Истоки инквизиции в Испании XV века - Бенцион Нетаньяху
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вслед за смертью Энрике в 1406 г. папство оказалось мишенью со стороны европейских дворов, которые более чем когда-либо твёрдо решили положить конец расколу. Близкие отношения, которые Павел установил с кастильским регентством, в немалой степени поспособствовали тому, что Кастилия не вышла из подчинения папе Бенедикту XIII. В то время в Кастилии были два регента — королева Каталина, вдова покойного короля, и инфант Фернандо, его брат. Фернандо стал лидирующей силой в королевстве и приобрёл решающее влияние на кастильскую знать. Павел был в хороших отношениях с королевой, а отношения с Фернандо переросли в близкую дружбу. Как мы увидим, эта дружба послужила фундаментом дальнейшей деятельности и карьеры Павла.
В марте 1403 г. Бенедикт XIII, чей дворец был осаждён французскими солдатами, бежал из Авиньона в близлежащий Кастельренар, где нашёл защиту. Однако двумя месяцами позже Франция, следуя примеру Кастилии, восстановила своё подчинение Бенедикту, но тот больше не вернулся в Авиньон. Он сделал своей резиденцией Марсель, где оставался несколько лет. Но возрастающие требования о его отречении побудили его отправиться в северо-западную Италию, где он хотел убедить своего соперника на папском престоле, Григория XII, отказаться от своего поста. Ничего из этого не вышло, и, столкнувшись с растущей критикой и враждебностью, он. в результате решил обосноваться в Перпиньяне, в то время бывшим под властью Арагона. Он прибыл туда на корабле[498] в канун дня Св. Иакова 1408 г. — «почти как беженец», как сказал об этом один из историков раскола.
IV
Каково было отношение Павла к еврейскому вопросу во время его пребывания в Кастилии, начиная с 1399 г.? Я думаю, что мы можем понять это из отношения к евреям кастильского короля Энрике III, который стал, как мы отметили, другом Павла. В годы, прошедшие с момента коронации Энрике во второй половине!393 г- то есть до возвращения Павла в Кастилию, — мы не находим ничего антиеврейского в его поведении. Король неуклонно требовал от городов выплаты штрафа за ущерб, нанесённый короне погромами, и, хотя было ясно, что в этом заключался финансовый интерес короля, это ещё и означало концепцию коллективной вины и предупреждение о том, что нападения на евреев не останутся безнаказанными. Более показательным в смысле проеврейской позиции короля был тот факт, что евреи непрерывно занимали высокие посты в королевской администрации, такие как сборщики налогов и откупщики, а также казначеи провинций[499]. Но мы видим, что к концу своего правления он провёл на кортесах в Мадриде (декабрь 1405 г.) ряд враждебных евреям законов, которые понизили их социальный статус и ударили по ним экономически. Что привело к нововведениям в законодательстве в момент, когда ещё не зажили раны от погромов и когда восстановление экономического положения евреев должно было быть в интересах короны? Мы считаем, что законодательные меры должны быть, главным образом, приписаны влиянию Павла.
Большинство новых законов касаются процентов, которые евреи взимали за займы, предоставляемые христианам. Prima facie, они повторяют аналогичные декреты, изданные предыдущими королями начиная с 1348 г. (Альфонсо XI)[500]. Однако внимательное их изучение показывает, что новые законы отличаются от старых в нескольких важных аспектах. Наиболее заметно то, что они отражают возвращение к позиции, занимаемой Церковью до декрета 1348 г.
Как мы знаем, борьба третьего сословия в Кастилии против предоставления евреями займов под проценты была поддержана кампанией Церкви против ростовщичества. В 1306 г. Толедская церковь, опираясь на указания папы Климента V, учредила суды против местных евреев, которые ссужали христиан деньгами в рост. Судьи не только аннулировали все проценты, которые христианские должники обязаны были выплатить, но и заставили еврейских заимодателей вернуть те проценты, которые они уже успели получить. Более того, они отлучили от Церкви тех христиан, которые сотрудничали с евреями в этом деле. Король Фернандо IV строго запретил Толедской церкви следовать папским указаниям по этому вопросу и аннулировал приговоры церковного суда[501], после чего никто не был отлучён за подобные приписываемые нарушения. Король Энрике III, напротив, в своём декрете «приказывает и требует» от прелатов королевства применять приговор об отлучении каждого судьи или чиновника, который признает договоры, заставляющие христиан платить проценты на ссуды[502].
Другое отличие касается наказаний, полагающихся и евреям, и христианам за ростовщичество. Начать с того, что эти наказания уменьшают суммы, которые христиане должны платить евреям (согласно договорам, решениям судьи или свидетельствам). Поскольку невероятно, чтобы «согласно их вере (por razon de la seta) евреи одолжат христианам что-либо без процентов, все подобные долги, упомянутые выше, предполагаются ростовщическими» — то есть состоящими не только из основной суммы, но и из процентов на неё, оговоренных сторонами, даже если это и не значится в договоре. Соответственно, король решил объявить о существенном уменьшении всех сумм, которые христиане должны евреям.
Само по себе такое уменьшение не было чем-то новым. Это неоднократно делалось в ответ на жалобы на высокие проценты, взимаемые евреями, и на экономические проблемы, испытываемые христианами. Так, в 1348 г. Альфонсо XI срезал долги христиан евреям на четверть[503], в 1367 и 1377 гг. Энрике II снизил их на треть[504], то же сделал и Хуан I в 1385 г.[505] Энрике III пошёл, однако, ещё дальше: он аннулировал половину долга христиан евреям[506].
Тем не менее, в соответствии с более ранним законодательством, Энрике III согласился сделать исключение для займов, выданных до принятия нового закона. Он согласился с тем, что если заслуживающие доверия христиане свидетельствуют, что сумма, требуемая еврейским заимодателем, не содержит никаких процентов, или если сам должник подтверждает это требование, будучи поддержанным неопровержимыми христианскими свидетельствами, то христианин должен уплатить еврею всю требуемую сумму[507]. Но эти исключения не должны быть сделаны для будущих займов. Так как евреи, пытаясь обойти закон, умудрились убедить христианских должников признать, что они получили то, чего на самом деле не получали, то есть чистую сумму займа без процентов, — Энрике постановил, что такие признания отныне являются недействительными. Судьям и прочим чиновникам запрещается принимать решения на этой основе, а если они их примут, то не будут их выполнять: «с этого момента я считаю недействительным любое решение, которое может быть принято в обход законов»[508].
Более того, поскольку мошеннические требования касательно таких ссуд могут оказаться на рассмотрении церковных судей, Энрике постановил,
