Врата Лимбрета - Робин Хобб

нуждался в ней больше, чем она в нем; что такого способного и сильного человека ждут вещи, которые не под силу разделить безрассудному бродяге вроде него. В тысяче кошмаров он стоял у дороги и кричал ей вслед, когда ее фургон исчезал из виду. Теперь она уходила, ее фургон был потерян для них обоих, а он не звал. Она шла нерешительно, как новорожденный олененок, переставляя ноги с осторожностью, порожденной слабостью. Ее платье было темным, как и волосы; в мгновение ока дорога скрыла ее из виду. Он отступил под прикрытие деревьев, внезапно осознав, что его предательские ноги почти последовали за ней. Отпусти ее, строго сказал он себе. В роще он опустился на землю, опустив темноволосую голову на колени. Он задавался вопросом, что ему делать дальше.

Сколько он так просидел, он не мог предположить. Он услышал стук копыт, приближающийся легкой поступью по черной дороге. Ему придется выйти из рощи и окликнуть ее, или она пройдет мимо него в темноте. Не то чтобы это имело большое значение. Он запоздало вспомнил, что у него вся еда, и для Холлики это имело значение. Он неохотно поднялся, но прежде чем он успел выйти на открытое место, серые заржали, обращаясь к Черному, и тот ответил. Вандиен услышал, как изменился стук его копыт, когда он сбавил скорость и свернул с твердой дороги на прочный дерн.

Конь и всадница выглядели плохо, а пахли еще хуже. До Вандиена доходили слухи о боевом мускусе брурджанцев, но он никогда раньше его не нюхал. Он решил, что это оружие, по крайней мере, такое же мощное, как ее меч. Он шагнул вперед, чтобы поймать поводья выдохшегося коня, но тот отлетел за пределы его досягаемости; Холлика резко отвела голову коня в сторону.

- Ты чертов дурак! - зарычала она на него.

- Я тоже рад тебя видеть.

Она даже не остановилась.

- Ты не глушишь морды своих лошадей; откуда ты знал, что это буду я? Потом ты встаешь перед боевым конем, только что пришедшим с битвы, и размахиваешь руками, как мишень; и наконец, ты, кажется, уронил это по дороге.

“Этим” оказалась Ки, небрежно висевшая позади брурджанки на ее коне и почти невидимая за ее телом.

- Что за черт? - в смятении воскликнул Вандиен. Он снова шагнул, чтобы снять ее с лошади, вовремя опомнился и отпрыгнул назад, уклоняясь от удара копыт Черного.

- Хватит его пугать! - прорычала брурджанка и спрыгнула с седла, как кошка с забора. Она повернулась и небрежно подошла к своему коню, который покорно стоял перед ней. Она отвязала Ки, бесцеремонно свалив ее на землю. Вандиен поспешил опуститься на колени рядом с ней.

- Она ранена?

- Не так сильно, как я, - он впервые заметил темную каплю на ее мускулистом предплечье. Мимолетный удар косой, решил он и снова поднялся, беспокоясь за них обеих.

- Пусть лежит. - Холлика прочитала его мысли. - Я ударила ее еще раз, и она упала. Она будет держаться. Во всяком случае, какое-то время она не встанет. Оторви рукав от своей рубашки, чтобы сделать повязку. - Она провела языком по своему огромному рту, а затем приложила губы к ране. Вандиен с трепетом наблюдал, как ее черный язык осторожно движется по длине пореза. Двумя рывками он освободил рукав от рубашки. Он начал рвать его на полосы.

- Ты мало говоришь, - заметила Холлика, закончив зализывать рану. - Не стоит благодарности, Холли, я уронил ее с вьючной лошади и ничего не заметил.

- Я не ронял ее с вьючной лошади. - Вандиен подошел и взял ее за руку. Он отрезал один конец своей длинной ленты, чтобы завязать ее крепко, но не слишком туго над раной. Нежным прикосновением он начал наматывать полоску длинной спиралью вниз по ее руке. Она не подавала признаков боли.

- Так как же ты ее потерял? - настаивала она.

- Ты спрашиваешь меня о том, о чем я думаю? - злобно спросил Вандиен.

- Нет. Я спрашиваю, что за глупость ты совершил, вот и все.

- Она не хотела оставаться со мной. Она хотела вернуться к Лимбретам. Я отпустил ее. - Слова прозвучали отрывисто, но он поборол желание потуже затянуть повязку на ране.

- Глупее, чем я думала. Я подумала, что ты задремал и позволил ей уйти. Разве ты не хочешь ее после всех неприятностей, в которые мы попали?

- Да. Нет. Черт возьми, отвали от меня! Я не хочу ее, если она не хочет быть со мной.

- Теперь он решает это. Замечательно. Остерегайся “если”, человек. Они размывают твою цель и портят твой пыл. Обдумай свое решение без “если”. Ты хочешь ее. Она у тебя есть. Сохрани ее после этого.

- Тебе легко говорить. Тебе на нее наплевать. Ты не будешь задаваться вопросом, правильно ли это для нее, хорошо ли для нее.

- Я бы почерпнула больше смысла из разговора с Черным. Посмотри на нее, дурак! Похоже, что Лимбреты идут ей на пользу?

- Есть и другие вещи, помимо того, что ты жив и здоров, - начал Вандиен тихим голосом, но брурджанка оборвал его взрывом смеха.

- Назови хоть одну стоящую вещь, которую ты можешь получить, не будучи живым и здоровым, - потребовала она.

- Она хочет оставить след в этом мире, памятник своей кончине.

- Что-то вроде кучи навоза на дороге. - Холлика одарила его своей брурджанской оскаленной улыбкой. - Ты забавный, человек. С тех пор, как мы встретились, я смеялась больше, чем за все годы. Иди сюда, Черный.

Конь развернулся и вышел на ее зов. Вандиен с любопытством наблюдал за ней, затем увидел, как она прижалась ртом к его ранам, очищая их языком.

- Вкусно? - спросил он ее так грубо, как только мог, и получил от нее еще один взрыв смеха.

Он склонился над Ки, впервые увидев, что брурджанка связала ее по рукам и ногам. Возможно, подчинение Ки было не таким быстрым и легким, как она утверждала. Ее прощальные слова все еще звучали в его голове. Отпустить ее однажды было достаточно тяжело; почему он должен столкнуться с этим дважды? “Но я давным-давно пообещал тебе никогда не просить у тебя ничего такого, чего ты не была бы готова дать. Если ты больше не желаешь быть мне другом, как я могу заставить тебя? Я не думаю,