Только в смерти - Дэн Абнетт

— По причине?

Бонин дернул головой, и они вышли в коридор, подальше от остальных. Они шли, пока не стали вне зоны слышимости.

— Вы человек чести? — спросил Бонин. — Я всегда полагал, что это так.

— Думаю, что так, — сказал Харк.

— Мне нужно кое о чем доложить. Мне нужно доложить это вам, как человеку чести, не как комиссару.

— Эти обе вещи неразделимы, — сказал Харк.

Бонин втянул воздух носом. — Вы поняли, что я говорю? Я не хочу, чтобы на то, что я собираюсь сказать вам, вы набросились, как комиссар.

— Я буду об этом судить, — ответил Харк.

Бонин мгновение думал. Затем он сказал, — Я слышал, что вы ищете Макколла.

— Ты правильно слышал.

Как будто это доставляло ему большой дискомфорт, Бонин правой рукой залез в карман своей грязной куртки и вытащил смятый клочок бумаги. Он развернул ее и уставился на нее на мгновение.

— Я нашел это спрятанным в своей скатке этим утром. Не знаю, сколько она там пролежала. День, может быть, два.

Он отдал бумагу Харку.

Это была короткая записка. Там говорилось:

Мах…

Есть кое-что, что должно быть сделано, вопрос чести полка. Я имею в виду, это меч. Он должен быть возвращен.

Я ушел вернуть его. Я знаю, что не получал приказов сделать это, но у меня моральный долг. Если честно, я не мог исчезнуть, не сказав ни слова. Я прошу тебя сказать им, куда я ушел и что я планирую сделать.

Я надеюсь, что они поймут цель моих действий.

Император защити тебя.

Твой друг,

Оан.

Харк прочитал дважды. — Как долго это у тебя на самом деле, Бонин? — спросил он.

Бонин не ответил.

— Ты знаешь, куда он ушел?

— Здесь сказано.

— Я имею в виду, в каком направлении?

Бонин пожал плечами. — Со склада пропали веревка и крюки. На север, я полагаю.

— Почему на север, как думаешь? — спросил Харк.

И снова Бонин не ответил.

— Он ушел за мечом, — сказал Харк, — а меч не ушел сам по себе.

— Здесь не сказано, кто взял его, — сказал Бонин.

— Не сказано, — согласился Харк, — но Макколл не единственный пропавший. — Бонин резко посмотрел на комиссара. Последовала длительная тишина.

— Что будете делать? — спросил Бонин.

Харк сложил бумагу и убрал в карман плаща. — Мне нужно решить. Это проблема. По своему собственному признанию, Макколл покинул свой пост и оставил свой долг. Он покинул расположение полка без приказов или разрешения. Это называется дезертирство.

— Фес вас! — прорычал Бонин. — Я спрашивал вас, человек ли чести вы! Мне не нужно было говорить вам об этом!

— Ох, это точно.

Бонин уставился на Харка. — Не свой долг.

— Что?

— Вы сказали, что он оставил свой долг. Он этого не делал.

Харк вздохнул. — Я отлично знаю, что не было никого, более верного Гаунту, чем Макколл, но мы не можем позволить себе быть сентиментальными. Гаунт мертв, его меч пропал, а нам очень, очень нужен Макколл здесь, а не на каком-то идеалистическом приключении.

Бонин печально покачал головой. — Вы не знаете старика так, как я. С тех пор, как мы прибыли сюда, он был не в свой тарелке. Он лично мне это говорил. Ненавидел тот факт, что чувствовал себя вялым и неэффективным. Когда… когда погиб Гаунт, он воспринял это лично. Личный провал. Он больше не верил, что представляет для нас какую-нибудь пользу, больше нет. Обуза, скажем так. Это его способ компенсации нанесенного ущерба.

— Я осторожно рассмотрю это и решу, что нужно предпринять, — сказал Харк. — Не желаю звучать пессимистичным, скорее академическим. Если Макколл ушел на север, один, возможно, что мы больше никогда не увидим его. Если так случиться, я не буду порочить его память публично. Но я обязан сказать Роуну. Я представляю, что он захочет поставить тебя во главе разведчиков. Возможно, он пошлет за тобой до конца ночи.

— Да, сэр.

Харк посмотрел наверх.

— Что? — спросил Бонин.

— Я решил, что слышал…, — начал Харк. — Нет, ошибся. — Он снова посмотрел на Бонина. — Свободен, — сказал он, и захромал прочь.

IV

Удушающий захват был последней вещью, которую он ожидал.

Уставший от застоявшегося воздуха в закрытом обзорном пункте, Ларкин оставил Бэнду на часах и вышел в коридор. Здесь было не лучше. Воздух был холодным, но спокойным, недвижимым, несмотря на то, что снаружи гудел ветер. Тени прицепились к стенам, а злобные белые фонари разгорались и тускнели в медленном ритме.

Ларкин ходил туда-сюда, потирая руки. Он сделал глоток воды из фляги, и уже собирался убрать ее, когда его горло обхватила рука.

— Ты мертв, Танитец, — произнес голос ему на ухо.

Ларкин боролся, но хватка не слабела. Он пытался заговорить. Кто…?

— Ты знаешь, кто я, Танитец, — прошептал голос. — Как пить дать. — Что-то холодное и острое прижалось к горлу Ларкина.

— Мы убили Гаунта, именно так. Теперь я собираюсь разобраться с тобой. — Ларкин зарычал и врезался спиной в стену коридора, ударив фигуру за спиной о