Синдзи-кун и парадокс Абилина - Виталий Хонихоев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В помещении гостиной кроме меня, Акиры, Читосе, Майко и Юки — два вежливых стюарда, которые обслуживают наш завтрак и какая-то тихая девушка в закрытой рубашке, застегнутой до самого горла. Она тоже завтракает, деликатно обмакивая круассан в мягкое масло. Кто такая мы не знаем, но так как мы находимся на судне черт-те где, под полным контролем Марии-сан, и так как мы уже упали в реку — никто не стесняется обсуждать свои дела при ней. Тем более, что девушка в закрытой темной рубашке на редкость неприметна и вы можете забыть о ней, едва отведя взгляд. Сперва я даже подозревал в ней менталистку, но нет, она просто неприметная.
— Линда шведка. — говорит Акира. Она сегодня без своего портсигара, вчера он попался ей под горячую руку, буквально. А горячая рука у Акиры может достигать температуры поверхности Солнца… у золотого портсигара не было шансов.
— Что? — не понимает Майко.
— Я говорю, что она не немка. Она — шведка. — поясняет Акира: — могла бы уже запомнить.
— Пф! — фыркает Майко: — немка, шведка, какая разница. Главное, что она с нами. Вредная она и в голове у нее тараканы размером с крупную собаку, но что у нее не отнять, так это то, что боец она первоклассный.
— И не только боец. — Акира бросает взгляд на Читосе, и та, поперхнувшись круассаном, заливается краской и начинает кашлять. Майко, добрая душа, стучит ее по спине.
— Кха, кха… неправда. — говорит Читосе: — я гетеросексуальна. Откуда мне-то знать?!
— Да, да. — машет рукой Майко: — слышали мы это уже. Кто там дальше по списку?
— Хикэру-доно. — я смотрю на салфетку, на которой мы набрасываем примерные списки наших союзников как настоящих, так и потенциальных. «Клан Митсуи. Сандзюсан» — написано сразу под «Линда-сан». Чуть ниже — надпись «Антимагия» и значок вопроса. Что с подразделением «Антимагии» я не знаю. Саша искала всю ночь и сказала что все телефоны сотрудников «Антимагии» выключены, на камерах видеонаблюдения они не наблюдаются, такое ощущение, что просто растворились в воздухе. Пуф! — и нет их. Всего подразделения. Все три взвода сестричек Нанасэ — и в воздухе, и в воздухе прозрачном, свершив свой труд, растаяли они…
— И так, подобно призракам без плоти, когда-нибудь растают, словно дым, и тучами увенчанные горы, и горделивые дворцы и храмы… — задумчиво произношу я, разглядывая салфетку на столе: — и куда ты подевалась, Нанасэ-нээсан?
— Может Сакуру попросить? — спрашивает Юки: — я могу. Наверное. Она на меня больше не обижается…
— Было бы неплохо. — откликаюсь я. Сакура у нас перестала отзываться и умотала куда-то в закат, вернее куда-то по мирам и вселенным. Дела у нее. А когда у Сакуры дела, то она откликается только если Юки ее зовет, а все, потому что замотала ее Майко со своим «Сакура, то, Сакура се», тоже нашла игрушку. Но на зов Юки наша розовая ниндзя всегда откликается, если может.
— Доброе утро! — в помещение входит Мария, она легко проходит к столу.
— И вам доброго утра. — откликаюсь я. Читосе тоже приветствует Марию, она слишком хорошо воспитана, она все еще японка и из тех, которые будут говорить «Пожалуйста, умрите». Акира только кивает, она со вчерашнего дня в дурном настроении. Майко хмурится, ей Мария-сан не нравится. Она считает ее коллаборантом и предателем и вообще. Ей нравится Кикуми, и она уже выражала свое возмущение тем фактом, что за страданиями Кикуми и таких как Кикуми — в том числе и молчаливое согласие таких как Мария. Это как сперва отрезать щенку ножки, а потом заботиться о нем — говорила Майко, тот факт, что вы его кормите, поите и ухаживаете — ни черта не отменяет тот факт, что это вы над ним и издевались.
Мария-сан выше, чем была раньше, она азиатка, она — блондинка. Черт с ней с цветом волос, блондинка или брюнетка — это не существенно, но ее черты лица, моторика тела, движения — все, абсолютно все совершенно не похоже на то, как двигалась Мария Сантос, работница государственного департамента снабжения. Говорят, что умный человек, по капле воды может предположить наличие океанов, морей и рек. Так вот, глядя на преображение Марии-сан я могу сказать, что организация, которая стоит за ней, за этими изменениями — как минимум обладает технологиями, недоступными человечеству на данный момент. Технология выращивания нового тела, или модификации существующего, перенос создания в другое тело, управление им на расстоянии — неважно что и как, важно, что таких технологий у человечества пока нет. Любая технология возникает на каком-то фундаменте, вы не можете изобрести микроволновку в каменном веке. И уж тем более — не можете произвести ни одной. Вам нужна будет промышленность, вам нужны будут квалифицированные кадры, вам нужны теоретические изыскания и открытия… а в каменном веке вы можете изобрести только каменный топор. Исходя из этого, а также из возможностей серебристых браслетов (которые пока у нас не отобрали) — делаем очень простой вывод. Или гипотезу. Теорию.
Мария-сан и ее коллеги из Золотого Города — не являются людьми. Или по крайней мере не являются нашими современники. Инопланетяне? Смотрю на Марию, как она проходит к столу, наливает себе чаю и садится, взяв себе теплый круассан и подцепив на кончик столового ножа кусочек мягкого масла. Представляю, как черепная крышка у нее откидывается в сторону на шарнирах, а под ней — вмонтированный в голову крошечный пульт управления, за которым сидят два крошечных зеленых человечка с большими головами и черными глазами. Человечки жмут на кнопки и Мария подносит ко рту круассан. Что за стереотипы тридцатых годов, думаю я, даже люди из параллельных реальностей, строго говоря для нас — инопланетяне, хотя скорее — иномиряне. Или — путешествия во времени, а комитет по контролю — на самом деле контролирует так называемое «канонное течение времени». Например, Бородино обязательно должно было состояться, а вот Опиумные войны — нет. Или наоборот. И бегут по разным временам Марии-сан, сжимая в руках свои чудо-технологии и удерживая энтропию в рамках нужного
