Месть со вкусом мяты (СИ) - Руслёна

— Фуршет?

— Нет, стол какой-то.

— А, шведский стол, — кивнул Гринг.

— Да, да! Но об этом, втором слове, поведаешь мне поподробнее попозже, — она похлопала сына по спине веером и повела под руку в гостиную.

Все собрались в милой зале с тяжёлыми портьерами цвета пыльной розы и неплохо гармонировавшими с ними красной позолоты канделябрами, люстрами и таким же покрытием стенами. Стол был крепкий, с толстыми фигурными ножками, как и кресла вокруг стола. Хотя, наверное, стулья, всё же, но с мягкой спинкой и подлокотниками, такими же мягкими. Но можно было расположиться на диванчиках- канапе, куда и привела их леди. Но, проходя мимо стола, все взяли со стола, кому что понравилось. Вскоре прибыли и князья Мансикк Дер’Айзеры и завязалась довольно живая беседа. Вопросы, ответы, возгласы удивления, восторга — всё перемешалось.

Один Вова с унылой физиономией слонялся из угла в угол. Он посидел у окна, то и дело отодвигая портьеру и выглядывая наружу — ничего интересного. Несколько раз прошёлся мимо “шведского” стола, на законных основаниях тыря там еду, в основном, мясные рулетики с овощной начинкой, и уже хотел смыться незаметно, но тут оказался в поле зрения майора, чтоб его… Глядя на парня, Гринг вдруг громко спросил:

— Отец, а чем занимается здесь у вас наш Вова Красавин?

— Разными делами, — уклончиво ответил барон, — сопровождал меня в Гренслоу, потом помогал на кухне.

— Он нарисовал наш с Люсьеной портрет! — похвасталась леди Гортэнния

— Да вы что? А можно посмотреть?

Тут Вова напрягся. И не зря.

— Надо сверить почерк рисунка с одной уликой, — доверительно сказал Гринг отцу.

— Ты его подозреваешь в подлоге?

— Ну… всякое может быть.

— Вова, принеси портрет, он в кабинете на столе остался. — попросила парня леди.

— Только принеси, а не потеряй. Впрочем, нарисуешь ведь новый, да, раз умеешь?

Вова вздохнул, кивнул и вышёл. Закрывая за собой дверь, услышал, как пришлые князья (с ума не сойти, с какими людьми он якшается! Прям, кино и немцы…) спросили с интересом:

— Что за молодой человек? Довольно милый.

— Мой подопечный с той стороны. Если бы не потащился за нами, сидел бы дома. Ну, или, как вариант, в КПЗ, — Гринг расхохотался, почти как его отец.

Дверь закрылась и Вова постучал себя кулаком по голове. Потом двумя. Вот ведь, дундук. Сам и виноват. Сидел бы сейчас дома. Или в ресторане. Или… Хм, вполне вероятно, что и снова в КПЗ. И тогда от отца прилетело бы не ремнём уже, а отречением от разгильдяя сына. Красавчик зашёл в кабинет и подошёл к столу. Рисунок всё так же лежал на столе, прижатый сверху подставкой для перьев и карандашей. Тьфу, грифели у них тут. Полюбовался на него и уже взял было, но тут его с непреодолимой силой потянуло в камин. Подошёл, заглянул внутрь и вверх.

- “Хм… как-то же я из него вылетел к ним?”

Сложил рисунок и сунул в карман. Потом перекинул ногу через решётку и полез внутрь…

Как только за Вовой закрылась дверь, Гринг обратился к князю:

— Вы не могли бы за ним “приглядеть”?

— Думаете, надо?

— Уверен, — кивнул майор.

Князь Туаллин сосредоточился, приложив пальцы к вискам. Все с интересом следили за ним. Через минут десять он начал смеяться. Все наперебой стали взывать к его совести:

— Ну, что, что там?

— Да не томите, князь!

— Папа, говори же!

— Нехорошо смеяться одному…

Он в недоумении повернулся к барону старшему:

— Зачем он полез в камин? Он там…

Гринг с отцом переглянулись и захохотали.

— Я так и знал, что отчебучит что-то в этом духе, — отсмеявшись, сказал майор. — Пойду, спасу его.

Он поднялся и вышел. Зайдя в кабинет, подошёл к камину и покричал в дымоход:

— Вова, ничего нигде не жмёт? Спускайся, поговорим.

— Лучше умру, — невнятно пробурчал тот.

— Да без проблем. Какой смертью предпочитаешь? Голодной или от угара? Нам иногда тепла хочется, можем же и зажечь.

Вова шумно выдохнул и полетел вниз. Гринг поймал его, чтобы не ушибся и вытащил наружу.

— Тебя теперь мыть надо, вместе с одеждой.

— Могли бы свои дымоходы и почистить, — недовольно быкнул Красавчик.

— Вот, как знал, что ты полезешь! Не стал вызывать трубочиста. Вован, давай, как мужики поговорим. Тебя сейчас показывать людям — только смешить. А ты и так уже насмешил своей выходкой. Что за детский сад? Виноват — ответь, как мужчина, но нет, выёживаешься, выпендриваешься. Хочешь домой? Без проблем! Там до сих пор ищут “грабителя” из магазина. Могу отправить прямо сейчас. И папа тебе не поможет. Я с ним поговорил, и он отдал тебя мне на бессрочку — пока не исправишься. Иначе просто и банально сядешь. На год, как минимум, на три — как максимум. Ясно? Короче, живёшь тут, пока я не увижу, что ты готов стать гражданином своей страны, а не пиявкой к заднице и папиному кошельку. Сейчас я тебя чищу и ты поедешь в замок Хойвелл, к детям. Будешь их нянькой, пока мы все здесь. Но спросим, конечно, у графа Льёнанеса, их отца. Согласен или как?

— А тут ещё и меня спрашивают?

Барон рассмеялся:

— Ну ты и язва. Твой ответ?

— Согласен.

— Отлично! Теперь рисунок… Куда дел?

Вова вытащил рисунок из кармана и протянул майору. Тот смотрел чуть ли не с умилением.

— Классно. Но мог бы и постараться. Наспех рисовал, лишь бы отделаться. Слушай, а может, тебя пристроить в художку? Что у нас есть в Калининграде по это части?

— Не знаю. Я не думал об этом.

— Да ты ни о чём не думал. Всё, встань прямо… Теперь поворачивайся медленно.

— Куда?

— Да всё равно, я чистить уже начал тебя.

Вова растопырил руки, изобразив из себя “самолётик”, и стал крутиться влево. Гринг магией очистил его и кивнул в сторону двери:

— Пойдём, будем тебя отпрашивать.

Они спустились и все, сидевшие в зале, уставились на них с любопытством.

— Тут такое дело… Мы же ушли из дома, а детей на кого оставили?

— На их гувернёра, Зонненграфта. Мы, если что, всегда его вызываем. Дети любят его.

— Да? А… Я вот подумал. Вове тут, с нами, скучно, может, отправить его туда, к ним?

Петрус, закусив губу, посмотрел на Енку, она на него, глазами и мимикой они “посоветовались” друг с другом, и он кивнул:

— Пусть отправляется. Только попроси мальчика… Ну, сам знаешь, о чём. Хорошо, сам скажу. Да он и сам понял, наверное.

Вова, ощутив на себе кучу взглядов, покраснел и кивнул. Сунул непроизвольно руку в карман и нащупал поясок близняшки.

- “Вот, как раз и отдам”.

Ему портал сделали прямо оттуда, из гостиной. Уже не удивился ему, но, поскольку переходил всего ничего, то сердце пустилось вскачь и он несколько замешкался перед ним. Но тут же получил для ускорения тычок в спину и полетел.

Ууууйехууу! Головокружительный полёт закончился плюхом на земле среди деревьев. Дети с длинным дядькой прогуливались в саду и он, грохнувшись позади них, произвёл шум, на который все и обернулись. Вова, кряхтя, поднялся, а Лониэлла тут же подлетела к нему, радостно что-то уже щебеча и отряхивая его от разного мусора.

— Вы не ушиблись? Вас папа с мамой отправили сюда? — она ничуть не удивилась его появлению, как, впрочем, и остальная компания.

— Да, папа с мм-мамой, согласился Вова. — В помощь господину Зон…графу. Если не ошибаюсь.

Мужчина скупо улыбнулся, не меняя позы ”проглотившего аршин”, и представился:

— Вы почти угадали, Отто Зонненграфт, к вашим услугам.

— А… Вов… Владимир Красавин — к вашим. Вы — немец, что ли?

Тот удивлённо поднял тонкую выцветшую бровь:

— Кто? Не-ме-ц? Почему?

— Ну, у вас и имя, и фамилия какие-то немецкие, есть у нас такая… народность.

Он пожал плечами:

— Не знаю, обычные для этих мест.

Дети с любопытством смотрели на них и тут Вова вспомнил, для чего его прислали — приглядывать за ними.

— Ну, чем занимаетесь? — бодро спросил он их.

— Так… Гуляем, — сморщился пацан.

— Моцион на свежем воздухе, — пояснил гувернёр.