Закон проклятого - Дмитрий Силлов

Макаренко еще раз взглянул на фотографию, чему-то усмехнулся про себя, затушил сигарету, засунул в портфель папку со злополучным «делом» и вышел из кабинета.

Как то Сократа спросил один из его учеников:

– Учитель, жениться ли мне?

– Ты пожалеешь в любом случае, женишься ты или нет, – ответил Сократ.

Эту притчу знают многие. Но не многие знают продолжение…

Тогда ученик поинтересовался:

– Учитель, может, мне тогда завести любовницу?

Тогда Учитель ответил более пространно:

– Если ты хочешь завести себе любовницу – подумай сто раз. Если соберёшься жениться – подумай в десять раз больше. Но уж коль ты всё-таки решился ввести в свой дом женщину, и тебе, несмотря на это, не наплевать на собственные нервы и материальное благосостояние, которые в связи с этим событием подвергаются реальной угрозе, – своди её сначала к хорошему чёрному колдуну. Только обязательно – к хорошему, из тех, кто не рассказывает на каждом углу о своих талантах. О них просто знают люди. И кто-нибудь из них расскажет тебе, как найти настоящего.

Своди к нему свою избранницу. Пусть он сделает из нее зомби. Такая женщина не станет отравлять тебе жизнь скандалами и сценами ревности. Она будет просто выполнять все твои прихоти и называть тебя Хозяином. В вашем доме поселится покой и уют, вам будут завидовать друзья и соседи…

Только вот не забудь после того, как твоя женщина превратится в идеал, убить того колдуна, который оказал тебе эту маленькую услугу. Иначе ты рискуешь в один прекрасный день проснуться с ножом между ребрами, засунутым туда нежной ручкой твоей послушной подруги. Ведь колдун просто-напросто забрал её душу и приказал в общем-то мёртвому телу служить тебе. И так же легко он может приказать ему сделать обратное. Кто знает, что творится в многомудрых головах у этих служителей Тьмы…

…Эндрю Мартин сидел в мягком кресле в роскошном номере роскошной гостиницы, и настроение у него было прескверное. Это ж надо – проклятый пацан провёл его, как мальчишку. Хотя, положа руку на амулет, сам идиот. Не надо было так слепо полагаться на зомби. Чёртова машина из плоти и крови может только выполнять приказы и не способна хоть чуть-чуть пошевелить извилинами, когда ей вешают лапшу на уши. И он тоже хорош – поверил, явился к этому алкоголику и давай ковыряться у него в мозгах. А там нет ни черта, кроме вчерашнего перегара. Ладно, хоть душу отвел. Вот только ноготь сломал…

Эндрю покосился на изуродованный ноготь, разительно отличающийся от других своим сломанным кончиком, и поморщился. Привычка содержать руки в порядке осталась ещё с тех времен, когда он был знаменитым гитаристом и нередко, отложив медиатр, играл пальцами, чтобы лучше чувствовать малейшие вибрации инструмента. Эндрю откинулся назад, закрыл глаза и сосредоточился.

Обломанный ноготь стал расти. Бледная бесформенная пластинка с зазубренными краями и трещиной во всю длину прямо на глазах приняла прежнюю форму и, восстановившись буквально за несколько минут, немного загнулась внутрь на конце, отдалённо напомнив формой зуб ядовитой змеи.

Лёгкая улыбка тронула тонкие губы. Сначала Эндрю пугали невероятные способности, которыми наряду с ужасными желаниями наградил его золотой амулет. Потом он привык и даже стал получать своеобразное эстетическое удовольствие от зрелища мучительной смерти своих жертв. Жизнь наполнилась смыслом, когда исчезли заботы о том, как прожить завтрашний день. Люди слабы, и стоило лишь слегка коснуться их мозга невидимой рукой воображения, как они становились послушными игрушками для исполнения абсолютно любых прихотей.

Только одна мысль мешала Эндрю наслаждаться жизнью. Где-то здесь, в столице России, возможно совсем рядом, жил и набирался сил тот, кто со временем мог его уничтожить. Как-то он нашел этого парня, увидел сквозь многометровую толщу тюремного кирпича, проник в его сны и кошмары… И не смог ни выведать места, куда тот спрятал своё оружие, ни убить, поддавшись порыву внезапной ярости. Оно пока и к лучшему, что не смог. Страшен был не сам человек. Страшен крылатый диск, знак Солнца, который вместе с человеком образует ту силу, которой так боялся Эндрю Мартин.

А вот теперь чёртов зомби убил этого человека, не узнав как следует, где он спрятал амулет. И теперь не будет покоя. Конечно, вероятность того, что кто-то из людей найдет Звезду и пройдет все круги Посвящения в Меченосцы, ничтожно мала, но всё же…

Эндрю ударил костлявым кулаком по ручке кресла, и та сразу же превратилась в пучок острых щепок, торчащих из резной деревянной спинки. Музыкант скривился. Проклятые люди ничего не могут сделать на совесть, даже кресло! Чего уж тут требовать с пусть на редкость красивого, но абсолютно безмозглого зомби?

– Дай-ка мне закурить, Антоныч.

Бледный молодой практикант чиркнул зажигалкой, прикурил сигарету, зажал её в карцанг и протянул руку над трупом. Здоровенный судмедэксперт по прозвищу Капелька мощно затянулся, так, что от сигареты осталась ровно половина, и снова начал орудовать иглой. Зияющая рана от горла до паха на теле мертвеца медленно закрывалась вслед за ритмичными движениями руки, затянутой в толстую резиновую перчатку.

– А окурок куда? – спросил практикант.

– В труп, всё – в труп. Ты ведь знаешь, если наша сука уборщица найдет бычок, будет полный писец. Тут же везде один сплошной «No smoking», потому как спирт и все такое.

Практикант поёжился и опустил дымящийся окурок в открытую рану. Зашипело, запах горелого мяса смешался с тошнотворной формалиновой вонью.

Врач завершил последний стежок, довольно крякнул и побросал в ванну с дезинфицирующим раствором окровавленные инструменты.

– Вот так, – Капелька стянул с рук резиновые перчатки и швырнул их туда же. Перчатки шлёпнулись в жидкость, брызнув на кафельный пол розоватой пеной. – Дело мастера боится. А мастер – дела. Перерыв, Антоныч.

Практикант вытащил из пишущей машинки акт вскрытия и взглянул на доктора преданными собачьими глазами.

– Щас как, Пал Палыч? Переодеваемся – и в столовую?

– Какой, к чертям, «в столовую». У нас ещё один клиент на сегодня с кровотечением неясной этиологии из ушной раковины. Возни, считай, до вечера. Перекусим прям здесь – и за работу.

Практикант удивлённо поднял брови и огляделся по сторонам:

– Здесь? А где?

– То есть как «где»? Не на полу же. На столе. Вон второй от окна свободен.

– О, господи, – практикант сглотнул, острый кадык жалобно дёрнулся. – Я не смогу, Пал Палыч…

– Сможешь-сможешь, привыкай.

Судмедэксперт деловито раскладывал на столе для вскрытия бутерброды, жареную курицу в газете, котлеты, хлеб, пластмассовую бутыль с газированной водой и высокие гранёные стаканы.