Синдзи-кун и парадокс Абилина - Виталий Хонихоев

Глава 26

POV Горо Такэда, старший инспектор СКПУ

Тягучая янтарная жидкость на дне слегка покачнулась, когда он поднял свой тумблер и посмотрел сквозь него на свет ближайшей тусклой лампы. Каждую пятницу он приходил сюда, в этот дешевый, пропахший выпивкой и человеческим отчаянием бар. Люди, которые приходили сюда каждую пятницу — были разными, но все они были одними и теми же — офисными клерками, менеджерами, продавцами, парикмахерами, чиновниками мэрии или кумагасира — они все прежде всего были просто призраками, отчаянно желавшими жить настоящей жизнью. И никогда не достигающими своей цели. Горо качнул стекло тумблера в сторону, глядя сквозь него. Вот, например, подумал он, этот размазня в белой рубашке, с уже закатанными рукавами, расстегнутым воротничком и галстуком на лбу, словно повязкой из фильмов про якудзу — он хотел бы жить по-настоящему. А вместо этого он работает на фабрике по производству бумаги, работает в офисе, принимает сырье и отпускает товар. Целыми днями он сидит в тесной конторке с плакатом полуголой старлетки на стене, и складывает цифры столбиком, проверяя за калькулятором, потому что не привык доверять. Ровно в десять ноль-ноль он аккуратно складывает бумаги в стопку, которая никогда не уменьшается, снимает нарукавники и одевает пиджак. А в одиннадцать он уже сидит дома перед телевизором и ужинает в полном молчании, не разговаривая даже со своей женой. Потому что не привык доверять. В семь ноль-ноль он уже на работе, снимает пиджак и накидывает его на спинку стула, одевает нарукавники и приступает к работе. И так день за днем. И только в пятницу он идет в этот бар и живет. Ему кажется, что он наконец живет. Час, может два — пока он не напьется так, что бармену придется вызывать ему такси. Но пока, пока — он весело травит несмешные шутки, проливая сакэ из своей чашки.

Тумблер качнулся в сторону. Девушка, вернее — женщина, которая сидит рядом с размазней и смеется над его несмешными шутками. Белая блузка, расстегнутая на одну пуговицу больше, чем дозволяют приличия, юбка-карандаш, слегка задравшаяся на бедрах, босые ноги — туфли скинуты в проход. Очки, дужки которых она периодически берет в рот, прикусывая белоснежными зубами. Она тоже хочет жить. А вместо этого она каждый день встает в шесть утра и едет на другой конец города, чтобы в течение дня кланяться и улыбаться людям, которые и в грош ее не ставят. Она не завтракает, потому что всегда опаздывает и не высыпается, она обедает на ходу, стоя в коридоре, дешевым бенто, купленным в соседнем магазине и ее начальник вот уже второй год обещает ей повышение. Иногда она задерживается на работе допоздна и тогда она уже не едет домой, потому что ехать далеко и транспорт уже не ходит, а такси очень дорого. Тогда она ночует у своего знакомого, и хотя они давно уже расстались, но она все еще ночует у него, а значит ей приходится идти ему навстречу, когда ночью он начинает приставать к ней, хотя она терпеть не может его запах изо рта. Она хотела бы встретить настоящего мужчину и уехать с ним на край света, такого, который защитил бы ее и от ежедневных поклонов и улыбок и от приставаний бывшего и от унижений на работе, но каждое утро в шесть ровно — она встает и едет на работу. Но в пятницу она сидит на кожаном диванчике и заливисто смеется над несмешными шутками толстенького размазни и на какое-то время он кажется ей вполне приемлемой альтернативой. Потому что она хочет жить настоящей жизнью, не понимая, что в городе, который высасывает твою душу через твои кости — это невозможно. Этот город поедает человеческую надежду, словно голодный пес — брошенный кусок гнилого мяса. Этот город наотмашь бьет по лицу наивных мечтателей и тех, кто верит в возможность выбраться из крысиных бегов за призрачным успехом.

Тумблер качается в сторону еще раз и Горо смотрит сквозь янтарную жидкость. Вот и пример, думает он, хороший костюм, уверенная походка, высоко поднятая голова — эта девушка из другого слоя общества, это видно. Но и ей одиноко в этом городе, и ее душа тоже тоскливо воет по ночам на луну, словно она одна на всем белом свете… и этой девушке не надо вставать в шесть утра и ехать на работу на другой конец города. У нее есть работа, но эта работа не так уж и утомительна, она — старший советник гокудо, гидрокинетик и правая рука босса Джиро — после того, как Огненная Сестра вступила в ряды Всадниц Сумераги. Гидрокинетик пила горькую. Да так, что несмотря на свое умение управлять водой — могла и захлебнуться. Что же, видимо ей было что заливать, что не удивительно. Этот город ломал и не таких, дайте ему время и человека — и он сломает любого. Девушка в хорошем костюме поднимает взгляд и смотрит прямо на Горо. Он смотрит на нее — через стекло и виски. Она вдруг оказывается совсем рядом и ставит свой бокал на его стол.

— Что: — спрашивает она, наклоняясь к нему: — нравится?

— Хорошее виски. — кивает Горо: — но с металлическим привкусом…

— Я не про виски. — говорит она: — но ты это и так знаешь. Одинокий, в пятницу вечером… ты такой же как я. У тебя есть надлом, я это чувствую. А у меня сегодня очень плохой день. Очень-очень плохой день. Выпьем?

— Почему бы и нет? — они чокаются и Горо отпивает из своего тумблера, аккуратно ставит его на стол и смотрит на девушку за его столом. Гидрокинетик, правая рука оябуна Джиро, как ее зовут-то? Жаль, что Кайи с ним сегодня нет, она-то всех знает, думает он.

— Что с тобой случилось? — спрашивает девушка его через некоторое время: — ты уволен? Развелся? Дети не уважают?

— Нет. — качает головой старший инспектор. Он знает такие вот посиделки, такие вот разговоры в пятницу вечером в нужной степени опьянения. Никто не слушает друг друга, никому не нужны твои проблемы. Сюда приходят высказаться, а не слушать. Показать рваные лоскуты остатков своей души, выплеснуть гнев, боль, разочарование и отчаяние, рассказать, как же хочется жить. Настоящей жизнью, а не сидеть каждую пятницу