Гротенберг. Песнь старого города - Александр Деворс

— Этого не случится. — С полной уверенностью заявило божество.

Значит, вопрос стоит только в моем выживании...

— Позволите...? — Мне кивнули, и я осторожно продолжил. — Зачем это Вам? Зачем вам полумертвый мальчишка, и его выживание.

Вакант смотрел мне в глаза, но взгляд этот был не видящий, словно проходящий насквозь. Я видел, что ответ у него есть, но он не спешит им делиться. Справедливо, наверное... в тот миг, когда я уже хотел продолжить, покровитель темной магии ответил, тщательно подбирая слова:

— Потому что это запустит механизм неизвестных мне доподлинно событий. Событий, за которыми мне будет прелюбопытно понаблюдать. Если я получу перспективную пешку, которую смогу вывести в ферзи, если мне понадобится. Во всяком случае, я всегда ценил достойные партии.

— Погибнуть вместе со всеми, или сбежать одному... — я горестно усмехнулся, а потом рассмеялся, запрокинув голову к высокому потолку камеры. Выбор из двух зол — прекрасный выбор, настолько, что для отчаявшегося юноши, вроде меня, стал внезапно... простым.

Стражник было повернул голову в нашу сторону, но его взгляд прошел сквозь нас, не замечая. Явно чувствовал неладное. А через мой иррациональный смех рвались и слезы боли, защипавшие в уголках глаз. Ну вот... не хватало ещё перед божеством разрыдаться, как сопляк.

— Я хочу сбежать. — Совсем уже тихо проговорил я, оборвав резко смех.

Почувствовал, как на ладони легли ножны. Теплые. Бывает металл таким теплым в естественном виде? Нет, вряд ли... Я сжал пальцами их. Я чувствовал, как неведомая мне магия пронзает тело. Опустил голову. Огонек из фонаря скользнул в ладони Ваканта.

— В обмен на твою сущность, и пролитую тобой кровь, я дарую тебе желание.

— Я хочу сбежать. — Уже увереннее и настойчивее повторил я.

Вакант кивнул, а руку словно обожгло пламенем. На предплечье вспыхнуло болью, словно выжигая узор. Я вскрикнул от неё, а потом сжал зубы так крепко, как мог, пытаясь справиться с болью. Огонь скользнул мне в грудную клетку, и весь мир поплыл перед глазами. Горизонт резко завалился — тело рухнуло на землю. Сквозь тяжелеющие веки, я видел, как поднялось божество, развернулось, отворачиваясь от меня. Он исчез, а я — растворился во тьме. И впервые её объятия показались мне по-настоящему приятными.

* * *

Сегель очнулся внезапно, глубоко вдохнул, как вдыхает утопленник, которого вытянули в последний момент из-под толщи воды. Трясло его в принципе, примерно также. Он отлип от стены. Неужели, все это время вообще простоял?

Нет, не стоял. Камера была другая.

— Ты... как...? — Неловко поинтересовался Асари.

— Вы все видели? — Спросил Сегель. Хотя по их глазам читал — да, все видели.

— Так... никого спасти нельзя было? — Тихо спросила Сиола, пропуская вопрос мимо ушей. И вдруг Сегелю стало так противно, что она видела все это. — А мне же сказали... — Она тяжело вздохнула, покачав головой.

Что ж, если даже ей казалось, что он самолично всем перерезал глотки, все было, увы, намного сложнее... и трагичнее. Пожалуй, во многом. Однако и то и другое в глазах Сегеля, уже повзрослевшего, и прежде чем отказаться от воспоминаний, осмыслившего произошедшее не единожды, было предательством.

— Да... — нехотя признал Сегель, опуская голову.

А вот на лице Асари он не прочитал ничего, кроме выражения лица человека, удовлетворившего давно зудящее любопытство. Видимо, ломал все это время голову, каким образом таким пересеклись пути Ваканта и Сэмюэля. Наконец, ответ позволил себя явить, пусть и против воли владельца.

— Никогда б не подумал, что Он может просто спасти кого-то!

Просто? Просто спасти?! Руки Сегеля рефлекторно сжались в кулаки, а на поясе словно «вздрогнули» кинжалы, подхваченные силой, и готовые вырваться. Маг заметил, и вся воодушевленность тут же с лица спала.

— Ясно. — Только и выдал он, и примирительно вскинул руки. — Прости, Сегель, верно, я поспешил с выводами?

— Так и есть. — Голос его неожиданно прозвучал холодно.

Асари развел руками. Вот уж чего не хотелось сейчас, так ссориться лишний раз. Поэтому махнул рукой в сторону коридора, и они, не сговариваясь, двинулись по тюремным блокам дальше.

Временами пересекались и с нежитью. На гротенбергских монстров вне замка они были мало похожи, хотя бы потому, что внешний облик оставался в пределах человеческого, то наглухо закрытого в доспехах, то, наоборот, завернутые в шелка и дорогие одежды. Проблема здесь была одна: поднимались они куда как охотнее на ноги снова и снова. Если монстрам в городе на восстановление, по словам Асари, требовалось времени, соизмеримо с тяжестью ран, но как минимум, минут по десять, на самые легкие повреждения; то местной нежити практически все было легко восстановимо. Некоторые из них и вовсе не озадачивали себя восстановлением, скажем, отсеченной руки, а неостановимым натиском продолжали оттеснять трио обратно, в тюремные помещения. В итоге решено было, что требуется отсечь все конечности, а уже потом применять Клинок Пустоты. Так, по крайней мере, действовали Асари и Сиола. У Сегеля обычно получалось прикончить тварь на подходе. Чем дальше, тем больше его наличие казалось единственным спасением. Если Асари это и раздражало, то только немного.

Назвать их забег по тюремному блоку просто «легким», было бы ошибкой. Раны были, и неприятные. Сегель быстро стал орудовать исключительно протезом. Хотя бы потому, что живая рука была уже покрыта ранами, которые они наспех перевязывали. Хуже всего было плечу — неистовый