Две невесты Петра II - Софья Бородицкая

Князь Алексей Долгоруков и сын его, Иван, любимец Петра II, торжествовавшие победу, не предвидели тогда, что через два года и они последуют за Меншиковым, первый, чтобы умереть в Берёзове после четырёх лет изгнания, второй, чтобы провести там восемь тяжёлых лет и быть возвращённым для пытки и четвертования...

Следствие признало, что подмётное письмо написано рукой духовника царицы Евдокии. Это наводит на мысль об участии в деле врагов Меншикова, которые в этом случае не ошиблись в расчёте.

Положение Меншикова при дворе Петра I было исключительное, небывалое. Светлейший князь, герцог Ижорский, он пользовался с женой величайшими почестями, наравне с членами императорского дома и привилегиями, недоступными ни одному подданному: при его особе состояли гоф-юнкера и пажи из дворян.

Княгиня Дарья Михайловна, рождённая Арсеньева, из старой дворянской семьи, была безличная женщина, кроткая и добрая. Зато сестра её, Варвара, старая дева, маленькая, горбатая, умная и злая, пользовавшаяся большим влиянием у своего деверя, создавала ему и семье множество врагов своей надменностью, резкостью и мстительностью. Она была злым гением семьи.

Когда её племянница сделалась невестой государя и Варвару Михайловну назначили обер-гофмейстершей — придворные дамы по её требованию должны были целовать её руку!

После падения генералиссимуса она была сослана и пострижена в Вознесенском монастыре, в Александрове (в 164 вёрстах от Москвы). Там она осталась до самой своей смерти.

Меншиков жил по-царски, на Васильевском острове, в огромном доме (ныне первый кадетский корпус), за которым был разбит обширный парк с оранжереями, голубятнями и загонами для диких зверей. В то время мостов на Неве не было. Меншиков переезжал реку в огромной золочёной лодке, изнутри обтянутой зелёным бархатом. Ладью вели 12, иногда 24 гребца. На левом берегу Невы его ждала золочёная, украшенная княжеской короной карета, на низких рессорах, запряжённая шестёркой цугом, в малиновой упряжке, обделанной золотом и серебром. Впереди шли гайдуки, за ними пажи верхом, в голубых бархатных казакинах с золотыми позументами; два гоф-юнкера княжеского двора ехали у подножек кареты и шесть конных драгун замыкали шествие.

Пётр II был совершенно равнодушен к Марии Меншиковой, и она, со своей стороны, не выносила своего жениха. Рассказывают, что молодой государь на коленях умолял сестру, великую княжну Наталию Алексеевну, расстроить этот брак. Меншиков надеялся победить упрямство юного государя и был так опьянён своим могуществом, что колебался дать согласие на брак младшей своей дочери Александры с наследным принцем Ангальт-Дессауским, потому что мать его была дочерью аптекаря. Крестьянский сын, пирожник — боялся неравного брака!..

Сосланный в Раненбург в сентябре 1727 года, Меншиков имел неосторожность обставить свой отъезд небывалой роскошью и торжественностью, раздражившей ею врагов и оскорбившей императора. Он ехал по улицам города среди дня в великолепной карете, в сопровождении 127 слуг, бесчисленного множества карет, экипажей, верховых лошадей. За ним выслали курьера, велели догнать, конфисковать экипажи и заставили продолжать путь в простых кибитках.

В декабре был послан в Раненбург друг семьи Долгоруковых действительный статский советник Иван Плещеев, чтобы учинить Меншикову допрос, состоявший из следующих пунктов:

   1. В чём состоял буквальный текст его переписки со шведским сенатором Дюккером, которому он дал заверение в том, «что Швеции нечего опасаться, ввиду того, что армия находится в его, Меншикова, распоряжении и в случае тяжкой болезни императрицы, при необходимости он будет ходатайствовать о помощи Швеции». О какой помощи он говорил? Кто писал эти письма? Где черновики их и где подлинники, адресованные ему Дюккером?

   2. Так как он имел обыкновение сообщать о всех секретных делах шведскому посланнику барону Седеркрейцу, — что именно из вышеизложенного было известно последнему?

   3. Сознается ли он в получении от Швеции денег, между прочим, 5000 червонцев за вышеупомянутое письмо, адресованное Дюккеру? Через чьё посредство были им получены эти деньги?

   4. Как осмелился он лишить герцогиню голштинскую 80 000 р., из суммы в 300 000, которую она должна была получить из казны перед отъездом её из России? Он присвоил эти деньги, заставив герцогиню расписаться в получении 240 000, тогда как она получила лишь 220 ООО?

   5. Когда император сделал герцогине голштинской денежный подарок из казны, при посредстве негоцианта Марсэ, Меншиков принудил герцогиню уступить ему половину суммы, и барон Стамкен, голштинский министр в Петербурге, выдал расписку в 2000 червонцев на имя Меншикова за подписью его адъютанта, барона Ливена?

Следствие тянулось всю зиму, а в марте подмётное письмо, о котором я говорил, окончательно погубило генералиссимуса. Лишённый всего имущества, он был отправлен в Берёзов с женой, сыном и двумя дочерьми. Ему позволили взять с собой десять слуг обоего пола и положили на его содержание пять рублей золотом в сутки.

Меншиков переносил своё несчастье с необычайным мужеством и редким самообладанием, но жена его не перенесла удара — она ослепла от слёз, заболела и умерла в пути, в деревне Услони, на берегу Волги, в 12 в. от Казани. Ей не было ещё 45 лет.

На скромном деревенском кладбище до сих пор сохранилась её могила.

Похоронив жену, Меншиков с детьми продолжал тяжёлый путь.

Когда за год перед тем, после обручения дочери с императором, Меншиков велел вносить в официальные документы с 1728 г. своё имя, имена своей жены, сына и дочерей рядом с членами императорского дома, он не подозревал, конечно, что этот 1728 г. он проведёт в Сибири, в Берёзове, где зима длится семь месяцев и мороз доходит до 40 с лишним градусов, летом земля оттаивает только на три четверти аршина; в ноябре и декабре заря едва занимается в 10 часов, а в три уже ночь — зато в июне солнце заходит менее чем на 2 часа; лето длится едва три недели, и весной и осенью стоит постоянный туман, поднимающийся от болот, которыми окружён Берёзов.

Как я говорил, Меншиков в несчастье выказал большую душевную силу. Развращённый во дни своего сказочного счастья, порочный, надменный, алчный, — в изгнании он превратился вдруг в образец терпения, кротости и спокойствия. На крутом берегу Сосьвы он с помощью своих слуг собственноручно построил себе маленький деревянный дом. Построил также и церковь (сгоревшую в 1765 г.); во время службы он исполнял обязанности дьякона, причетника, а после обедни иногда говорил проповеди.

Детям он диктовал свои воспоминания — к несчастью, неизвестно, что сталось с этим драгоценным манускриптом. Через год А. Д. Меншиков скончался.

Его старшая дочь, Мария, бывшая невеста императора, опасно заболела в 1729 г. Доктора в Берёзове не было; проболев неделю, она умерла на руках отца. Ей было всего 18 лет. Он собственноручно рыл для неё могилу. Ему пришлось пережить её ненадолго. Когда он заболел, в Берёзове не нашлось даже цирюльника, чтобы пустить больному кровь. Он умер 22 октября 1729 года, 56-ти лет и был схоронен возле построенной им церкви в нескольких саженях от берега Сосьвы.

Когда пришла в Москву весть о смерти Меншикова, Алексей Шаховской, женатый на дальней родственнице покойной княгини Меншиковой, приближённый Бирона, выхлопотал у последнего разрешение детям Меншикова — Александру и Александре — вернуться в Россию. Шаховской взялся за дело очень умело. Лондонский и Амстердамский банки, в которых хранились огромные капиталы генералиссимуса, отказались их выдать русскому правительству, заявив, что могут их вручить лишь законным наследникам Меншикова. По нравам того времени, не вмешайся Шаховской в это дело, молодого Меншикова пыткой заставили бы отказаться от своих прав. Шаховской убедил Бирона, что лучше воспользоваться случаем и женить его брата Густава Бирона на молодой Меншиковой, чтобы захватить громадные капиталы её брата. Так и было сделано.

Семнадцатилетнему князю Александру Меншикову вернули его титулы князя двух империй: Российской и Австрийской, и Высочества, но титул герцога Ижорского ему не был возвращён. Из 90 000 душ, принадлежавших его отцу, он получил только 2000, т.е. пятидесятую часть. Из капиталов и огромного движимого имущества не получил ничего. Его произвели в прапорщики Преображенского полка, после того как 13 лет он был генерал-лейтенантом, обер-камергером, кавалером ордена Св. Андрея Первозванного и Прусского Орла. Девять миллионов рублей, помещённые в Лондонском и Амстердамском банках, были отданы в распоряжение правительства: восемь миллионов частью конфисковано государством, частью украдено Бироном, девятый был передан Густаву Бирону, женившемуся на княжне Александре Меншиковой. Она была очень несчастна в замужестве и умерла 24 лет, не оставив детей, — 13 октября 1736 года.