Мандаринка на Новый год - Дарья Александровна Волкова

– Спасибо. Ладно, – выдохнул он. – Я в душ.

– Нет! Я первая.

– Ага, как же. Никакого душа до утра. Лежи и беременей.

– Чего?

– Того. Что я – зря старался? Лежи, женщина, и делом занимайся. Выполняй свою часть работы.

– Ты это специально придумал, чтобы первому в душ пойти, признайся!

– Ничего подобного. Если ты встанешь, начнёт вытекать то, что должно остаться внутри.

– Коля!

– Ну, факт же.

– Ты невозможный тип, – простонала она в подушку.

– Уж какой есть, – невозмутимо ответил он. – Всё, я в душ.

* * *

– Ник… ты поел?

– Угу. Спасибо. Очень вкусно.

– Тогда смотри… – На кухонный стол кладётся бумажная салфетка, на которой лежит тонкая полоска ламинированного картона.

– Ого… Это значит… А ты перепроверяла?

На салфетку кладутся еще две тонких полоски – с теми же двумя поперечными линиями.

– Дважды.

– Ух ты… Значит, мы забеременели в первый же цикл, да? Круто.

– Круто и всё?

– Ну… Я рад. Правда. Очень рад. Мы же этого хотели.

– Что-то не очень заметно, что ты рад.

– Люб… ну ты же знаешь… У меня с выражением мыслей не очень. Не умею я.

– Всё ты умеешь. Когда хочешь. – И она неожиданно поворачивается, спиной к нему, лицом к окну.

Ник задумчиво смотрит на замершую фигурку в угасающем свете заката. Видимое напряжение в спине, шее, плечах, руках, демонстративно засунутых в карманы джинсов. Не дала ему и минуты на то, чтобы осознать. Невозможная. Нетерпеливая. Любимая.

Поднимается с места, обходит Любу, встаёт перед ней. Она упорно продолжает смотреть мимо него в окно. Да и пусть смотрит.

И он опускается на колени. Расстёгивает пуговицу, молнию на ее джинсах. Приподнимает трикотажную кофточку. И прижимается губами к плоскому животу. Там, в том месте, где под кожей находится небольшой, с ее кулак размером, орган, в котором сейчас происходит чудо. Согласно заложенной в них программе, делятся клетки, создавая новую жизнь. Нового человека. Их ребёнка.

Его поцелуи нежные, лёгкое касание губами чуть ниже пупка. Ее пальцы ложатся на его затылок, ерошат рыжий ёжик. Люба вздыхает довольно.

– Вот можешь же… когда хочешь.

* * *

– Ник?

– Да?

– Покрась ногти на ногах.

– Чего?

– Лаком ногти покрась. Пожалуйста.

– Не буду!

– Почему?

– Никогда раньше этого не делал и сейчас не буду!

Люба обиженно поджимает губы и уходит на кухню. Если поплакать, Ник приползёт как миленький. Но плакать не хочется. Устала она уже от этих перепадов настроения – то слезы по малейшему поводу, то на всё плевать. И Ник устал от ее капризов, сейчас она это понимает. Но в другие моменты он бесит ее так, что просто стукнуть хочется.

Люба, отставив в сторону ногу, разглядывает облупившийся лак. Ну и ладно. В салоне покрасит, недалеко идти, в соседний дом. Ей не очень хочется ходить по салонам красоты с таким огромным животом, как-то неловко. Но раз уж Ник так реагирует на ее просьбы…

А когда она вернулась в комнату, то схватилась за живот. И тихо сползла в кресло, задыхаясь от смеха. В соседнем кресле, склонившись над коленями, любимый муж, ворча что-то под нос, красил ногти розовым перламутровым лаком. Себе! Люба охнула, придерживая живот. Так и родить недолго досрочно.

Ник поднял голову. Разогнулся.

– Чего ржёшь? – спросил он хмуро.

Люба смогла ответить далеко не сразу. Сначала продышалась. Потом вытерла слёзки. И лишь потом ответила:

– Коленька… Я просила ногти на ногах покрасить мне. Я сама не могу уже – живот мешает.

– Тебе?

– Мне. – Для убедительности она вытянула стройную изящную ножку – немногое из того, что у нее осталось стройного.

– А… – Ник озадаченно посмотрел сначала на ее ногу, потом на свой босой сорок пятый с тремя из пяти накрашенными розовым лаком ногтями. – Чёрт… Я тебя не так понял, да?

– Ага, – Люба еще раз хихикнула.

– Да кто тебя поймёт с твоими хотелками непредсказуемыми. Блин… – Он снова перевёл взгляд на свою ногу. – Вот дурак…

– А по-моему, красиво вышло.

– Слушай, а что делать-то?

– Иди, в ванной возьми ватные диски и… Нет, я лучше сама принесу, а то ты что-нибудь напутаешь…

Она села в кресло, а он, сложив ноги по-турецки – на полу, перед ней. Ее ножка – на его колене.

– Коля… Ты так аккуратно красишь. У меня так не всегда получается. А ты в первый раз – и так ровненько.

– Ты еще не видела, какие я аккуратные и ровные узлы на шовном материале завязываю.

* * *

Ночь.

– Ник…

Он в последнюю пару месяцев спал плохо. Просыпался вместе с Любой, когда она вставала ночью в туалет. Сквозь сон чувствовал, как она ворочается. Спал чутко, чтобы, не дай бог, не задеть ее нечаянно. А вот сегодня его по какому-то капризу нервной системы вырубило. И он не почувствовал, как она вставала. И открыл глаза, лишь когда Люба потрясла его за плечо.

– Что? Что случилось? – Он сел резко на постели.

В комнату падал свет из прихожей. Люба была встревожена.

– Воды отошли…

Что-то вдруг ухнуло внутри. Ник вскочил.

– Точно?

– Да. По-моему, да. Ну… так много… Я в туалет встала, а оно там как полилось…

– Я посмотрю.

Его не было минут пять. Вернулся.

– Да. Это воды отошли. Я убрал. Как ты? – Он осторожно присел рядом на кровать.

А Люба вдруг поморщилась, и он понял сразу.

– Схватки?

– Да.

– Как часто?

– Не знаю.

– Надо засечь.

– Надо. – Она вздохнула, положила ему голову на плечо.

Ник одной рукой привычным движением погладил ее по пояснице, другой дотянулся до телефона. Без пяти три. До утра ждать не стоит.

– Любава, у тебя всё собрано, так ведь?

– Угу.

– Тогда одевайся потихоньку. А я за машиной. – Он встал, протянул ей руку.

Люба поднялась и вдруг прижалась к нему – боком, как только и получалось в последние месяцы. Выдохнула ему в грудь. И он почувствовал, что она дрожит. Обнял осторожно.

– Боишься?

– Да, – не поднимая головы, ответила она.

Ник вздохнул. Чем помочь? Как успокоить?

– Хочешь, я пойду с тобой? – Он ласково провёл рукой по ее волосам. – Буду там с тобой? Если тебе нужно…

– Тётя Даша скептически относится к партнёрским родам. Говорит, что мужчины там лишние.

– Да мало ли что она там говорит. Если я тебе нужен – я пойду с тобой. В обморок не упаду, под ногами мешаться не буду, порядки знаю. Не понимаю, чем помочь смогу, но если смогу… если тебе так будет легче…

– Не надо, – произносит она после небольшой паузы, негромко, но твёрдо. Повторяет: – Не надо. Я сама.