Хожение за три моря - Афанасий Никитин

С князем виджаянагарским196 вышло рати его сорок тысяч конных, а пеших сто тысяч, да сорок слонов, в доспехи наряженных, и на них по четыре человека с пищалями.

А с султаном вышло двадцать шесть везиров и с каждым везиром по десять тысяч конной рати, да пеших по двадцать тысяч, а с иным везиром по пятнадцать тысяч конных людей и по тридцать тысяч пеших. А великих индийских везиров четыре, а с ними вышло конной рати сорок тысяч да сто тысяч пеших. И разгневался султан на индусов, что мало людей с ними вышло. И прибавил еще пеших двадцать тысяч, да две тысячи197 конных, да двадцать слонов. Такова сила султана индийского, бесерменского. [Мухаммедова вера им годится]. А раст дени худо донот – а правую веру бог ведает. А правая вера – единого бога знать и имя его во всяком месте чистом в чистоте призывать198.

На пятую Пасху решился я на Русь идти. Вышел из Бидара за месяц до бесерменского улу байрама199 [по вере Мухаммеда, посланника божья]. А когда Пасха воскресение Христово не знаю, постился с бесерменами в их пост, с ними и разговелся, а Пасху отметил в Гулбарге200, от Бидара в десяти ковах.

Султан пришел в Гулбаргу с мелик-ат-туджаром и с ратью своей на пятнадцатый день после улу байрама. Война им не удалась – один город взяли индийский201, а людей много у них погибло и казны много поистратили.

А индийский великий князь202 могущественен, и рати у него много. Крепость его на горе, и стольный город его Виджаянагар203 очень велик. Три рва у города, да река через него течет. По одну сторону города густые джунгли, а с другой стороны долина подходит – удивительное место, для всего пригодное. Та сторона не проходима – путь через город идет, ни с какой стороны город не взять; гора там огромная да чащоба злая, колючая. Стояла рать под городом месяц, и люди гибли от безводья, и очень много людей поумирало от голода да от жажды. Смотрели на воду, да не подойти к ней204.

Ходжа мелик-ат-туджар взял другой город индийский205, силой взял, день и ночь бился с городом двадцать дней, рать ни пила, ни ела, под городом с пушками стояла. И рати его погибло пять тысяч лучших воинов. А взял город – вырезали двадцать тысяч мужского полу и женского, а двадцать тысяч – и взрослых, и малых – в плен взяли. Продавали пленных по десять тенек за голову, а иных и по пять, а детей по две тенки. Казны же совсем не взяли. И стольного города206 он не взял.

Из Гулбарги пошел я в Каллур207. В Каллуре родится сердолик, и тут его обрабатывают, и отсюда по всему свету развозят. В Каллуре триста алмазников живут, [оружье украшают]. Побыл я тут пять месяцев и пошел оттуда в Коилконду208. Там базар очень большой. А оттуда пошел в Гулбаргу, а из Гулбарги к Аланду. А от Аланда пошел в Амендрие, а из Амендрие – к Нарясу, а из Наряса – в Сури209, а из Сури пошел к Дабхолу, пристани моря Индийского.’

Очень большой город Дабхол, съезжаются сюда со всего поморья – и Индийского, и Эфиопского. И тут я, окаянный Афанасий, рабище бога вышнего, творца неба и земли, призадумался о вере христианской, и о Христовом крещении, о постах, святыми отцами устроенных, о заповедях апостольских и устремился мыслию на Русь пойти. Взошел в таву и сговорился о плате корабельной – со своей головы до Ормуза града два золотых дал. Отплыл я на корабле из Дабхола града на бесерменский пост, за три месяца до Пасхи210.

Плыл я в таве по морю целый месяц, не видел ничего. А на другой месяц увидел горы Эфиопские211, и все люди вскричали: «Олло перводигер, олло конъкар, бизим баши мудна насинь больмышьти», а по-русски это значит: Боже, господи, боже, боже вышний, царь небесный, здесь нам сулил ты погибнуть!»

В той земле Эфиопской были мы пять дней. Божей милостью зла не случилось. Много роздали рису, да перцу, да хлеба эфиопам. И они судна не пограбили.

А оттуда шли двенадцать дней до Маската. В Маскате встретил я шестую Пасху212. И плыл до Ормуза девять дней, да в Ормузе был двадцать дней. А из Ормуза пошел в Лар, и в Ларе был три дня. От Лара до Шираза шел двенадцать дней, а в Ширазе был семь дней. Из Шираза пошел в Эберку213, пятнадцать дней шел, и в Эберку был десять дней. Из Эберку до Йезда шел девять дней, и в Йезде был восемь дней. А из Йезда пошел в Исфахан214, пять дней шел, и в Исфахане был шесть дней. А из Исфахана пошел в Кашан, да в Кашане был пять дней. А из Кашана пошел в Кум215, а из Кума – в Савэ216. А из Савэ пошел в Сольтапие217, а из Сольтание шел до Тебриза218.

А из Тебриза пошел в ставку Узун Хасан-бека219. В ставке его был десять дней, потому что пути никуда не было. Узун Хасан-бек на турецкого султана220 послал двора своего сорок тысяч рати221. Они Сивас222 взяли. А Токат223 взяли да пожгли, и Амасию224 взяли, да много сел пограбили да пошли войной на караманского правителя225.

А из ставки Узун Хасан-бека пошел я в Эрзинджан226, а из Эрзинджана пошел в Трабзон227.

В Трабзон же пришел на Покров Святой Богородицы и приснодевы Марии и был в Трабзоне пять дней. Пришел на корабль и сговорился о плате корабельной – со своей головы золотой дать до Кафы228, а на харч взял я золотой в долг – в Кафе отдать.

Путь Афанасия Никитина за три моря

И в том Трабзоне субаши229 и паша230 много зла мне причинили. Добро мое все велели принести к себе в крепость, на гору, да обыскали все. И что было мелочи хорошей – все выграбили. А искали грамоты, потому что шел я из ставки Узун Хасан-бека231.

Божией милостью дошел я до третьего моря – Черного, что по-персидски дарья Стамбульская. С попутным ветром шли морем десять дней и дошли до Воны232, и тут встретил нас сильный ветер северный и погнал корабль назад к Трабзону. Из-за ветра сильного, встречного стояли мы пятнадцать дней в Платане233. Из Платаны выходили в море дважды, но ветер дул нам навстречу злой, не давал по морю идти. [Боже истинный, боже, боже покровитель!] Кроме него – иного бога не знаю.

Море перешли, да занес нас ветер к самой Балаклаве234. И