Василий Храбрый - Сычев К. В.

Все четверо братьев московского князя сидели на одной скамье напротив бояр и молчали. Услышав вопрос старшего брата, они подняли головы и задумались.

– Не знаю, что и говорить, – сказал следующий по старшинству князь Александр. – Поступай, как считаешь нужным! В таком непростом деле я не советчик…

– Также и я, – кивнул головой князь Борис, – ничего в этом не понимаю…

– Неплохо бы договориться с его боярами! – сказал, усмехнувшись, князь Иван Даниилович. Он один из братьев сидел спокойно и уверенно, не боясь старшего брата. – Кому есть дело, хорошо это или плохо? Пусть называют это ложью и коварством… Любой человек – это негодяй по своей сути! Наш батюшка завещал нам укреплять московский удел и добиваться его расширения! И неважно, хорошо это или плохо, лишь бы мы достигли своей цели! Попробуй уговорить можайских бояр…А если надо, потряси своей калитой…

– Ты, мой брат, и сам – калита! – усмехнулся довольный князь Юрий. – Все тебе золото да серебро…Но ты полностью прав!

– Калита, калита! – засмеялся князь Афанасий. – Вот тебе и прозвище, братец Иван!

– Неплохое прозвище! – покачал головой Иван Даниилович. – Лишь бы моя калита всегда полнилась золотом и серебром! Но пока нечем хвастать…Одна только бедность, охо-хо, – вздохнул он и пригорюнился.

– Не бойся за свою калиту, брат, – усмехнулся князь Юрий Даниилович. – Если придется давать мзду, твой кошель не понадобится: мне хватит и батюшкиного серебра! А теперь, мои братья и лучшие люди, давайте-ка поговорим об этом деле! Может, у кого из вас есть здесь родственники или друзья?

Бояре задумались, зашептались.

– Есть тут у меня один родственник, – сказал вдруг рыжеволосый боярин Протасий Федорович. – Супруг моей сестрицы…

– Боярин? – вздрогнул Юрий Московский.

– Боярин, мой господин, – кивнул головой Протасий. – Его имя – Перша Лаврич. Вот если бы сходить в город и поговорить с ним…У него есть брат, Супоня Лаврич. Но тот ушел на службу к Василию Храброму, в Брянск…

– Так это же очень важно! – вскричал Юрий Даниилович. – Уговори же, Протасий, этого Першу! Щедро обещай ему серебро и подарки! Но при этом храни тайну!

– Слушаюсь, батюшка князь, – бодро ответил Протасий. – Сейчас же пойду в Можайск и так все проделаю, что тот бестолковый князь Святослав даже не догадается!

– Тогда пойдешь с моими людьми и понесешь с собой бочку моего лучшего меда, – улыбнулся князь Юрий. – Я хотел устроить пир для князя Святослава и посидеть с ним в моем шатре…Но князь Святослав не захотел пойти со мной на мир, побоялся! Видно, вспомнил князя Константина Рязанского! Ну, ладно, будет об этом…Тогда иди, Протасий, с моими послами к можайскому князю и найди время, чтобы поговорить со своим родственником! Жду тебя к вечеру.

Но вечером княжеский боярин не вернулся из города. Все остальные посланники пришли в сильном подпитии, но без результатов.

– А где же наш боярин Протасий? – спросил их московский князь. – Неужели остался в Можайске? А может, вздорный Святослав что-нибудь заподозрил?

– Нет, батюшка, – сказал боярин Родион Несторович. – Твой рыжий говорун сам остался в городе! Он пошел к своему родственнику и, видимо, до сих пор там бражничает или отдыхает…

– Все это подозрительно, – пробормотал князь Юрий Даниилович. – Неужели теперь совсем останется в городе?

Однако на следующее утро боярин Протасий Федорович явился в шатер своего князя сияющий. – Все, славный князь, я уговорил своего родственника! – сказал он, улыбаясь. – Сегодня же возьмем этот Можайск!

– Что для этого надо? – встрепенулся князь Юрий Даниилович. – И как быть с городскими воротами?

– Нужно сделать так, мой господин, – промолвил боярин Протасий. – Когда твои воины пойдут на город с приступом, пусть они подтащат к воротам обычный таран. Только бревно на веревке…Одни пусть лезут на стены с лестницами, другие же должны хотя бы один раз ударить по воротам! Ворота сразу же распахнуться! И пусть тогда наши воины быстро врываются в город! А на стены не стоит старательно лезть…Воинам следует лишь делать вид, что они угрожают городу, чтобы отвлечь от ворот защитников Святослава. Сам князь очень глуп и ничего не делает для обороны города, но лишь сидит безвылазно в своем тереме…

– Сколько ты посулил своему родственнику? – спросил князь Юрий.

– Да…так, мой господин, – пробормотал рыжеволосый боярин, – всего…пять гривен…

– Пять гривен?! – вскричал московский князь. – Да ты что, Протасий? Да весь этот город столько не стоит!

– Ну, тогда пусть будет четыре, – поморщился, краснея, боярин.

– Две, мой верный боярин, – поднял голову Юрий Даниилович. – И ни мортки больше! Этого достаточно…

– Ну, что тут поделать? – развел руки Протасий Федорович. – Придется добавлять свое серебро! Охо-хо, жизнь наша тяжкая!

Все случилось именно так, как предсказывал московский боярин.

В полдень войско князя Юрия Данииловича быстрым маршем двинулось к Можайску. Дождь неожиданно унялся, потянул легкий теплый ветерок, и из-за туч, быстро уплывавших вдаль, выглянуло приветливое солнце.

– Это добрый знак! – весело сказал, наблюдая за своими воинами, князь Юрий.

Первые ряды московской пехоты несли на своих плечах длинные сборные лестницы. Воины быстро подбежали к стенам, приставили лестницы и начали их удерживать, преодолевая сопротивление защитников города, пытавшихся им помешать. Пока тянулась эта возня, из-за спин московских пехотинцев выкатилась огромная телега с тараном, которую тащили пять лошадей. Подъехав к городским стенам, возница быстро развернул лошадей, и дубовое бревно, подвешенное к длинной деревянной перекладине, закачалось напротив ворот. Тут же засуетились здоровенные мужики, раскачивая и направляя обитый железом таран в ворота.

– Караул! – закричали сверху. – Таран подвели! Бегите же все туда! Лейте, скорей, смолу!

Но было уже поздно. Первый же удар тарана буквально разнес едва прикрытые ворота. Еще удар – и обломки ворот с треском и шумом отлетели внутрь города.

– Слава Москве! – заорали конные воины князя Юрия и под зычный гул боевых московских труб стремительно ворвались в Можайск.

– Слава Москве! Слава князю Юрию! – вскричали пехотинцы и быстро, построившись в правильную колонну, последовали вслед за всадниками.

Защитники городских стен оцепенели. – Лютые враги уже в городе! – раздался чей-то отчаянный крик. – Мы теперь – московские пленники! – И вместо того, чтобы сопротивляться и попытаться как-то выбить врага из родного города, можайцы, как княжеские дружинники, так и ополченцы, забыв обо всем, разбежались по своим домам, надеясь случаем отсидеться.