаррен. Тьма все никак не давала ему умереть. Серая рука, выпроставшаяся из-под плаща, все еще сжимала обломок кинжала. Проклятого кинжала – в этом цверг не сомневался. За те мгновения, что хранитель размахивал оружием перед ним, он успел разглядеть детали: матовая чернота клинка, или, вернее, того, что от него осталось, вычурная гарда все из того же вороненого металла, рукоять в виде искаженного в муках человеческого тела. Очень медленно рука уползала под плаща, а он сам бугрился, вспучивался, словно горгонадец пытался поднять.

Нет, он и в самом деле поднимался. Неумолимо: сначала – на четвереньки, потом – на корточках. Голова безжизненно свисала, но вокруг него клубилась Тьма. Невидимая, но вполне ощутимая.

Джалад тоже смотрел прямиком на него. И глаза человека округлились и выпучились из орбит, что, наверное, уже не позволяла их анатомия.

- Что?.. – Наконец, выражение лица мага заметил и дварф. Он нахмурился, сведя густые желто-красные брови к переносице, дернулся, пытаясь одновременно и оглянуться, и не отвести взгляда от цверга, человека и огра.

Но как только он увидел вздымающегося Лардарнагдаррена, то забыл про все остальное. Челюсть мягко упала в бороду.

- Какого дхара?!

Тут же еще четыре стрелы выросли в теле хранителя. Гномы быстро, но без суеты перезарядили арбалеты и выпустили еще четыре. И одна не ушла мимо. Но цверг продолжал подниматься, лишь дернулся, когда в него впились стрелы.

Наконец, он выпрямился полностью. Глаза его сочились Тьмой. Он вытянул палец – и два гнома мгновенно обратились в прах. Без взрывов, без молний и всякой другой магической мишуры. Просто – пуф, и на месте двух дварфов возникли два серых облака. Остальные двое по вполне понятным причинам шарахнулись в стороны.

- Все демоны Бездны! – прошипел Шмиттельварденгроу и, не вполне осознавая, зачерпнул Тьму, словно воду, полной пригоршней. Размахнулся и швырнул в Норманга.

На лету Тьма обрела вещество и превратилась в несущиеся с огромной скоростью иглы.

Будто шрапнель из дварфской митральезы они рванули кожу на лице стана, высекли искры на наплечниках. И срезали половину бороды. Но гном все равно успел заслониться своим оружием.

С диким ревом он развернулся и бросился на цверга, бешено вращая топором. И со столь же бешено перекошенной мордой. Шмиттельварденгроу загреб двумя руками, взмахнул ими. Рой черных игл почти скрыл дварфа. Но тот с ловкостью, достойной гоблина, нырнул вниз, перекатился бронированным колобком, и поднялся по эту сторону. Иглы чиркнули по камню, оставив длинные, хоть и не глубокие борозды.

Вблизи топор дварфа смотрелся еще внушительнее, чем на расстоянии в несколько десятков футов. «Хороший», - со странной смесью благодушия и страха подумал Шмиттельварденгроу. – «И достаточно острый, чтобы развалить меня от макушки до яиц. Смешно, наверное, будет. Клянусь всеми демонами Бездны!»

Как завороженный он следил за острейшим лезвием, выгнутым разрубленным посередине полумесяцем. Кровавые отблески сверкали на стали. И они, танцуя, приближались все ближе.

Черная коса протянулась через весь зал и легко, словно помарку на пергамента, перечеркнула Норманга Меднобородого. Опали, колышась в воздухе, последние волоски красной, с металлическим отблеском, бороды. Потом отвались левая рука, где-то чуть выше локтя. С косого среза, булькая и пенясь, обильно полилась кровь. Дварф удивленно хекнул, склонил голову.