Корфу - Владимир Виленович Шигин

Орудийные порты на правых бортах линейных кораблей разом открылись.

– Зарядить орудия правого борта! Выкатить орудия правого борта! – кричали командиры деков.

В порты одновременно выдвинулись орудийные жерла, кто-то невидимый орудовал там в душных палубах тяжелыми гандшпугами, выкатывая чугунные махины пушек.

– Правый борт, приготовиться!

– Пали!

Канониры одновременно дернули за запальные шнуры. Корабли будто взорвались огнем. Деки сразу наполнились клубами дыма и грохотом. Одно из ядер, не долетев, однако, не утонуло, а как пущенный блинчиком камень, несколько раз проскакала по волнам. Остальные с воем унеслись к французским укреплениям.

А стволы пушек уже исчезли в портах для перезарядки.

– Огонь вести по готовности! – велели со шканцев.

Это значило, что вместо залпового огня, который действует на психику противника, хотя и не слишком точен, корабли перешли на огонь беглый, когда каждый канонир палит сам по себе, как только убеждается в точности наводки.

Теперь Видо полностью простреливался уже с трех сторон. Французские батареи еще яростно огрызались, но опытному глазу Ушакова уже было видно, что перелом в артиллерийском бою произошел и чем дальше, тем превосходство нашего огня будет возрастать.

Отчаявшийся Пиврон метался от батареи к батарее, подбадривая, приказывая и заставляя. С каждой минутой росло число убитых и раненых, то там, то тут разлетались в куски орудийные стволы и лафеты. Пиврон тоже все понимал, но сдаваться не собирался и присутствия духа не терял. Поначалу французы пытались стрелять калеными ядрами, чтобы вызвать на наших кораблях пожары, но вскоре отказались от этого и уже палили чем придется.

К 10 часам утра превосходство огня наших кораблей стало особенно ощутимо. Ответный огонь, наоборот, слабел с каждой минутой. Вскоре сквозь клубы порохового дыма, застилавшего Видо, было замечено, что батареи № 1 и № 2 вообще смолкли, а их прислуга бросила позиции и устремилась в ближайшие заросли.

Вот описание этого важного момента в воспоминаниях лейтенанта Метаксы: «Беспрерывная, страшная стрельба и гром больших орудий приводили в трепет все окрестности. Видо, можно сказать, был весь взорван картечами, и не только окопы… не осталось дерева, которое не было бы повреждено сим ужасным железным градом. В одиннадцать часов пушки с батарей французских были сбиты, все люди, их защищавшие, погибли, прочие же, приведенные в страх, кидались из куста в куст, не зная, куда укрыться».

– Что ж, наши артиллеристы расчистили дорогу к свозу десанта. Давайте сигнал: «Готовиться к свозу десанта!» – распорядился командующий эскадрой.

– Грузиться в шлюпки! – кричали на кораблях и фрегатах офицеры морских батальонов. – Веселей, ребятушки, работы предстоит много!

Перекинув за спины ружья, солдаты вереницами потянулись к шторм-трапам, под которыми плясали на волнах шлюпки и барказы.

– Веселей, не задерживай! – покрикивали седоусые капралы, помнившие еще Измаил и Очаков.

Первые шлюпки с десантом подошли к берегу между батареями № 1 и № 2 под началом капитана Сытина. Там противник более всего потерпел и огня почти не вел. Следующая группа шлюпок высадила солдат уже между двумя другими батареями. В первом броске на берегу оказались полторы тысячи солдат полковника Скипора. Вторым рейсом на берег высадили и пестрое воинство турок с албанцами. Албанцы, по своему обыкновению, обматывали левую руку плащами, чтобы те служили защитой от штыков, а сами с саблями наголо бросались в бой, крича во всю мощь своих глоток:

– Пора! Пора! Пора!

Когда шлюпки подошли к берегу, выстрелы с кораблей смолкли, чтобы не задеть своих. Этих нескольких минут хватило французам, чтобы вернуться на позиции. Взбираться по прибрежным кручам Видо нашим солдатам пришлось под яростным оружейным огнем гренадер Пиврона. Но они взобрались и ударили в штыки. Началась отчаянная рукопашная. Как оказалось, вокруг батарей французы понаделали волчьих ям и завалов. Выбираясь из них и матерясь, на чем свет стоит, наши продолжали тяжелый бой. Подоспевшие турки и албанцы также с ходу полезли в драку. Медленно, но упрямо все они сообща начали теснить французов. История сохранила имена наиболее отличившихся в этой кровавой круговерти: мичман Тросевич, унтер-офицеры Тимченков, Кудрицкий, Анисимов, Коломейцев, Линев…

– В глубь острова пока не наступать, а ломить на батареи! Собьем их, дальше все само пойдет! – кричал своим офицерам пропахший порохом и потом полковник Скипор.

В словах полковника был большой резон. Если в неразберихе рукопашной наши ворвутся с тыла на батареи, сразу рухнет вся оборона Видо, и дело будет сделано. Вскоре все батареи уже дрались в полном окружении, а еще через какие-то полчаса над ними стали подниматься Андреевские флаги. Первой сдалась батарея № 3. На нее первым ворвался крымский татарин Кая-бей.

Затем наступил черед и батареи № 2. Так, постепенно шаг за шагом французы были выбиты с берега в глубь острова. Там дело пошло уже гораздо веселее. Видо – островок небольшой, поэтому корабли союзной эскадры простреливали его буквально насквозь. Укрыться от ядер и картечи было непросто. Выбивая противника из зарослей, наши солдаты пробились к центральному редуту. Там, после трехчасового боя, они окончательно сломили сопротивление французов.

Вяло отстреливаясь, французы быстро откатывались к южному берегу Видо, чтобы попытаться переправиться через пролив на Корфу. Но было уже поздно, прикрывавший берег «Леандр» к этому времени ушел под стены Старой крепости и выбежавших на пляж французских солдат тут же накрыла картечь со «Святого Петра» и «Богоявления Господне». От Корфу к ждущим спасения пытались было прорваться гребные суда, но тоже были отогнаны пушками фрегата «Навархия». Несколько шлюпок с беглецами с Видо, которым все же удалось отойти от берега, были потоплены ядрами той же бдительной «Навархии». Видя безвыходность своего положения, французы побросали ружья.

Увы, победа была омрачена резней, которую устроили турки и албанцы. Если во время сражения они предпочитали держаться позади наших солдат, то теперь, поняв, что бояться нечего, начали добивать раненых и резать головы пленным. Кричащие французы из последних сил бежали под защиту наших солдат, которые отгоняли озверевших союзников штыками.

Спасая пленных французов, матросы и солдаты окружили их стеной.

Полковник Скипор, кряжистый и краснолицый, кричал:

– Палить в каждого, кто дерзнет на пленных покуситься!

– А ежели скопом полезут, ваше высокоблагородь? – уточняли седоусые сержанты.

– А скопом и валите, чего тут миндальничать! – закончил инструктаж Скипор.

«Сия решительная мера спасла жизнь всех, может быть, французов, – турки не пощадили бы, конечно, ни одного».

В полдень на милость победителей сдалась последняя из французских батарей № 1. Там был взят в плен комендант Пиврон. Французский генерал молча передал свою шпагу русскому мичману Ивану Тросевичу.

Полчаса спустя к трапу «Святого Павла» подошла