Врата Лимбрета - Робин Хобб

спиной Вандиена. Когда они пересекали великолепный мост, раздался короткий раскат грома, а затем дорога стала еще уже. Вандиен летел в ночь по гладкой черной дороге. Тьма обхватила его своей рукой и скрыла от посторонних глаз.

Глава 18

Кожа Ки была холодной под его руками, когда он спускал ее со спины Сигурда.

- Ки? - спросил он, глядя в ее вытаращенные глаза, но они были устремлены куда-то мимо него. Она была на ногах и стояла, но когда он лишил ее опоры, ее тело медленно обмякло. Поймав ее, он оттащил ее от лошадей и опустил на землю.

Вандиен покачал головой, глядя на нее, растирая ее ледяные руки и ноги, и еще раз взглянул туда, где дорога разматывалась, как темная лента. Он не хотел, чтобы Холлика проскакала мимо его укрытия в темноте. Он льстил себе, что удачно выбрал эту рощу деревьев. Их серебристые стволы скрывали серые шкуры лошадей. На данный момент они были здесь в безопасности.

Он снова склонился над Ки, протягивая ей свободную одежду, которую взял с собой из фургона.

- Ну ладно. Давай оденем тебя в это и согреем, - она по-прежнему не отвечала. Ее открытые глаза смотрели мимо него в вечно темное небо. Он вздохнул, думая о жестоком ударе, который нанесла ей Холлика. Она была не в себе или слишком зла, чтобы говорить? Но ее тело обмякло под его прикосновениями, и она не сопротивлялась, когда он закутывал ее в одеяние; еще труднее было надевать чулки и мягкие низкие сапоги на ноги, которые были такими же обмякшими. Одетая, она немного больше походила на ту Ки, которую он знал, хотя свободное одеяние подчеркивало ее истощенное состояние.

- Как насчет того, чтобы поесть что-нибудь? - ответа не последовало. Он все равно подошел к сумке с едой, достал сушеные фрукты и черствый дорожный хлеб. Она не пошевелилась, когда он положил это перед ней, но когда он раздраженно помахал хлебом у нее перед носом, она отвернулась с возгласом отвращения.

- Ну, по крайней мере, ты вспомнила, как разговаривать, - кисло прокомментировал он. Он придвинулся к ней поближе. - Как твоя голова?

- Зачем ты привел меня сюда? - спросила она низким и свирепым голосом.

- Я забираю тебя обратно к Вратам. В наш собственный мир, которому мы принадлежим, чтобы Джейс и Чесс могли вернуться туда, где им место.

- Теперь это мой мир, - в ее голосе слышалась сдерживаемая ярость. - Здесь мое место. У меня здесь есть задача, которую нужно выполнить, творение, которое я должна раскрыть. В этом мире я могу придать смысл своему существованию. У меня нет желания возвращаться.

- Полагаю, сейчас нет. - Вандиен старался говорить рассудительно. - Сейчас ты не в себе; ты все еще находишься под властью Лимбрета. После некоторого времени без их воды и с нормальной пищей ты придешь в себя.

- Ты хочешь сказать, что я вернусь на твой уровень. - Ки села, запустив костлявые руки в растрепанные волосы. Она с шипением выдохнула. - Посмотри на меня. Ты уже вернул меня к гневу, одной из самых низменных эмоций человеческой расы. Я сумела освободиться от него, Вандиен, до того, как ты вернулся. Зачем тебе понадобилось все портить? Разве ты не видишь? У тебя было свое место в моей жизни, и ты прекрасно его заполнил. Я благодарна тебе за все, чем ты был для меня, и за все, что мы разделили. Но это время прошло, и я ушла дальше тебя. Не принимай это близко к сердцу; сейчас я ценю тебя, как никогда раньше. Я оглянулась на каждое воспоминание, которое у меня осталось о тебе, на каждый момент, который мы когда-либо разделяли, и из каждого я извлекла золото и оставила мусор позади. Я очистила твое прикосновение к моей жизни. Теперь ты хочешь вернуться, чтобы снова все испачкать. Я умоляю тебя не делать этого. Оставь меня и иди дальше, позволь мне вернуться к моей работе и сохранить о тебе то, что было хорошим.

Вандиен хранил молчание, слушая ее страстную мольбу. Теперь он заставил свои стиснутые руки разжаться. Он встал и отступил, чтобы дать ей пространство. Практичный голос внутри него заверял его, что это говорит Лимбрет, а не Ки. Она была отравлена их водой, одурманена их видениями. Но этот маленький демон неуверенности, который спит в самом любимом из мужчин, пустил отравленный дротик. Она покончила с ним. Она взяла от него все, что он мог предложить ей, и теперь она унесет это с собой. Что он мог предложить такого, что могло бы соперничать с видением Лимбретов? Он тяжело вздохнул и направился к лошадям, чтобы донимать их тщательным осмотром копыт. Он переваривал свой горький выбор. Он мог связать ее, как животное, и держать рядом с собой. Ему было бы стыдно так обращаться с собакой. Он мог бы умолять ее пойти с ним. Он мог бы отпустить ее.

- У тебя есть моя любовь, Вандиен, - сказала она его сгорбленным плечам. - Я оставляю ее тебе. Тебе не нужно, чтобы я всегда была рядом, чтобы обладать ею. Мы заботились друг о друге. Но я не виноградная лоза, чтобы обвивать свою жизнь вокруг такой прочной колонны, как ты. Скорее, мы были как два сильных дерева, которые росли бок о бок, но в конечном итоге должны были разойтись друг от друга. Ты же не хочешь, чтобы я была в твоей тени, низкорослая и уродливая, правда? Отпусти меня.

- Я не держу тебя. - Слова медленно вырывались из него, как оторванные куски плоти. Он скрестил руки на груди и крепко обнял себя, но в этом одиноком объятии не было утешения. Теплые насыщенные ароматы леса расцветали вокруг него, когда он выдыхал так же спокойно, как спящий ребенок. Лошади удовлетворенно щипали короткую траву, растущую из мха. Никакой ветер не потревожил ни единого листика; покой гулял по ночи в бархатных тапочках. Вандиен чувствовал себя зияющей красной раной в тихой ночи, наблюдая, как Ки с трудом поднимается. Она была такой болезненно худой, так ослабела после голодания. Тщетно твердил он себе, что это вода, колдовство Лимбретов привело их к этому расставанию. Но он не мог до конца в это поверить. Они всего лишь привели Ки к более раннему осознанию истины, которую он всегда втайне знал, что он