Хожение за три моря - Афанасий Никитин

В Индийской земле княжат все хорасанцы, и бояре все хорасанцы. А гундустанцы все пешие и ходят перед хорасанцами, которые на конях; а остальные все пешие, ходят быстро, все наги да босы, в руке щит, в другой – меч, а иные с большими прямыми луками да со стрелами.

Бой ведут все больше на слонах, сами в доспехах и кони. Слонам к голове и бивням привязывают большие кованные мечи, по кантару96 весом, да облачают слонов в доспехи булатные, да на слонах сделаны башенки, и в тех башенках по двенадцать человек в доспехах, да все с пушками, да со стрелами97.

Есть тут одно место – Аланд98, где шейх Ала-ад-дин [святой лежит] и ярмарка бывает. Раз в год на ту ярмарку съезжается торговать вся страна Индийская, торгуют тут десять дней; от Бедеря двенадцать ковов. Приводят сюда коней – до двадцати тысяч коней продавать, да всякий товар привозят. В Гундустанской земле эта ярмарка лучшая, всякий товар продают и покупают в дни памяти шейха Алаеддина, а по-нашему на Покров Святой Богородицы99. А еще есть в том Аланде птица гукук, летает ночью, кричит «кук-кук»100; а на чьем доме сядет, там человек умрет, а захочет кто ее убить, она на того огонь изо рта пускает. А мамоны ходят ночью да хватают кур, а живут они на холмах или среди скал101. А обезьяны, те живут в лесу. Есть у них князь обезьяний, ходит с ратью своей102. Если кто обезьян обидит, они жалуются своему князю, и он посылает на обидчика свою рать, и они, к городу придя, дома разрушают и людей убивают. А рать обезьянья, сказывают, очень велика, и язык у них свой. Детенышей родится у них много, и если который из них родится ни в мать, ни в отца, таких бросают на дорогах. Иные гундустанцы подбирают их да учат всяким ремеслам; а если продают, то ночью, чтобы они дорогу назад не могли найти, а иных учат [подражать скоморохам].

Весна у них началась с Покрова святой богородицы. А празднуют память шейха Ала-ад-дина и начало весны через две недели после Покрова; восемь дней длится праздник. А весна у них длится три месяца, и лето три месяца, и зима три месяца, и осень три месяца.

Бидар – стольный город Гундустана бесерменского. Город большой, и людей в нем очень много. Султан уже двадцати лет103, а правят бояре и княжат хорасанцы и воюют все хорасанцы.

Живет здесь боярин-хорасанец, мелик-ат-туджар, так у него двести тысяч своей рати, а у Мелик-хана сто тысяч, а у Фарат-хана двадцать тысяч104, и у многих ханов по десять тысяч войска. А с султаном выходит триста тысяч войска его.

Земля многолюдна, да сельские люди очень бедны, а бояре власть большую имеют и очень богаты. Носят бояр на носилках серебряных, впереди коней ведут в золотой сбруе, да двадцати коней ведут, а за ними триста всадников, да пеших пятьсот воинов, да десять трубачей, да с барабанами десять человек, да свирельников десять человек.

А когда султан выезжает на прогулку с матерью105 да с женою, то за ним всадников десять тысяч следует да пеших пятьдесят тысяч, а слонов выводят двести и все в золоченых доспехах, и перед ним – трубачей сто человек, да плясунов сто человек, да ведут триста коней верховых в золотой сбруе, да сто обезьян, да сто наложниц, гаурыки называются.

Во дворец султана ведет семь ворот, а в воротах сидят по сто стражей, да по сто писцов – кафиров. Одни записывают, кто во дворец идет, другие – кто выходит. А чужестранцев во дворец не пускают. А дворец султана очень красив, по стенам резьба да золото, последний камень – и тот в резьбе да золотом расписан очень красиво. Да во дворце у султана сосуды разные.

По ночам город Бидар охраняет тысяча стражей под начальством кутувала106, на конях и в доспехах, да в руках у каждого по факелу.

Продал я своего жеребца в Бидаре. Издержал на него шестьдесят восемь футунов107, кормил его год. В Бидаре по улицам змеи ползают, длиной по две сажени. Вернулся я в Бидар из Кулонгири в канун Филиппова поста, а жеребца продал на Рождество108.

И жил я здесь, в Бидаре, до Великого поста109 и со многими индусами познакомился. Открыл им веру свою, сказал, что не бесерменин я, а [веры Иисусовой], христианин, и имя мое Афанасий, а бесерменское имя – ходжа Юсуф Хорасани110. И индусы не стали от меня ничего скрывать, ни о еде своей, ни о торговле, ни о молитвах, ни о иных вещах, и жен своих не стали в доме скрывать.

Расспрашивал я их о вере, и они говорили мне: веруем в Адама, а буты111, говорят, и есть Адам и весь род его. А всех вер в Индии восемьдесят и четыре веры112, и все веруют в бута. А разных вер люди друг с другом не пьют, не едят, не женятся. Иные из них баранину, да кур, да рыбу, да яйца едят, но говядины никто не ест.

Пробыл я в Бидаре четыре месяца и сговорился с индусами пойти в Парват113, где у них бутхана114 – то их Иерусалим, то же, что для бесермен Мекка. Шел я с индусами до бутханы месяц. И у той бутханы ярмарка, пять дней длится. Велика бутхана, с пол-Твери каменная, да вырезаны в камне деяния бута. Двенадцать венцов вырезаны вкруг бутханы – как бут чудеса совершал, как являлся в разных образах: первый – в образе человека, второй – человек, но с хоботом слоновым, третий – человек, а лик обезьяний, четвертый – наполовину человек, наполовину лютый зверь, являлся все с хвостом. А вырезан из камня, а хвост в сажень115, через него переброшен.

На праздник бута116 съезжается к той бутхане вся страна Индийская. Да у бутханы бреются старые и молодые, женщины и девочки. А сбривают на себе все волосы, бреют и бороды, и головы, и хвосты117. И идут к бутхане. С каждой головы берут по две шешкени для бута, а с коней – по четыре футы118. А съезжается к бутхане всего людей [двадцать тысяч лакхов, а бывает время и сто тысяч лакхов]119.

В бутхане же бут вырезан из камня черного, огромный, да хвост через него перекинут, а руку правую поднял высоко и простер, как Юстиниан, царь цареградский, а в левой руке у бута копье120. На нем не надето ничего, а только бедра повязкой обернуты, а лик обезьяний. А иные буты