Камера - Джон Гришем

Посетительница позволила себе снисходительно улыбнуться.

— Моя задача — предоставить вам всю возможную на данном этапе помощь. Вы не обязаны со мной сотрудничать, если не хотите.

— Глубоко признателен за разрешение.

— Просто дайте знать, если вам потребуются какие-либо лекарства.

— Как насчет стаканчика виски?

— Это средство вам противопоказано.

— Кем?

— Правилами внутреннего распорядка.

— А что входит в рецепт?

— Транквилизаторы, валиум, легкое снотворное.

— Для чего они?

— Они успокаивают нервную систему.

— С нервами у меня никаких проблем.

— Сон у вас нормальный?

Над ответом Кэйхолл размышлял не менее двух минут.

— Честно говоря, не совсем. Вчера, например, я поспал не более двенадцати часов. Обычно это часов пятнадцать-шестнадцать.

— Двенадцати?

— Да. Вы часто бываете на Скамье?

— Не очень.

— Так я и думал. Имей вы представление о том, чем мы здесь заняты, вы бы точно знали: средний заключенный проводит во сне около шестнадцати часов в день.

— Понятно. Что еще я могла бы узнать?

— О, множество полезных вещей. Вы бы знали, что Рэнди Дюпре медленно сходит с ума, но никого это не беспокоит. Почему бы вам не навестить его?

— В Парчмане содержатся пять тысяч человек, мистер Кэйхолл. Я…

— Тогда убирайтесь отсюда вон. Попробуйте ставить свои опыты на других. Я провел здесь девять с половиной лет и ни разу в глаза вас не видел. Теперь же, когда они вознамерились накачать меня газом, вдруг появляется эскулап с корзинкой пилюль: пожалуйста, успокойтесь, ложитесь и умирайте. Пожалуйста… Откуда такая забота? Вы служите штату Миссисипи, а штат оголтело гонит меня в могилу.

— Я выполняю свой долг, мистер Кэйхолл.

— От вашего долга поднимается трупный смрад, Ник. Подыщите себе работу поприличнее. Здесь вы лишь потому, что мне осталось всего тринадцать дней и власти хотят, чтобы я ушел из жизни с полным комфортом. Как специалист вы — заурядный неудачник, Нэд.

— Я не обязана выслушивать ваши оскорбления.

— Тогда уноси свою безразмерную задницу! Ступай и больше не греши, милая.

Подпрыгнув как ужаленная, дама схватила кожаный кейс.

— По необходимости — звоните. У вас моя карточка.

— Обязательно, Ник. Только не сиди день и ночь у телефона!

Подойдя к двери, Сэм гулко хлопнул по ней ладонью. Когда в проеме возник Пакер, он вышел в коридор. Не оглянувшись.

Адам уже складывал бумаги, готовясь отправиться в Парчман, но тут зазвонил телефон. По словам Дарлен, дело было срочным. Так и оказалось.

Абонент на дальнем конце провода представился клерком апелляционного суда в Новом Орлеане. Протест адвоката Кэйхолла по вопросу конституционности казни в газовой камере, сказал клерк, получен в понедельник и будет рассматриваться судебным триумвиратом, члены которого хотели бы заслушать мнения обеих сторон. Не сможет ли мистер Холл прибыть в Новый Орлеан завтра, в пятницу, к часу дня для участия в слушании?

Адам едва не выронил трубку. Завтра? Разумеется, после секундного колебания ответил он. Ровно в час, напомнил чиновник и пояснил: как правило, во второй половине дня судьи не заседают, однако, принимая во внимание сложившуюся ситуацию, они согласились сделать исключение.

— Приходилось ли вам прежде, мистер Холл, выступать в апелляционном суде?

Это прозвучало как шутка. Ему, год назад получившему диплом?

— Нет.

— Чтобы упростить вашу задачу, направляю факсом копию стандартных правил процедуры слушания.

— Благодарю.

Присев на край стола, Адам попытался собраться с мыслями. Через пару минут Дарлен принесла ему листки факса.

— Свяжитесь, пожалуйста, с авиакомпанией и узнайте, какие на сегодня есть рейсы в Новый Орлеан.

— Хорошо, сэр.

Неужели его аргументация обратила на себя внимание суда? Хороший ли это знак или просто формальность? В короткой карьере адвоката ему пока лишь раз приходилось отстаивать перед судьей позицию своего клиента. Но тогда рядом был Эммит Уайкофф, да и судья тоже оказался знакомым. Происходило это в центре Чикаго, недалеко от офиса компании. Завтра же в чужом городе ему предстоит войти в совершенно незнакомый зал и иметь дело с людьми, которых он увидит впервые в жизни.

Позвонив в Чикаго, Адам сообщил новость Гарнеру Гудмэну. У того имелся богатый опыт общения с апелляционными судами. Слушая старшего партнера, Адам несколько успокоился. По мнению Гудмэна, новость была не плохой и не хорошей. Суд, естественно, рассмотрит протест, такое уже случалось. Подобные заявления приходят в него пачками.

— Ты справишься, — уверял Гарнер. — Только помни о выдержке, не напрягайся. Могу прилететь в Новый Орлеан, так, на всякий случай.

— Не стоит, сэр. Я сам.

— Держи меня в курсе.

Положив трубку, Адам еще раз внимательно прочитал правила слушания, перебрал подготовленные бумаги. Затем позвонил в Парчман: пусть Сэм не ждет его сегодня.

Когда за окнами стемнело, Адам усилием воли заставил себя сесть за руль и отправиться в особняк тетки. Записка по-прежнему лежала на кухонном столе.

Дверь в спальню Ли была чуть приоткрыта. Он негромко постучал.

— Ли! Ли, с тобой все в порядке?

Послышался легкий шорох.

— Да, дорогой. Заходи.

Адам ступил в комнату, присел на краешек постели. Спальню освещал лишь падавший из коридора слабый свет. Приподнявшись, тетя откинулась на подушку.

— Мне уже лучше, — сказала она хрипловато. — Как ты?

— Я в порядке. Меня беспокоит твое здоровье.

— Не волнуйся. Чертов вирус!

Внезапно к его глазам подступили слезы. В спальне явственно ощущался запах перегара, то ли от водки, то ли от джина, а может, того и другого вместе. Лица тетки Адам видеть не мог, на фоне стены выделялся только ее неясный силуэт.

— Что у тебя за лекарства? — спросил он.

— Не знаю. Какие-то таблетки. Доктор сказал, что через несколько дней все пройдет. Мне уже лучше, честное слово.

Грипп в конце июля? Адам хотел уточнить, но сдержался.

— Есть ты в состоянии?

— Нет аппетита.

— Могу я чем-то помочь?

— Чем, дорогой? Как у тебя дела? Какой сегодня день?

— Четверг.

— Такое ощущение, что я торчу здесь уже неделю.

Вариантов было все два: либо подыграть тетке в надежде, что та одумается и забудет о выпивке, либо пойти на конфронтацию. В последнем случае неизбежно вспыхнет ссора. Как поступить?

— Врачу известно, что ты пьешь? — задержав дыхание, спросил он.

Повисла долгая пауза.

— Я не пью, — едва слышно выдохнула она.

— Оставь, Ли. Я нашел в ведре бутылку. Пиво испарилось. От тебя разит. Не пытайся меня дурачить. Ты опять в запое. Я хочу помочь.

Она собралась с силами, подтянула колени к подбородку. Адам терпеливо считал минуты. В спальне царила полная тишина.

— Как там папочка? — наконец с горечью выдавила Ли.

— Сегодня я его не видел.

— Не думаешь ли ты, что всем будет лучше, если он умрет?

— Нет. А ты?

Время, казалось, остановилось.

— Тебе его жаль, — задумчиво произнесла тетка.

— Жаль.

— Он чувствует раскаяние?

— Да.

— Как он выглядит?

— Немощным стариком с сальными седыми волосами, стянутыми на затылке в пучок, с козлиной бородкой. Морщины, серая кожа.

— Во что он одет?

— В красный спортивный костюм. В таких ходят все смертники.

Молчание.

— Тебе нетрудно испытывать жалость.

— Нет.

— Но видишь ли, Адам, я привыкла смотреть на Сэма иначе.

— Как же?

Тетка подоткнула вокруг ног одеяло и замерла.

— Я всегда презирала отца.

— И сейчас тоже?

— Да. По-моему, он заслуживает смерти.

— Почему?

Долгая, долгая тишина. Наклонившись влево, тетка взяла со столика стакан, поднесла ко рту. Спрашивать, что она пьет, Адам не стал.

— О прошлом он с тобой говорит?

— Только когда я задаю вопросы. Когда я заводил речь об Эдди. Но мы договорились впредь не касаться этой темы.

— Сэм — причина его смерти. Это он понимает?

— Может быть.

— Ты пытался ему объяснить? Ты обвинял его?

— Нет.

— А стоило бы. Зря ты так снисходителен. Он должен знать, что сделал.

— Думаю, он знает. Ты сама говорила, что ставить ему в упрек прошлые грехи несправедливо.

— А Джо Линкольн? О нем вы вспоминали?

— Я рассказывал Сэму, как мы побывали у вашего дома. Он спросил, известно ли мне имя Джо Линкольна. Я ответил — да.

— Он что-нибудь отрицал?

— Нет. Он сожалел о случившемся.

— Лжец!

— Сэм был искренен.

— Про суд Линча он говорил тебе?

Адам прикрыл глаза.

— Нет.

— Еще бы!..

— Я не хочу об этом слышать, Ли.