Врата Лимбрета - Робин Хобб

что ты делаешь то, что лучше для тебя; но я не имею права решать это за тебя”. Он потянулся, чтобы развязать ремни из сыромятной кожи, которыми она была связана.

Короткий нож Холлики внезапно вонзился в дерн рядом с ним.

- Спасибо, - пробормотал он и потянулся за ним, чтобы разрезать путы, но…

- Руки прочь от нее, Вандиен. Следующий удар ножом не будет предупреждением.

- Ты не понимаешь, Холлика. Я не хочу, чтобы она была такой.

- Возможно, и нет. Но я хочу. Я поймала ее, я связала ее, и это делает ее моей. У тебя был шанс заполучить ее. Ты отпустил ее, зная, что она возвращается к своей смерти. Так что теперь она моя, и ты будешь держать свои руки подальше от нее.

Темные глаза Вандиена сверкнули, когда он пригвоздил ее взглядом.

- Ты действительно думаешь, что я буду сидеть сложа руки? - спросил он холодным голосом.

- Как будто имеет значение, что ты сделаешь! - рассмеялась она. - Я же говорила тебе, человек. И я скажу тебе это только один раз. Посмотри на меня. Как ты думаешь, ты сможешь победить меня, если мы сразимся за нее? Я расскажу тебе о старом брурджанском обычае. Убивай своих пленников, прежде чем позволишь их спасти. Если бы я верила, что у тебя есть хоть какой-то шанс освободить ее, этот нож был бы в ней. А теперь убери руки и возвращайся к своим делам.

Вандиен оставался неподвижным, обдумывая ситуацию. Он не мог сравниться с брурджанкой, даже такой ослабленной, как Холлика, если только не сможет одолеть ее хитростью. Ки была не в том положении, чтобы встать на его сторону против нее. Он сердито посмотрел на Холлику, требовательно спрашивая:

- Почему?

Она сунула руку под броню, чтобы почесаться.

- Потому что я так хочу. Меня не устраивает, что она возвращается к Лимбретам. Может быть, я отношусь к ним враждебно за то, что они сочли меня недостойной их доверия и бросили умирать на дороге. Может быть, я думаю, что по ту сторону Врат продам ее за хорошую цену. Может быть, я думаю, что чем-то обязана ей. Или тебе. Но, может быть, я делаю это назло тебе. Помнишь, что я говорила тебе раньше, Вандиен? Тебе не обязательно знать, что я думаю или чувствую. Только то, что я делаю. И я оставляю ее связанной, и я забираю ее с собой. Принеси мне немного еды, хорошо? Если бы те фермеры уже не пустили Блэку кровь, я бы сама снова воспользовалась им.

- Еда в мешке. Возьми ее сама, - прорычал Вандиен.

Она подошла, чтобы вытащить свой нож из дерна. Она нависла над ним, а затем с лающим смехом отвесила ему подзатыльник, от которого он растянулся на земле. Он все еще приходил в себя, когда она достала еду из сумки.

- Вандиен, - приветливо позвала она через плечо, - возможно, ты еще чего-то стоишь. По крайней мере, ты хорошо рычишь, даже когда знаешь, что побежден. Хочешь чего-нибудь поесть?

- Я все еще грызу свою гордость, спасибо, - пробормотал он, поднимаясь, чтобы отряхнуть ошметки мха со своей одежды.

- Тебе все равно есть поздно, - спокойно заметила Холлика. - Нам пора ехать дальше. Я загружаю ее обратно на мерзкую серую лошадь. Если мы встретим еще фермеров, я не хочу, чтобы она мешала мне. Ты по-прежнему будешь вести ее лошадь, но не бери в голову никаких глупых идей.

- Были ли у меня когда-нибудь другие? - с горечью спросил Вандиен и двинулся, чтобы помочь погрузить Ки. Она была слишком легкой в его руках. Он устроил ее так удобно, как только мог, но она по-прежнему выглядела хрупкой, как цветок, на который он наступил. Пока он закреплял ее на месте, начался дождь. Не было никаких предупреждений; он опустился как занавес, холодный, мокрый, неумолимый.

За то время, пока он добирался до спины Сигмунда, конь уже промок насквозь. Он не хотел выходить из укрытия в роще, но Вандиен настаивал на своем. Холлика и Черный казались перед ним черными тенями. Дорога снова принадлежала им, и, насколько Вандиен мог видеть под проливным дождем, погони не было.

Падающие капли заглушали все остальные звуки. Его волосы промокли насквозь, а затем по лицу потекли ручейки воды. Его усы были похожи на влажную тряпку, прижатую ко рту. Он потряс головой, чтобы стряхнуть щекочущие капли, но вода прилипла, как масло. Он смирился с этим и устремил взгляд на спину Холлики, которая брела мимо лугов, болот и полей. По крайней мере, выглядело так, что ей так же неуютно, как и ему. Везде, где виднелся ее мех, с него капали капли. Ее промокший гребень свисал набок, портя ее воинственный вид.

- Вандиен! - Протяжный воющий крик прорезался сквозь шум дождя и донесся до него. Вандиен, в свою очередь, окликнул Холлику и натянул поводья своего коня. Сигмунд был рад отдыху. Дорога, когда-то такая ровная и твердая, теперь снова размягчилась, превратившись в вязкую жижу, которая цеплялась за копыта, когда не скользила под ними. Вандиен дрожал, дождь стекал по его обнаженной руке с одной стороны и промочил рукав с другой. Он не мог припомнить более ужасной ночи.

- Ки проснулась, - сказал он брурджанке, когда ее черный конь осторожно возвращался к нему. - С твоего милостивого разрешения, я перережу путы на ее лодыжках, чтобы она могла ехать прямо.

- Нет, - голос Холлики был ровным. - Я знаю, что говорю. Она нашла бы способ повернуть этого зверя и пришпорить его. В конце концов, это ее лошадь, и она привыкла подчиняться командам ее голоса. Нет, и так неплохо.

Глядя на ее мрачное лицо, Вандиен почувствовал, как в нем медленно разгорается гнев. Он снова перевел взгляд на капли дождя, стекающие с копны волос Ки.

- Посмотри на нее, - сказал он категорично, - ты убьешь ее. Кто знает, когда она ела в последний раз?

- Нет. Она крепче, чем кажется. Даже я знаю это, несмотря на то, что знаю ее совсем недолго. Последний раз она ела до того, как я встретила ее на берегу реки; готова поспорить на это. И с тех пор она пьет только воду Лимбрета. Но об этом не беспокойся. Ромни может вечно питаться глотком воды и обглоданной костью. Мне ли не знать, я их достаточно изловила.