Мария Федоровна - Александр Боханов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Великий князь Владимир, преданно любивший свою Мари, все больше и больше подпадал под ее влияние и постепенно начал говорить и действовать лишь с ее голоса. Александр III крепился некоторое время, а затем решил все-таки объясниться со своим младшим братом. Его особенно раздражали постоянные и многомесячные поездки Владимира и Михень по европейским курортам.
К тому же великокняжеская пара вела себя за границей слишком вызывающе. Мало того, что они обосновывались там всегда по-царски (лучшие апартаменты, многочисленная прислуга, богатый выезд, непременная ложа в театре), но Михень старалась играть и заметную общественную роль. Встречи с правителями и принцами, с политическими деятелями и журналистами, с известными актерами, писателями, художниками. Брат Царя вызывал повсеместный интерес, и Мария Павловна просто купалась в лучах известности и пиетета. Без мужа она не любила выезжать, так как в таком случае не было необходимого внимания.
Царь долго терпел, но в конце концов не выдержал. В октябре 1884 года он писал Владимиру: «Вообще мне и многим другим кажется странным, что вот уже почти 10 лет подряд, что ты каждый год ездишь за границу без всякой нужды; это тебе очень вредит в глазах и мнении твоих подчиненных и неправильно в служебном отношении» (Великий князь в это время занимал пост Командующего войсками гвардии и Петербургского военного округа).
Мягкое увещевание Монарха имело лишь краткосрочный эффект, а через некоторое время заграничные вояжи Михень и Владимира возобновились. В феврале 1889 года произошло резкое объяснение между братьями. Александр III с горьким сожалением писал брату: «Теперь я вижу, что ни мои просьбы, ни мои желания, ни предложения вами не принимаются. То, что хочет твоя жена, ты будешь добиваться во что бы то ни было и никаким моим желаниям не подчинишься. То, что Папа и Мама было легко делать, мне невозможно: это приказывать! Как может брат брату приказывать! Это слишком тяжело!»
Император был возмущен и свое нерасположение продемонстрировал отказом навестить Михень в день ее рождения 2 мая 1889 года. Объясняя свой афронт, Царь сообщал Владимиру: «Действительно, я недоволен твоей женой. Несмотря на все мои просьбы, желания, предложения и требования, она преспокойно прокатилась за границу и настояла на своем. Как же я должен смотреть на это? Промолчать и проглотить явное глумление над моим желанием и ждать, что это будет продолжаться всякий раз, когда она этого пожелает!? Вдобавок возвратиться накануне своего рождения и ждать, чтобы ехали к ней с поздравлениями; это уж чересчур бесцеремонно и странно».
Завершая послание, Александр III задал брату вопрос: «Почему ни с кем из семейства у меня таких столкновений не было, как из-за твоей жены?» Ответа он не получил. Михень же и дальше продолжала вести себя слишком своенравно, что граничило с неуважением к особе Государя и не могло вызвать симпатию.
Муж Марии Павловны занимал высокое место в династической иерархии. После Царя и его сыновей он был следующим по старшинству, и это обстоятельство очень укрепляло самомнение бывшей Мекленбургской Принцессы. Во дворце Великого князя постепенно образовался влиятельный салон, где обсуждались, а часто и осуждались важнейшие аспекты государственной политики, все сколько-нибудь заметные династические истории.
При этом Михень позволяла себе делать критические замечания о Царе, о Царице и даже злословила на их счет. Это было возмутительно, раздражало Александра III и Марию Федоровну, но изменить они ничего не могли. Власти Самодержца было недостаточно, чтобы заставить близких родственников вести себя подобающим образом.
Но Мария Федоровна не могла смириться и сделала то, что должна была сделать: она перестала подавать руку Михень. Сухой кивок головы на официальных церемониях и семейных трапезах — это все, на что могла рассчитывать Мария Павловна. Но иногда она получала и такие удары, от которых долго не могла прийти в себя.
На одном из придворных балов Мария Федоровна публично прокомментировала внешний облик родственницы. «Бог знает, на что она похожа, она такая красная, что можно подумать, что она пьет», — заметила Императрица.
Высказывание Царицы со скоростью электричества облетело все гостиные. Конечно, его находили не слишком изящным, но зато «пуля попала точно в цель». После таких потрясений тридцатилетней Великой княгине, считавшей себя неотразимой красавицей, действительно надо было срочно ехать лечиться в Биарриц или Баден-Баден!
«Холодная война» между Марией Федоровной и Михень продолжалась несколько десятилетий. По временам наступали периоды затишья, но «баталии местного значения» неизбежно возникали.
Марии Федоровне приходилось нелегко со многими родственниками; постоянно надо было опасаться каких-то нежелательных вестей, скандальных событий, задевавших непосредственно Царскую Семью. Одно из таких происшествий случилось в самом начале 1888 года.
2 января Императрица вместе с Александром III была на обеде у Великого князя Алексея Александровича, а затем Царь поехал к себе в Аничков заниматься, а Минни — в Михайловский театр. Настроение было спокойным, впечатления дня были самые обычные, и казалось, что ничего уже непредвиденного произойти не может. Но произошло.
На обратном пути из театра она ехала в карете вместе с Великим князем Сергеем Александровичем и от него услыхала о событии, о котором, оказывается, знала уже чуть ли не вся Фамилия, но она об этом ничего еще не слышала… Выяснилось, что старший сын старого греховодника дяди Низи, Великий князь Николай Николаевич (Младший) состоит уже несколько лет в связи с купчихой, некой Бурениной, что ей уже сорок лет, она имеет двоих сыновей. Сам же Великий князь сгорает от любви и добивается, не больше и не меньше, права вступить с ней в брак! И это кузен Императора!
Императрица не очень хорошо знала Николашу, так как он мало бывал при Дворе, все больше был занят военной службой. И вдруг всплыли такие подробности биографии! Перед Царицей предстала неприглядная картина: отец живет с танцовщицей, а сын — с торговкой! Самое ужасное, что якобы отец, Николай Николаевич Старший, этот старый рамолик, добился у Саши разрешения на брак! Как такое возможно; этого не может быть! Почему он ей ничего о том не сказал!
Около полуночи Мария Федоровна ворвалась в кабинет мужа, по его словам, «как фурия». Царь в таком возбужденном состоянии Минни давно не видел. Состоялось горячее объяснение, из которого выяснилось, что к Императору за этим действительно обращались, но он не придал истории особого значения и «забыл рассказать». Царица была возмущена такой забывчивостью, но главным образом поведением родственников, все время повторяла, что это касается ее лично, так как «у нее тоже есть сыновья».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});