Бродяга, Плутовка и Аристократ - Александр Фарсов

сторону старшей сестры. — Давно меня так не называли, аж воспоминания нахлынули! Я тебе сейчас, как в детстве… — внезапно к ней пришло понимание, и она выдержала паузу, — Стоп… подожди… с-солдатку?..

— Постарела, — издал он, махая головой. — Да, Эли. СОЛДАТКУ! — повторил с криком.

У Эли закружилась голова, она присела на стульчик, беспорядочно хлопая глазами. Реакция старших детей была не менее очаровательной. Гера снял свою кожаную кепку, смял её в три погибели и засунул в карман брюк, а затем сделал то же самое только наоборот. Его задиристый близнец Степа широко раскрыл глаза и попросил брата себя ущипнуть. Настала короткая и томительная минута тишины, но когда осознание всё же явилось на свет, ребятня накинулись на бродягу, облепив того со всех сторон.

— Нейти! — завопили они.

— Эй, хватит! Задушите ведь… я тоже счастлив всех вас видеть. Но правда, ребята… дышать тяжело… Ребра… ребра то пожалейте. Ай, Саша не лезь целоваться. Только не в губы… Нет… Нет!

В честь такого знаменательного события в приюте решили устроить праздник. По радости и масштабу он был сродни тому дню, когда троица вернулась с теста. На такой случай Роза потратилась и в скором порядке купила лучший торт в кондитерской через две улицы. Он был двадцати слоёным с шоколадной глазурью и мягчайшим бисквитом. Именно на такую «шоколадную бомбу» когда-то заглядывался Нейт. Роза, Эли, Лотти и ещё несколько умелых сироток принялись кашеварить. В их планах было подать к ужину стейки с фирменным острым соусом, рецепт которого достался настоятельнице от матери. В своё время он был славен среди аристократов. Вот весь день прошёл в беготне и праздничной суете. Дети украсили дом гирляндами, мишурой, блестящим дождем и повесили огромную разноцветную надпись над входом в кухню: «С возвращением, Нейти». Настал долгожданный ужин. Детишки принялись уплетать вкуснейшее лакомство вместе со сладкоежкой Нейтам, который отрезал себе самый большой кусок, словно ребенок. Но вдруг его вид омрачился, что сразу же заметили.

— Эх, — выдохнул он, тыкаясь вилкой в торт.

— Что такое? Тебя что-то расстроило? — взволнованно подскочила Роза.

— Да-а… есть такое, — выдержал паузу. — Просто я тут подумал, что я слишком молодой, чтобы быть дядей.

Он перевел взгляд на Эли и сразу образовал на лице ласковую улыбку.

— Поздравляю, солдатка, — проговорил он. — Может, хоть сейчас будешь держать себя в узде.

— Да ну тебя, — смеясь, ответила Диш. — Как память вернулась, так и язык сразу острым стал.

— Что есть, того не отнимешь. Но-о мне страшно за этого ребенка. Ты и Фарль — дикая смесь. Не завидую я его неприятелям.

Она лишь довольно хихикнула и подошла к нему поближе.

— Я рада, что ты вернулся, бродяга, — произнесла Эли, поцеловав его в макушку.

Но тут девушка изобразила на лице задумчивый вид. Её брови отчетливо выдавали напряженный ход мыслей. Со стороны казалось, что она куда-то спешит, ведь всем свои телом она показывала, как мечется из угла в угол.

— Ай! Больше не могу! — раздраженно выдала она и достала из подола телефон-гарнитуру. — Вызов: Гриша.

Эли успела записать номер Кол Галланда на всякий пожарный. Стоило Лотти, услышать это, как она вскочила с места:

— ЭЛИ, ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ?!

— Звоню Грише, чего не понятного? Он обязан быть здесь! И даже не смей меня отговаривать!

— Лотти, ты ничего ему не сказала?! — встряла Роза, привстав.

— Ну-у, было всё так неясно, — оправдывалась она. — Я хотела рассказать, просто не знала, как именно. К чему ему переживать лишний раз, верно? Эли, давай я сама позже позвоню, — попросила, тянувшись к телефону. — За одно объяснюсь и подготовлю почву. А то так он точно будет…

— Григорий Кол Галланд у аппарата, — послышался голос из трубки. — Ало? Ало-о! Эли, меня слышно?

— Гриша, здравствуй, — ответила она, отбиваясь от Лотти. — Я должна кое-что рассказать. Нейтан он…

Но тут бродяга сам встал и без проблем выхватил телефон из её рук. Лотти продолжала тянуться к нему, однако до высоты Нейта ей было далеко. Она в волнении прыгала возле, раскрасневшись от злости и стыда.

— У нас тут праздник, — заговорил он. — Если поздно придешь, то торта может и не остаться. Стейки уже умяли маленькие троглодиты. Эли вон во всю налегает. Беременность, видимо, сказывается.

— Что? Могу узнать, кто говорит? — вопрошал Гриша.

— Ох, ты как был тугодумом, так им и остался. Это я, чего непонятного?

— Ты как со мной разговариваешь? — спросил он, начиная злиться. — Передай трубку, солдатке! А то… а то…

Гриша замолчал. Он удивился собственной манере речи. Его было трудно вывести из себя, а ещё труднее было заставить говорить вот так… по-настоящему. И был только один человек во всём мире, который мог вынудить его перейти от вежливого тона аристократа к простому говору так просто. В его голове пробежалась шальная мысль полная надежды, она была быстрой, настолько быстрой, что мгновенно обогнула сознание и вышла наружу.

— Нейт?.. Это ты? — опасаясь, спросил Кол Галланд.

— Понял-таки. Значит, не всё потеряно.

— К-как? Это невозможно…

— Всё потом. Так что? Ты приедешь?

— Приеду так скоро, как смогу! — выпалил он на эмоциях. — Эли к торту больше не подпускайте! — добавил, отчего Нейт засмеялся.

Впрочем, и у самой Эли смешок прошелся.

В это время Григорий вместе с Симоном обсуждали текучку кадров на заводах Кол Галландов. Но непривычная речь, излишняя эмоциональность, и энергичность парня слегка озадачили отца. А когда Гриша вскочил со стула и разбросал бумаги по кабинету, то Симон и вовсе перепугался.

— Гриша, что произошло?! — спросил он, подбирая документы.

— Нечто превосходное! Отец, мне нужно отлучиться на сегодня. Прошу прощения, но это не требует отлагательств.

— Но как же…

— Это подождет, — оборвал Григорий. — И ещё, могу я взять из винного погреба одну бутылку?

— Да, конечно… но зачем?

— Собираюсь кое-что отметить, — ответил он, растягивая улыбку.

Он выбежал из кабинета и помчался вдоль коридора, чем удивил слуг, никогда не видавших спокойного господина в таком возбуждении. Гриша достал из погреба дорогую бутылку вина 60-летней выдержки и уехал в приют на Атмосе.

— Куда это он так помчал? — поинтересовалась Нат, зайдя к отцу. — Он прямо-таки… светится.

— Если бы я знал.

— Он ушёл, не закончив дела? — спросила, разглядывая заваленный стол.

— Так и есть. Видимо, нечто важное. Раньше он так себя не вёл.

— Мне кажется, он начал забывать своё место, папа, — подначила Натали. — Тебе не нужно его так баловать.

— Уж от кого, а от тебя такого услышать не ожидал. Пусть делает, что хочет. Он ведь держит данное слово. А отдыхать каждому нужно.

— Эх, привязался ты к нему, однако, — она присела на