Хроника смертельной осени - Юлия Терехова

А еще – до конца дней ее будет грызть неизмеримое чувство вины за то, что это именно она – она, Катрин, и никто другой – отправила Антона навстречу его гибели, соблазнив надеждой, что не все потеряно, что его ждут и любят. Она ясно вспомнила, как уговаривала его, в этой самой гостиной, поехать в Париж, к Анне, перестать терзать себя и ее. Если б он не послушался, если б не поехал, то был бы жив – на ней, на Катрин, лежит ответственность за его гибель. И теперь, чтобы искупить хотя бы часть этой жгучей вины – она вернется в Москву, она найдет Рыкова, она вырвет ему его жестокое сердце и даже если ей суждено умереть – отомстит.

Анна положила трубку. Жики с непроницаемым лицом помешивала остывающий кофе в чашке. За несколько минут до этого старая тангера пыталась отговорить Анну звонить Катрин – помня об обещании, данном Булгакову. Но та, безучастная, казалось, ко всему происходившему вокруг, совершенно неожиданно даже для себя самой, взбунтовалась:

– Да как же можно! Они обманывали меня и Катрин бессовестным образом, это привело к смерти Антона, а ты предлагаешь мне и дальше потакать этой циничной лжи?

– Это их семейное дело, – попробовала возразить Жики. – Не вмешивайся.

– Нет, это не семейное дело, – отрезала Анна. – И я не поступлю так с Катрин. Я знаю, она никогда не поступила бы так по отношению ко мне.

– Откуда ты знаешь? Можешь хотя бы подождать – до похорон, например?

– Нет, – покачала головой Анна. – Ни за что. А если Серж ошибся, и Рыков отправился вовсе не в Москву, а в Лондон? И если его цель вовсе не несчастный Орлов, а Катрин?

– Вряд ли, – с сомнением возразила Жики. – А Серж не ошибается. Напрасно ты с ним так обошлась. Его вины в смерти твоего мужа точно нет.

– Конечно, нет, – печально вздохнула Анна. – Конечно. Я сказала это в гневе. Никто из них не виноват: ни он, ни Орлов, ни Мигель…

И она решительно взялась за телефон…

…– Почему ты до сих пор не позвонила испанцу? – спросила Жики сразу после того, как печальный разговор с Катрин завершился. Анна в ответ растерянно захлопала все еще красными от слез глазами. – Ты должна позвонить ему, – продолжила Жики с мягким нажимом. – Тебе одной не справиться. Джош тебе не помощник – у него свои дела и свои интересы. Я не понимаю, почему ты тянешь.

– Не понимаешь? – посмотрела на нее Анна. – Действительно не понимаешь?

Она закрыла лицо руками. Перед ней возник Антон – бледный, с запекшимися губами, с трудом выталкивавшими последние слова: «Позови Мигеля… Обещай мне». И она обещала.

– И ты обещала, – дива погладила ее по голове. – Я все понимаю, девочка, все понимаю… Ты боишься ему звонить. Ты чувствуешь себя виноватой перед мужем.

– Антон не был… – Анна с трудом говорила, в горле стоял ком. – Он не был моим мужем.

– Он был твоим мужем. Ты относилась к нему, как к мужу, он относился к тебе, как к жене. Жаль, детей у вас не было.

– Да, жаль… – как эхо откликнулась Анна. – Не судьба, наверно… Хотя – при чем тут судьба?.. Мы тщательно предохранялись. У меня ведь спектакли, гастроли… Надеялись – впереди целая жизнь. А оказалось, впереди только смерть.

– Нет, деточка, впереди не только смерть. – Жики протянула ей телефон. – Звони испанцу. Он поможет тебе пережить это. Одна ты не справишься. А потом – разве ты не должна сообщить ему о смерти Антона? Ведь они были друзьями.

– Да, – прошелестела Анна. – Они были друзьями…

Она послушно взяла из рук Жики телефон, долго ковырялась в поисках номера Мигеля, а когда нашла, уставилась на него долгим взглядом, не решаясь нажать кнопку вызова.

– Ну! – настаивала Жики. – Звони! Ты никогда не была трусихой. Или мне выйти? Я тебе мешаю?

Не дождавшись ответа, она поднялась с кресла и покинула Анну, оставив ее лежать на кровати с телефоном в руках. Анна, зажмурившись, нажала на кнопку вызова.

И снова, как два года назад, он ответил сразу же, словно ждал ее звонка.

– Анна? – он произнес ее имя спокойно, даже излишне спокойно.

– Антон убит, – она даже не поздоровалась.

– Ты в Париже? – спросил он.

– Да, – прошептала она и вдруг физически ощутила, как боль, до этой минуты острая, как раскаленная игла, стала ноющей и выматывающей…

– Я в поезде. Буду в Париже через два часа. С Норда – сразу к тебе.

Спустя два с половиной часа он позвонил в дверь. Ему открыла горничная, но Жики сама вышла встретить его.

– Вы выполнили обещание, сеньора… – Мигель поцеловал ее руку.

– Зовите меня Жики. Я всегда выполняю обещания, молодой человек. Надеюсь, я не пожалею, что сдержала слово. Проходите, она вас ждет…

Анна стояла у окна, но когда он появился на пороге, не сделала ни одного движения навстречу. Мигель не стал подходить к ней близко, оставшись стоять в полумраке гостиной.

– Ну, здравствуй, querida.[161]

– Здравствуй, – прошептала она еле слышно.

– Что произошло? Ты сказала, Антона убили? Это Рыков?

Анна кивнула. Господи, действительно, все кругом знали, что он жив, кроме двух наивных дурочек – нее и Катрин.

– Когда? – отрывисто спросил он.

– Три дня назад, – еще тише ответила она, но Мигель услышал. Мысли замелькали с невероятной скоростью – в тот день, когда Рыков отправил его к Катрин. Значит, Рыков приказал ему – черт, этот ублюдок смел ему приказывать! Приказал ему, Мигелю, убираться вон из Парижа, а сам убил Антона. Он выругался по-испански.

– Как это произошло?

Пока Анна рассказывала ему об убийстве Антона, глаза ее оставались сухими, а взгляд – неподвижным. Мигель никогда не видел ее такой. Из нее словно выкачали кровь – настолько она была бледна. Словно истощились все ее силы, а каждое слово Анны звучало, как поминальная молитва.

– Я убью его. – с ненавистью выдавил он.

– Мы это сделаем вместе, – поправила его Анна. – Ты ведь будешь рядом?

– Ты уверена, что сможешь? – он немного растерялся, но виду не подал. – Убить человека – трудно.

– Рыков не человек, – отрезала Анна. – Он нелюдь. Я бы простила ему то, что он сделал со мной…

– А я – нет! – но она словно не услышала его слов и продолжала:

– Я бы простила ему то, что он сделал со мной, но убийства Антона я ему не прощу никогда. Он должен умереть.

– Он должен был подохнуть, когда посмел поднять на тебя руку, – упрямо сказал Мигель. – Жаль, ошиблись мы с Антоном…

– Жаль, – прошептала Анна. – Действительно, жаль. Но мы все исправим.

– Надо его найти. Думаю, он в Москве, – заявил Мигель уверенно, так как знал, что это так.

– Искать нам его не надо. Это сделают специальные люди.

– Ты наняла частных детективов? – нахмурился он.

– Нет, – покачала она головой. – Но я обратилась к профессионалам. Надеюсь, мне не откажут. Они его из-под земли достанут.

– Не знаю, о чем ты говоришь, – возразил он. – Но лучше не вмешивать посторонних в наше дело.

– Это не посторонние, – ответила она. – И они сделают все, как надо. Они его поймают, а убьем его мы. Нет, – она запнулась, – это не будет убийством. Это будет казнью. И мы казним его сами, все вместе – я, ты, Катрин, Серж. Может быть, Орлов.

– Если доживет, – сквозь зубы пробормотал Мигель.

– Что значит – если доживет? – машинально спросила Анна.

– Если Рыков не пришьет эту скотину раньше, – злобно пояснил Мигель и продолжил: – А зачем нам Катрин?

– Как зачем? – прошептала Анна. – Он же чуть не убил ее – так же, как и меня! Ты забыл?

– Все будет, как ты захочешь, – великодушно пообещал он. – Если хочешь, чтобы с нами была Катрин – пусть она будет, querida.

Наконец он осмелился подойти к ней и взять за руку – холодную и вялую. Она посмотрела ему в глаза – как и прежде, полные любви и желания.

– Анна, – тихо начал он, но она отняла ладонь.

– Мигель, нет, – она отстранилась. – Пока Антон не похоронен… пока Рыков жив… я не могу…

– Понимаю, – он приложил ее руку к губам. – Просто я так давно тебя не видел…

Она коснулась лбом его плеча.

– Да… давно. Мы виделись перед прогоном Libertango. Вернее, я тебя видела тогда в последний раз.

– Я и Антон… – начал он, но она перебила его:

– Да, я знаю, вы спасли меня… И я чувствовала – ты рядом, когда бродила вдоль золотой стены…

– Какой стены? – удивился Мигель.

– Это была смерть. Я ходила вдоль стены из золотого кирпича и искала выход. Если б нашла, я бы умерла. Но ты меня звал. Ты не дал мне уйти.

Мигель невольно сжал кулаки, вспоминая страшные часы, проведенные в больнице, в изножье больничной койки, на которой она умирала.

– Потом нам сказали, что тебя больше нет…

– Мне жаль, – откликнулась она, но Мигель ее словно не слышал, и продолжал: – А потом я чуть не убил Орлова. Вместе с Антоном, – торопливо добавил он.

– Да, мне Катрин рассказала.

Он вздрогнул при имени Катрин. Опять ее имя возникает в самый неподходящий момент. Зачем Анна вспоминает об этой мерзавке? Она отсиживалась в какой-то глуши! Если б трусливая тварь не сбежала, то, скорее всего, Рыков принялся бы сразу за нее, и Анна не оказалась бы, истерзанная, между жизнью и смертью. В памяти Мигеля возникла страшная картина: больничная палата, умирающая Анна, печальное лицо Сержа Булгакова, сообщающего о ее смерти – и ведь хватило наглости лгать ему, Мигелю Кортесу, в глаза! А позже – Мигель даже прищелкнул пальцами от удовольствия – зверское (да, да, именно зверское, его ничуть не смущает это слово!) избиение Орлова! Жаль, ему помешали искалечить ублюдка. Голос Анны отвлек его от воспоминаний: