Смелая женщина до сорока лет - Денис Викторович Драгунский

– Ничего! – подмигнул Тимошин.

Он толкнул дверь с надписью «Свободных мест нет» и буркнул швейцару:

– Тимошин из Управления. Эти со мной.

По-хозяйски прошел к гардеробу. Кинул пальто на стойку. Тарпанов стал причесываться перед зеркалом. Дважды незваная Лена расстегнула пуговицы и пошевелила плечами, ожидая, что ей помогут раздеться. Авдеев подхватил ее шубку, отдал гардеробщику.

* * *

Поднялись на второй этаж.

– Ну-с, хозяин, чем удивишь? – спросил Тимошин, когда все расселись.

Авдеев заглянул в меню и передал ему.

– Заказывайте! – сказал он и улыбнулся изо всех сил. – Хочу, чтоб всем было вкусно!

– Предпочел бы рыбку.

– На закуску?

– Нет, на закуску как раз что-нибудь мясное. Ветчинка-буженинка-шейка-карбонад. Sogenannte «Руссише закузьки». А рыбку – на горячее.

Заказали эти самые «закузьки», то есть большое мясное ассорти на всех, восемь рублей в сумме. Салат оливье, четыре раза по восемьдесят, чуть больше трешки. Салат восточный, боржоми, хлеб, масло – это мелочь. Водки графин – еще пятерка. Авдеев в уме подсчитывал расход.

– Хочешь шампанского? – Тарпанов положил руку Лене на плечо, чуть подвинул ее к себе. – Или коньячку? Мы тут мужики грубые, водку гложем, а нежной девушке надо что-то нежное…

– Нет, спасибо, – ответила она.

– Что так?

– Да так.

– Ну выпейте хоть что-нибудь! – Авдеев поднял на нее глаза.

Он только сейчас заметил, что она одета как-то чересчур празднично. Тимошин и Тарпанов были в обыкновенных рабочих костюмах, ну да, в светлых рубашках и галстуках, но это в издательстве была почти что униформа; сам он – чуть ли не в домашнем пуловере крупной вязки; а эта Лена – в тонком шелковом платье без рукавов. Вспомнил, что она переобувалась: снимала сапожки, доставала из сумки туфли на каблуках. Теперь понятно, почему она надела шубку в этот прохладный, но совсем еще не зимний вечер.

– Хорошо, – она едва кивнула. – Бокал сухого… Если вы настаиваете.

– Настаиваю! – воскликнул он. – Теперь горячее! Придумали?

– Чего тут думать-выбирать? – вздохнул Тимошин. – Ресторан, конечно, шикарный, а вот ассортиментик так себе. Но есть, как говорится, вечные ценности! Осетрина – всегда осетрина!

«Ага, – подумал Авдеев, – четыре девяносто порция. Итого еще двадцатка. Всего пока в сумме максимум сорок. Нормально. Ничего. Еще на десерте пошикуем».

– Мне осетрину не надо, – подала голос Лена.

– Почему?

– Не люблю рыбу, извините.

– Тогда вот, «мясо по-строгановски»! – заулыбался Авдеев.

– Спасибо, нет.

– Я вас умоляю!

Он нагнулся к ней через стол, протягивая книжечку меню, и вдруг запнулся. Он почувствовал, что она толкнула его пяткой в ногу, в икру. Не сильно, но выразительно. Мягко и упруго. Даже не пяткой, а стопой, вот этой подушечкой под пальцами. То есть она сняла туфлю под столом. Даже не толкнула, а на пару секунд уперлась стопой. Они на секунду встретились глазами. Неужели она так грубо заигрывает с ним? Сидя рядом со своим кавалером? Интересная девушка.

– Не надо, – медленно повторила она.

– Ну хоть котлетку-то съешь? – Тарпанов снова обнял ее за плечо. – Киевскую, а? С косточкой! С маслицем! А? А там и шампанского подзакажем! Или ликерчику. Дамского, а?

Лена выдернула меню из рук Авдеева.

– Куриную котлету паровую, – сказала она; как раз подходил официант. – Вот эту. Вот, вот, пожалуйста, – и ткнула пальцем в строчку. Объяснила: – Я на диете. И пирожное мне тоже не надо. И кофе не надо.

– Как скажете, – кивнул официант.

Ели, пили, весело разговаривали. О кино, театре и о новой модели «жигулей».

О делах – ни слова. Но кажется, так полагается. Лариса объяснила. Никаких вопросов по книге, по срокам, по планам, по гонорару. Просто – пей-гуляй-веселись. Они сами всё лучше тебя понимают.

Официант принес счет. Тридцать восемь двадцать! Даже обидно, что Лариса не пошла с ними. На всех бы хватило. Авдеев залез под свой пуловер, достал деньги из нагрудного кармана рубашки. Отсчитал четыре красненьких.

– Сдачи не надо!

– Благодарю! – сдержанно отозвался официант.

– Спасибо, маэстро! – сказал Тимошин, поднимаясь из-за стола. – Ох, накормил, щедрая душа. Вон даже водочка осталась. На посошок?

– На посошок!

* * *

Спустились в гардероб по широкой лестнице.

– Ой, где мой номерок? – Лена стала рыться в сумочке. – Я, кажется, номерок потеряла… Черт…

– Вот ваш номерок, – сказал Авдеев. – Я сдавал ваше пальто, забыл вам отдать, извините.

– Очень хорошо! – вдруг громко сказала она. – Пожалуйста, Дима, возьмите мою шубу, я сейчас сапоги надену, и… И проводите меня домой.

Тимошин хмыкнул и подмигнул Авдееву.

– Лен, ты что? – спросил Тарпанов.

– Что слышал!

– Нет, погоди… – он потянул ее к себе.

Она выдернулась, подошла к Авдееву. Крепко взяла его под руку.

У Тарпанова сделалось красное лицо.

– Друзья, друзья, только, умоляю, без драки! – тоненько захихикал Тимошин, разминая пальцы. – А то всем влетит! Ой, как влетит!

Авдеев вспомнил, что Тимошин хвастался: он бывший самбист, мастер спорта, вице-чемпион Московской области.

– Драться еще из-за нее! Много чести! Тьфу! – Тарпанов чуть ли не взаправду сплюнул и выбежал вон.

* * *

Ехали в такси.

Сидели рядом на заднем сиденье. Авдеев тревожно ждал, когда она начнет к нему хотя бы плечом прислоняться. Она была красивая, он рассмотрел. И дерзкая такая, это тоже хорошо. Как-то разогревает, да. Но он вовсе не хотел изменять Ларисе. Тем более сегодня, вот так, с разбегу. Да еще при том, что Лариса отдала ему все семейные деньги. Но, с другой-то стороны, красивая женщина говорит: «Поехали ко мне»; ну да, она сказала чуточку иначе, осторожнее, но смысл тот же самый. Отказываться – как-то не по-мужски. Блеять что-то благопристойное, «я женат и люблю свою жену»? Фу! Что делать-то?

– Хороший вы человек, Дима, – вдруг сказала она.

– Так ли это важно? – вздохнул он в ответ.

– Сама не знаю, – тоже вздохнула Лена. – Простите, что я так… поступила. Но вы, главное, передайте вашему приятелю… Товарищу Тарпанову. Передайте ему, что я его презираю. Да, вот так! По буквам. Пре-зи-ра-ю!

– Он мне никакой не приятель! – поспешно сказал Авдеев.

– Да? Что ж вы его в ресторане угощали?

– Тут смешная история. – Авдеев рассказал всё как было: – Я позвал Тимошина, он для меня важный человек. Тимошин без спросу взял с собой этого Тарпанова. Я с ним незнаком практически. Может, пару раз видел, они в одной комнате сидят. Поставил меня перед фактом. Не мог же я сказать: «Нет, пошел он к черту».

– Вот так и надо было сказать!

– Неловко. Тем более что он пришел с девушкой. То есть с вами!

Авдеев повернулся к Лене и зачем-то поцеловал ей руку.

– Я сейчас буду долго плакать, – сказала она. – Или смеяться. Тоже