Эратийские хроники. Темный гном (СИ) - Денис Лукашевич

Вокруг загона располагался лагерь хорвашей и микка – двух племен из огромной степной орды, даже не армии, а целого народа, кочевавшего на восток. Вокруг теснились шатры из серой шерсти и грубых полотен в ярких заплатах, фыркали лошади, невысокие, неказистые, но невероятно выносливые, ревели бараны, шмыгали чумазые дети и переругивались некрасивые маленькие женщины. И, конечно, шастали мужчины в старых халатах и бараньих тулупах, но все с саблями и луками, с маленькими круглыми щитами из кожи и кости, закинутыми за спины. Те, кто побогаче, и одеты были получше: яркие ткани, блестящие чешуйчатые панцири и кривые чагаши в узорчатых ножнах. Но даже женщины преотлично стреляли с луков и нисколько не жалели нескольких грязных, вонючих эратийцев.

Как-то двое попытались бежать на марше. Недолго они звененели цепью. Неудачники не сделали и сто шагов, как их спины были утыканы стрелами. Степняки деловито собрали стрелы, но тела трогать не стали, мудро рассудив, что через сутки от них не останется и следа: в степи всегда найдутся лишние рты и голодные желудки.

- Хор-рак! – властный голос прервал вялое переругивание.

Это было что-то новое. Пока что Джеремия с горем пополам разбирал отдельные слова на ховрашском наречии и даже стал улавливать общие закономерности произношения, и это возглас был чем-то чужим. Иным языком, одним из сотен, на которых разговаривала Орда. Хотя потом гоблин понял, что ошибался: это были слова, которые стояли выше всех прочих. Это был язык самого га’хана.

Поэтому, услышав грозное «хор-рак», Джеремия подобрался и с тревожным любопытством уставился на врата загона.

Вскоре скрипнул грубый деревянный засов и часть ворот отворилась. Внутрь протиснулся старый ховраш с чагашем без ножен и нагайкой за широким поясом-кушаком. Влажные букли овечьей безрукавки лоснились под дождем.

Степняк нервно огляделся, хмурясь при виде измученных, перепачканных грязью по самые уши пленных, и отступил в сторону, подобострастно склонившись. При этом он попридержал ворота, не давая им захлопнуться. Следом прошествовал второй. Высокий, широкоплечий, гремящий тяжелыми доспехами.

Этот был из «гром-сотни». Элита элит, степные рыцари, как их называли некоторые из пленных ополченцев, когда их доводилось видеть издалека во время марша. Дважды доводилось видеть их во время слаженной атаки. Битва при Черных Холмах, когда громовики, как их называли сами степняки, смяли строй эратийского ополчения и во время штурма Каргола, когда придурок-комендант почему-то вывел свой гарнизон в поле. Видать, светляки-паладины во время своего отступления чего-то нашептали. Само собой, и каргольцев растоптали, а саму крепость сожгли.

Чешуйки наборного панциря, спускавшегося до пояса и еще ниже, двумя хвостами, до колен, сверкали и при каждом движении могучего тела поскрипывали. Одну руку в латной рукавице громовик положил на оголовье своего тяжелого чагаша в усыпанных драгоценностями ножнах, а второй держал под мышкой гривастый шлем с острым наносником. Пряди плюмажа из конского волоса, окрашенного в красный, свисали до самой земли, ниже сапог, укрепленных стальными пластинами.

Широкоскулое безбородое и абсолютно бесстрастное лицо, медленно повернулось из стороны в сторону. Маленькие, утонувшие под кожистой складкой черные глаза внимательно и цепко оглядели каждого в загоне. На миг взгляд задержался на съежившемся гоблине, но это было всего лишь холодное любопытство. На лице ничего не отразилось.

Громовик бросил что-то короткое и емкое на королевском наречии. Ховраш, запинаясь и кряхтя, возразил. Джеремия узнал слово «добыча» и почувствовал почти умоляющий тон старика. Но громовик, не меняясь в лице, сгреб степняка, что был раза в полтора ниже его, за отворот безрукавки и швырнул в грязь. И пророкотал на грубом эратийском:

- Выввод-д’и!

- Что ж, - Гернор с готовностью поднялся, отряхнулся, похлопав себя грязными руками по грязным бокам, словно мог сделаться чище, - нам пора. Не будем заставлять господина в доспехах ждать: чую, если его настроение испортиться, нам будет очень больно.

2.

Их прогнали через весь лагерь. Степняки, наполнявшие его, ругались при их виде и швырялись грязью. Наверное, швырнули бы и какашкой, если только конский навоз не был бы здесь вместо дров.

Словно ручейки в полноводную зловонную реку, стекались небольшие группки пленных в кашлящую, стонущую, ковыляющую толпу. Сначала десяток Джеремии и Гернора, а после все больше и больше. Их окружали воины верхом на выносливых степных лошадках, в плотных кожухах, со щитами и пиками в руках, а вели бойцы из «гром-сотни», молчаливые, гремящие своими причудливыми чешуйчатыми доспехами.

Отовсюду доносились сдавленный шепот, лязг цепей, шарканье ног, громкое пыхтенье и кашель тех, кому недолго оставалось. А сверху обрушивался ливень, смывая грязь и кровь, дерьмо с ног и лиц. Джеремия задрал голову вверх, ловя ртом капли. Теплые и большие. Ветер швырял пригоршни воды в лицо и приносил с собой едкий морской аромат, который хоть на долю мгновений избавлял от неизбывной вони немытых людских тел.

- Хоть помоемся напоследок, - Гернор мерно двигал сильными челюстями, сглатывая дождевую воду, поподавшую в рот. Он даже прикрыл глаза от удовольствия. Зафыркав, он посмотрел на Глазастика: - Ну что, зеленый, кончилась наша удача. Жалею ли я об этом? Наверное, нет.

Но почему-то гоблину казалось, что все еще впереди. Пугающее чувство неизвестности подтачивало его изнутри, но это был не страх смерти. Да и смысл во всем том, что с ними произошло? Их не превратили в рабов, не забили в тех же Черных Холмах. Их гнали через всю степь, юг Восточной Эратии к побережью моря Седрэ и плавно понижающемуся к побережью Королевскому хребту. Они шли к Марану, восточным вратам Эратии.

Джеремия, следуя за кособоким ополченцем в рваном камзоле, перевалил через холм, у которого располагался лагерь ховрашей, и на миг увидел его. Могучие стены из огромных каменных блоков, плавно сменяющиеся неприступными скальными отрогами, остроконечные крыши построек, стяги и массивную башню с огромным куполом, по которому вились «бородатые» дварфские руны.

- Эк как! – воскликнул Гернор, щурясь на вершине. Он помедлил, всматриваясь в городские стены. – Восхитительный город! Все-таки, бородачи умеют строить, не то, что мы. Могет, нам еще и эскурсию устроят…

Но задние ряды напирали, и им пришлось спуститься по скользкой грязи в череду глубоких луж, в которые ноги уходили по щиколотку. Но вскоре им снова пришлось подниматься, хоть и невысоко. И перед ними был еще один лагерь.