Ключи Марии - Андрей Юрьевич Курков

– Любопытство сгубило кота, – проговорила она негромко и грустно.

– Что? – недослышал Бисмарк.

– Пословица есть такая английская для любопытных. Curiosity killed the cat!

Уже выходя из комнаты Бисмарк оглянулся.

– А ты что, английский знаешь?

– Ходила на курсы.

Пока закипала вода, Олег вытащил только что принесенный черный мешок из-под кухонного стола. Достал из него полученный от Клейнода сверток и уставился на него. Удивление сменилось волнением, ведь он держал в руках настоящую почтовую посылку из прошлого века. Это стало сразу понятно. Обшитая бязевой бело-серой тканью, посылка была перетянута бечевкой, которую на узлах крепили к ткани почтовые сургучовые печати. Адрес получателя, написанный когда-то химическим карандашом, сохранился хорошо и совпадал с адресом Клейнода. Только посылка была адресована его отцу. Адрес отправителя стерся, точнее стерлась фамилия с инициалами, а вот слова «до востребования» читались хорошо.

Олег поднес посылку ближайшей сургучовой печатью поближе к глазам. Герб страны, которой давно нет, и надпись «Почта СССР». Перевернул к адресу получателя и квадратным пятнам, оставшимся от отклеившихся или снятых с ткани почтовых марок. По краям этих квадратиков виднелись неполные отпечатки почтовых штемпелей, которыми «гасили» марки. Один штемпель «промазал» и Бисмарк смог его прочитать: «Почта СССР. Киев-128. 20. 12. 1986».

Бисмарк шевелил губами, подсчитывая годы, прошедшие с момента отправки этой посылки. Тридцать три года она лежала нераскрытой! А теперь и он пообещал ее хранить и не открывать! Что за черт? Можно было бы считать эту ситуацию смешной и забавной, если бы посылка не имела прямого отношения к археологам, к их тайне, которую Бисмарк уже вроде как ощущал, осознавал, но объяснить и вербализировать не мог.

– Олежка! Где мой кофе? – через приоткрытые двери донесся голос из комнаты.

Бисмарк поспешно сунул посылку обратно в пакет, а пакет положил возле мусорного ведра в тумбе под умывальником. Но вместо того, чтобы закрыть дверцу тумбы, наклонился и с сомнением уставился на странное соседство мусорного ведра и черного пакета. Так ведь можно случайно, по пьянке, посылку вынести и выбросить в мусорный бак! Вытащил, оглянулся по сторонам. Поднялся на табуретку и спрятал пакет с посылкой над навесным шкафчиком. Спрыгнув на пол, еще раз глянул вверх, под потолок. Пакет не бросался в глаза. Да и кто на кухне смотрит под потолок?!

– Ну, как самочувствие? – спросил он Рину, подавая ей чашечку кофе.

– Хреново, – призналась она.

– Но разговаривать можешь?

Она напряженно улыбнулась и промолчала.

– А откуда ты такой разбитой пришла под утро?

– Из клиники, – ответила Рина, внимательно глядя на присевшего рядом Олега.

– Из клиники? – переспросил он. – Из частной?

– Не частные называются больницами, – она едва заметно улыбнулась. – А больницей называется пристройка к моргу, в которой держат еще не умерших.

– Красиво! – Олег удивленно мотнул головой. – Ну хорошо! И какие процедуры тебя так измучили?

– Разные!

– А чего же они тебя в таком состоянии из клиники выписали?

– Это дневная клиника, без стационара.

Бисмарк понял, что разговор в таком варианте ни к чему не приведет.

– А в этой клинике, случайно, роддом не работает?

На мгновение взгляд Рины словно бы замер.

– Роддом? Ты чего?

– Ну я там слышал плач младенцев, – негромко проговорил Бисмарк.

– Ты там был? – Выдохнула она изумленно.

И уставилась Олегу в глаза потухшим, лишенным жизненной энергии взглядом.

– Ага, – он кивнул. – Всю ночь провел напротив, во дворе заброшенного дома.

Возникла пауза, постепенно трансформировавшаяся в тишину, которую Рина явно не собиралась нарушать.

Она отвернулась, закрыла глаза. И то ли заснула, то ли сделала вид.

– Ну ладно, – подумал Бисмарк, поднимаясь на ноги. – Поспи! Может, поймешь во сне, что со мной лучше быть откровенной!

Странное желание возникло у Олега и он нисколько не удивился его появлению. Захотелось снова закрыть ее и уйти. Чтобы она осталась тут, как в клетке. И чтобы подумала, что свободу снова она сможет получить, только если расскажет правду! И не только про этот дом с балконом, но и про всю черную бухгалтерию, связанную с «Институтом-архивом»! Ей известной информации наверняка должно хватить для того, чтобы пазл сложился! И тогда Адик, считающий Бисмарка лохом, сам себя почувствует лохом! А Бисмарк перейдет в другой имущественный статус, то есть разбогатеет, как бы банально это не звучало! Ведь за любой тайной прячутся деньги! Тем более за такой, как эта, связанной с золотом тамплиеров и с загадочными эликсирами долголетия и вечного здоровья!

Пакет с древней посылкой поместился в рюкзак. С улыбкой на лице Олег закрыл дверь и бойко спустился по лестнице.

Пока шел вниз по Франко, думал о посылке в рюкзаке. Ее незначительный вес говорил о том, что металла или других археологических артефактов там быть не может. А если в ней не спрятаны артефакты, то, значит, что-то другое, настолько же ценное! Может, археологические карты или даже дневники кого-то из археологов, которые так хочет найти Адик. Может, даже дневники Польского? Ведь тогда становится понятной почтовая дружба и такой же почтовый конфликт Польского с Клейнодом-отцом. Может, самое время перечитать их переписку? Да, вроде, Олег и так неплохо помнил основные моменты из писем Польского, взаимные угрозы, предупреждения Польского о последствиях, если тот нарушит обязанности хранителя?

– Ага! – Бисмарк на ходу улыбнулся. – Обязанности-то хранителя явно означали обязанности хранителя именно этой посылки! А значит, внутри лежит нечто, имеющее для Польского уникальную ценность! И, конечно, не только для него! Ведь Клейнод, почему-то думающий, что его собираются убить, передал посылку единственному человеку, которому хоть как-то доверяет – Бисмарку!

Олег расправил плечи и зашагал дальше более гордой походкой, словно его только что повысили в звании.

Это состояние длилось минут десять, покуда он не заметил слева Музей медицины и не задал себе вопрос: «А куда, собственно, я иду?»

Ответа на этот вопрос он не знал. Он ушел, как уходит следователь из камеры заключенного, чтобы дать заключенному время подумать перед следующим допросом. «Заключенной» была Рина, камерой – его собственная квартира. А он при всем при этом не ощущал себя следователем. Он ощущал себя археологом, почти добравшимся до своего самого важного открытия. Оставалось только копнуть еще раз и поглубже!

Глава 54

Краков, июнь 1941 Олесь рассказывает, как он не нажал на красную кнопку

В полночь мы сели в бомбардировщик «Дуглас». Когда самолет с невероятным грохотом взлетел, я прикипел к иллюминатору, но ничего, кроме темноты, не увидел, только внизу удалялись