Повести - Юрий Алексеевич Ковалёв

— Как это? Да я... — вскинулся Петелин.

— Одну минуточку, товарищ майор! Смотрите, что получается... Допустим, что билеты Лида с фамилией «икс» могла приобрести и заранее по паспорту своему, Черникова и еще чьему-то, кого мы тоже пока не знаем... Но ведь ей нужно было еще регистрировать билеты! А это делается за час, как правило, а у вас, я наводил справки, нередко бывает и за полчаса...

— Бывает, когда самолет оттуда задерживается, — согласился Петелин.

— Тогда что получается? Зарегистрировать билет по паспорту Черникова, отвезти паспорт домой и приехать обратно она не могла успеть... Даже если у нее и была все время под рукой машина.

И я думаю, что билеты ей зарегистрировали гораздо раньше, и она сидела спокойно со своими подопечными в ожидании самолета...

— Я уже и раньше подумал, а сейчас вслух говорю, — прозвучали восхищенные нотки в голосе майора, — что вы, товарищ старший лейтенант, молодой да ранний!

Невструев терпеть не мог лести, но тут вдруг поймал себя на мысли, что слова начальника горотдела, похоже, сказанные от всего сердца, ему не очень неприятны. Может быть потому, что и старейший в городе участковый инспектор тоже всем своим видом выразил полное согласие со словами майора?

— Сегодня, к нашему счастью, работает та смена, которая была в аэропорту тогда, в день «ЧП», — сказал Невструев, — так что придется снова их побеспокоить...

Женщина, проводившая в тот день регистрацию пассажиров, сидела опустив голову, и когда она подняла глаза на Невструева, они были полны слез.

— Вы как в воду смотрели, товарищ начальник, — обреченно начала она. — Сколько раз наше начальство нас предупреждало, чтобы никаких отклонений от инструкции не допускали! Виновата я! Уговорила меня одна женщина заранее регистрацию оформить... «Я здесь, — говорит, — а остальные должны подъехать. Как бы не опоздали! Может, прямо к самолету подскочат...» Сама говорит, сама плачет, слезами заливается... Я и не выдержала: зарегистрировала ей три билета... Взяла грех на душу!

— Этот грех слишком дорого кому-то обойдется! — не выдержал Петелин. — «Грех!» Это не грех, это преступление!

Невструев жестом остановил его.

— Кто еще, товарищи, забыл нам что-то сказать? — спросил старший лейтенант, обращаясь к работникам аэропорта.

Поднялась сидевшая в углу женщина.

— Я ничего не забыла... Только меня никто не спрашивал. Я уборщицей тут работаю. Как раз в тот день пошла снимать тряпки половые, сушила я их неподалеку. Смотрю, машина идет. Есть машины с брезентовым верхом? Вот точно такая... Прошла аэропорт, остановилась. Три человека сошли, два мужика и баба. Я еще подумала: чего это они проехали, а теперь по жаре пехом назад жарят?

— А вы не запомнили, как они выглядели, в чем были одеты? — допытывался старший лейтенант.

— Кабы я знала, что меня будут об этом спрашивать, я бы все свои гляделки проглядела, каждую тряпочку на них рассмотрела бы!

— Но хоть машину-то хорошо видели? — спросил Петелин.

— Машина как машина! Она часто здесь ходит. У нее еще на лбу написано: «Осторожно, люди!» Видать, рабочий класс на работу и с работы возит...

— Я эту машину под землей найду! — прошептал майор на ухо Невструеву.

— Обязательно! — так же тихо ответил тот.

...Наутро Невструеву вручили в горотделе пакет, доставленный фельдсвязью. Он торопливо распечатал его, глаза сразу же наткнулись на то, чего с таким огромным нетерпением ждал старший лейтенант: под седьмым номером в регистрационном листе значилась фамилия Мартовой Л. Н.

«А еще говорят, что цифра семь — счастливая цифра... — устало подумал старший лейтенант. — Для Мартовой она оказалась, похоже, роковой...»

7

Хаджиханов уже в который раз перечитывал рапорт Невструева и Ходжаева о расследовании в аэропорту. Надо было в мельчайших подробностях представить себе картину дерзкого побега, как будто самому побывать на месте преступления. «Напрасно, пожалуй, ребята не довели до конца дело об автофургоне... Хотя понять их можно: торопились доставить то, что здесь очень уж требовалось... Ладно, местные оперативники завершат. Не сегодня-завтра и с машиной все прояснится».

Телефонный звонок оборвал размышления. Звонил генерал, приглашал к себе. И то, что Сафаров вызывал его сам, не через Раису Степановну, обозначало: произошло что-то важное.

В кабинете у генерала сидела пожилая чета. Женщина, похоже, много и долго плакала, потому что лицо у нее покраснело, веки набухли. Генерал был явно не в себе: не встал, по обыкновению, не пошел навстречу полковнику. И даже вообще забыл поздороваться. Хаджиханов в ожидании остановился около стола.

— Садитесь, пожалуйста, — наконец бросил генерал. — Еще одно «ЧП», вроде того, на Угловой. Все, что было ценного в доме, забрали...

При этих словах женщина зарыдала вновь, закрыла лицо ладонями. Мужчина что-то шептал ей на ухо, но по нему было видно, что он сам готов разрыдаться.

— Когда? — сразу же спросил Хаджиханов.

— Третьего дня, — чуть слышно ответил мужчина. И повторил: — Третьего дня...

— Третьего дня? — удивленно произнес полковник. — Товарищ генерал! Мы только сегодня узнаем об этом? Ни в одной оперсводке не было и намека на такое преступление!

— Они запретили нам заявлять в милицию! — стал пояснять мужчина, ломая в руках шляпу. — Сказали, что сами вызовут...

— Повторение Угловой? Да, товарищ генерал?

— Похоже... Но не повторение... — ответил Сафаров. — Вы можете все, что рассказывали мне, изложить еще раз, для полковника? Не очень будет трудно для вас?

— Как нам было трудно тогда, когда пришли эти... — замялся мужчина, не зная, как назвать страшных визитеров. — Как нам было трудно тогда! Чтоб все наши враги пережили такое! Нет, и врагам не пожелаю!

Из сбивчивого, путаного, прерываемого вздохами и всхлипываниями грустного повествования Хаджиханову, наконец, удалось уяснить, что же произошло в доме убитых горем стариков на улице Тополевой.

...В тот день возле их дома остановилась легковая машина. Они живут только вдвоем: дочь вышла замуж и уехала с мужем в Харьков, старший сын уже несколько лет работает в Африке, он хороший врач, а младший, инженер-строитель, вместе с женой уехал в Нечерноземье. Детей они вырастили хороших. Дети помогли дом поставить не хуже, чем у людей, и в доме тоже есть на что гостей посадить и что на стол поставить. Спасибо детям, не забывают родителей — и