Education of Sebastian - Jane Harvey-Berrick

― Кэролайн, это... это правда?

Мои колени подогнулись, и я упала на диван.

Дэвид уставился на меня. Его рот открывался и закрывался как у золотой рыбки.

― Ты просто импотент, который не может нормально вставить, Уилсон, ― выплюнул Дональд. ― Если бы ты должным образом обслуживал свою жену, она бы не ошивалась вместе с моим сыном.

Дэвид был беспомощен, чтобы ответить, все шло по сценарию, который он не понимал.

― Кэролайн?

Голос Дэвида умолял меня отрицать то, что сказал Дональд, но я не могла.

― Кэролайн, ― снова сказал он, заикаясь.

― Давай, Уилсон, ― фыркнул Дональд. ― Будь мужиком хоть раз в жизни, если ты, конечно, помнишь, как это.

― Я просто хочу увидеть, как ты будешь отрицать это, ― зашипела Эстель на меня. ― Я знаю, что была права насчет тебя, что ты притворяешься такой правильной и приличной. От таких людей, как ты, меня тошнит. Кто ты такая, чтобы судить меня, когда сама трахаешься с ребенком? Заводишь интрижку за спиной своего мужа, ― или он знал?

― Дэвид здесь не при чем, ― сказала я истощенно. ― Мы разводимся.

― Ох, так вот какой план? ― фыркнула Эстель. ― Пытаешься обвинить моего сына! Моего семнадцатилетнего сына! Думаешь, я позволю тебе вовлечь его в свой развод? Ты думаешь, что мы даже на мгновение позволим намек на скандал, чтобы запятнать нашу репутацию? Или может, ты думаешь, что можешь вымогать из нас деньги таким путем? Только через мой труп, ты, высокомерная маленькая шлюха. Предполагаю, что сейчас ты скажешь, что он напал на тебя? Не так ли? Обвинишь кого-то другого? Притворишься, что ты намного лучше, чем все остальные, когда ты на самом деле таскаешься со всеми парнями, не сомневаюсь, что ты трахнула половину Базы к этому моменту. Ну, нет, мисси! Ты не разрушишь наше имя!

― Заткнись, Стел, ― сказал Дональд холодно. ― Я главный в этом шоу.

Эстель замолкла, ее глаза сощурились на мне, ее выражение лица было злобным.

Откуда было столько ненависти? Я чувствовала, как тону в уродливых обвинениях. У меня не было сил подумать об этом: все, что я могла делать ― это попытаться защитить себя. Я должна уйти ― сейчас.

― В любом случае, я ухожу, ― сказала я тихо, наклонившись вперед и пытаясь встать с дивана, хотя я опасалась, что меня вырвет. ― Я не побеспокою вас. Вы больше не увидите меня.

Голова Дэвида дернулась. Я видела выражение боли на его лице, которое смешалось с чем-то еще. Это бы страх?

Мне нужно уйти, я и так достаточно пострадала.

Я могла отправиться прямиком в Нью-Йорк, а Себастьян мог присоединиться ко мне позже. Осталось только три месяца ― всего три месяца.

Я смутно слышала звук хлопнувшей двери автомобиля снаружи и гневный голос.

― Ох, это слишком легко! ― выплюнула Эстель.

Она подошла и со всей силы ударила меня по лицу. Моя голова откинулась назад, и слезы навернулись на глаза. Она снова подняла руку. Я не пыталась остановить ее.

― Мам! Оставь ее в покое!

Внезапно Себастьян оказался в комнате, встав между мной и своей матерью, которая все еще поднимала руку, чтобы ударить меня. Я не поняла, откуда он появился. Меня тошнило, и я была в замешательстве и испытывала головокружение, боясь упасть в обморок.

Сначала я подумала, что Эстель собирается ударить Себастьяна, но она отступила, когда увидела потрясенное лицо Чеса, его родителей и Донны, которые стояли у входа в комнату, наблюдая за ужасной драмой, разворачивающейся перед ними.

Себастьян сел рядом со мной и притянул меня в свои объятия.

― Все в порядке, детка. Теперь я здесь.

Я прислонилась к нему, всхлипы вырывались из моей груди. Было хорошо ощущать его поддержку, защиту, безопасность.

― Как... как ты узнал?

― Моя мама, ― глумился он, ― позвонила Ширли, чтобы рассказать хорошие новости.

― И как она...

Он опустил голову.

― Бренда рассказала ей. Она видела нас... прошлым вечером в ресторане. Она следила за нами.

Блондинка в окне.

― Да, видимо вам было очень уютно в отеле прошлой ночью, ― добавила Эстель триумфально. ― И он отсутствовал две ночи, не сказав ни слова. А ты, ― она указала на Ширли, ― лицемерная сука ― ты лгала мне в лицо, чтобы покрыть это! Я не удивлюсь, если ты давно знала об этом.

Ширли ахнула, а Митч выглядел злым.

― Не упоминая упаковку презервативов, которую я нашла в его спальне, ― продолжила Эстель, наслаждаясь своим моментом в центре внимания. ― И женский бюстгальтер ― твой, я полагаю. В спальне моего сына! Шлюха!

Себастьян уставился на нее. Его выражение лица было странно пустым.

Тишина распространялась по комнате как лед. Я начала дрожать и, казалось, не могла остановиться.

На лице Дэвида была маска шока.

― Мальчишка? ― прошептал он. ― Ты оставляешь меня ради этого мальчишки?

Себастьян послал ему взгляд полный ненависти, пока я вытянула руку ко рту, пытаясь остановить слова, что были у него на губах. Митч покачал головой, а Ширли сделала шаг вперед, пытаясь дотянуться до нас. Чес выглядел так, что казалось, он хотел бы быть где угодно, но не здесь ― я понимала это очень хорошо. Я как будто наблюдала, как моя жизнь проходит в замедленной съемке.

― Все в порядке, Каро, ― напевал Себастьян, снова и снова целуя мои волосы. ― Теперь все в порядке. Я люблю тебя, детка.

Дональд разрушил тишину.

― Ничего, черт побери, не в порядке, ― сказал он низким голосом полным ненависти. ― Ничего не в порядке. Она трахнула половину Базы, а теперь вонзила когти в тебя. Ты настолько наивен, что даже не можешь увидеть это. Иисус! Почему мне достался сын с дерьмом вместо мозгов?

Через секунду Себастьян был на ногах.

― Не смей говорить о ней так! Ты так сильно ошибаешься! Ты думаешь, что все такие же, как ты, но это не так! Ты думаешь, это тайна, что ты трахаешь ту молодую медсестру все те ночи, что задерживаешься на работе допоздна, пап? Ты просто гребаный шут и даже не видишь это!

Дональд ударил его так сильно, что Себастьян пролетел через всю комнату и ударился об пол. Он попытался встать на ноги, кровь хлынула из его носа, и бросился на отца.

Чес и Митч побежали вперед, пытаясь оттащить его. Себастьян нанес несколько хороших ударов, прежде чем его оттащили. Он гневно кричал, ругаясь на отца.

Дональд потирал свои ребра, и казалось, становился спокойнее, пока ярость Себастьяна возрастала.

― Себастьян! ― выдохнула я. ― Пожалуйста, нет.

Он повернулся ко мне и, смотря на меня, его лицо смягчилось. Его тело обмякло, но Чес и Митч держали его.

― Tesoro, пожалуйста!

Я вытянула руку к нему, а он свою ко мне, осторожно Митч отпустил его и кивнул Чесу сделать то же самое.

Себастьян сгреб меня в объятия и притянул к своей груди.

― Не слушай этого гребаного придурка, Каро, ― пробормотал он, из-за кровоточащего носа его голос был гнусавым. ― Они никто. Никто.

― Вот как? ― сказал Дональд с отвращением. ― Я снабжаю тебя всем, что у тебя есть: одеждой, крышей над твоей гребаной головой. Я тот самый несчастный парень, у которого сын ― недоумок, но в этом есть смысл, верно? Ты все еще мой сын ― и эта шлюха трахала несовершеннолетнего. Все, что я должен сделать ― это позвонить в полицию, и эта шлюха окажется в тюрьме так быстро, что даже не успеет помолиться.

Наступила ужасающая тишина, и я закрыла глаза, страх и отвращение загорелись внутри меня.

― Эй, да ладно, мужик, ― сказал Митч тихо. ― В этом нет необходимости.

― Нет, в самом деле, ― сказала Донна потрясенно. ― Нет никакой необходимости привлекать полицию. Я уверена, мы можем разобраться во всем этом, не прибегая ни к чему такому... серьезному.

Но Дональд зашел слишком далеко в своей агрессии и ненависти, чтобы слушать. Или, может, он, наконец, сказал то, что хотел, нашел еще один способ третировать своего сына, чтобы контролировать его.

― И ты знаешь, что? ― сказал он злобно. ― Она получит тюремный срок ― я прослежу за этим. Развращение несовершеннолетнего в ее возрасте ― это не проступок, это преступление. И еще она давала ему алкоголь, знаете? И после того, как она выйдет из тюрьмы, когда будет оттрахана каждой мужеподобной лесбиянкой в тюрьме, на ней будет клеймо педофилки. Попытайся найти работу с таким ярлыком, сука! Я заставлю тебя заплатить!

Весь мир рухнул. Все мои худшие кошмары воплотились в реальность в одном сквернословящем и говорящем напыщенные речи злобном человеке, который издевался и избивал своего сына в течение многих лет.

Лицо Себастьяна было бледным под его загаром.

― Ты не можешь сделать это! ― прошептал он.

― Вот увидишь! ― выплюнула Эстель, ее глаза блестели. ― Твоя маленькая подружка-шлюха получит то, что заслужила.

Я опустила голову, не в силах избавиться от веса ее слов.

― Только потому, что вы ненавидите меня, ― сказал Себастьян, его голос был напряженным от эмоций, ― нет необходимости отыгрываться на ней.

Он вытер кровь с лица рукавом куртки.

― Ох, послушай себя! ― выплюнула Эстель. ― Думаешь, ты какой-то рыцарь, который может прискакать и разрешить ситуацию? Ты такой жалкий! Ты разрушил мою жизнь, когда появился на свет, хныкая и срыгивая, повиснув на моей шее, жалкий ребенок! Ты ничего не понимаешь!