Дары смерти (перевод Snitch) - Джоанн Роулинг

Гермиона открыла было рот, чтобы ответить, потом снова закрыла, вид у неё был как никогда растерянный. Все трое переглянулись, и Гарри знал, что они подумали об одном и том же. Вышло так, что именно такой плащ, какой только что описал Ксенофилий, находился сейчас в этой комнате.

— Вот именно, — проговорил Ксенофилий с таким видом, будто только что наголову разбил их в учёном споре. — Никто из вас не встречал подобной вещи! Её владелец должен быть неслыханно богат, не правда ли?

Он снова посмотрел в окно. Небо уже окрасилось еле уловимым оттенком розового.

— Хорошо, — в замешательстве произнесла Гермиона. — Предположим, плащ существовал… но как же камень, мистер Лавгуд? То, что вы назвали Камнем Воскрешения?

— А что?

— Как такое может существовать на самом деле?

— Докажите, что не может, — ответил Ксенофилий.

Гермиона, похоже, была не на шутку возмущена.

— Но это… простите, но это полная нелепость! Как я вообще могу доказать, что его не существует? Вы что, хотите, чтобы я собрала все… всю гальку с берегов всего мира и проверила? Вы что, утверждаете, что может существовать всё что угодно, пусть даже единственным основанием для веры является то, что никто не доказал, что этого не существует!

— Да, утверждаю, — согласился Ксенофилий. — Приятно видеть, что вы уже начинаете мыслить немного шире.

— Значит, Сильнейшая палочка, — быстро вмешался Гарри, прежде чем Гермиона успела возразить, — думаете, она тоже существует?

— Ну, на этот счёт есть бесчисленные свидетельства, — ответил Ксенофилий. — Сильнейшая — этот тот из Даров, который легче всего проследить, из-за того, каким путём он переходит из рук в руки.

— Каким путём? — спросил Гарри.

— А вот таким: чтобы стать настоящим хозяином палочки, нужно силой отнять её у предыдущего владельца, — объяснил Ксенофилий. — Вы, разумеется, слышали, как эта палочка перешла к Эгберту Неодолимому после того, как он зверски убил Эмерика Злого? Как Годелот погиб в собственном подвале после того, как сын его, Херевард, отобрал у него палочку? О грозном Локсии, отнявшем палочку у Барнабаса Деверилла, которого он убил? Кровавый след Сильнейшей палочки запятнал не одну страницу магической истории.

Гарри взглянул на Гермиону. Она хмурилась, но не возражала Ксенофилию.

— И как вы думаете, где теперь Сильнейшая палочка? — спросил Рон.

— Увы, кто знает? — отозвался Ксенофилий, уставившись в окно. — Кто знает, где скрывается Сильнейшая? След потерялся на именах Арка и Ливия. Кто знает, который из них в действительности победил Локсия и забрал себе палочку? И кто знает, кто потом одолел их? К сожалению, об этом история умалчивает.

Наступило молчание. Наконец Гермиона натянуто спросила:

— Мистер Лавгуд, имеет ли семья Певереллов какое-то отношение к Дарам Смерти?

Ксенофилий, кажется, был поражён. В памяти Гарри что-то шевельнулось, но он никак не мог сообразить что. Певерелл… он где-то уже слышал это имя…

— А вы вводили меня в заблуждение, барышня! — заявил Ксенофилий. Он выпрямился в кресле и во все глаза уставился на Гермиону. — Я-то думал, что вы новичок в деле Поиска Даров! Многие из нас, Ищущих, считают, что Певереллы имеют прямое, самое прямое отношение к Дарам Смерти!

— Что за Певереллы? — поинтересовался Рон.

— Это имя было написано на могиле, где стоял знак, в Годриковой лощине, — пояснила Гермиона, продолжая смотреть на Ксенофилия. — Игнотус Певерелл.

— Вот именно! — проговорил Ксенофилий, педантично подняв указательный палец. — Знак Даров Смерти на могиле Игнотуса — это окончательное доказательство!

— Чего? — спросил Рон.

— Ну как же! того, что три брата из сказки на самом деле были братья Певерелл: Антиох, Кадм и Игнотус! Того, что именно они были первыми обладателями Даров!

Снова взглянув в окно, он встал, подхватил поднос и направился к винтовой лестнице.

— Вы останетесь на обед? — крикнул он снизу, уже скрывшись из виду. — У нас все просят рецепт нашей ухи из пресноводных плим-плимов!

— Наверное, чтобы показать в клинике святого Мунго, отделение отравлений, — негромко пробормотал Рон.

Гарри подождал до тех пор, пока им не стали слышны шаги Ксенофилия на кухне этажом ниже, и заговорил.

— И что ты думаешь? — обратился он к Гермионе.

— Ох, Гарри, — устало проговорила она, — это полнейшая чушь. Не может быть, чтобы этот символ расшифровывался таким образом. Это, должно быть, он сам так своеобразно его понимает. Только зря потратили время.

— А чего вы хотите? Это же человек, подаривший нам морщерогого кизляка, — сказал Рон.

— Ты тоже не веришь? — спросил его Гарри.

— Не-е, это же просто такая история, какие обычно рассказывают детям, чтобы вправить им мозги, разве нет? «Не ищи себе неприятностей, не ввязывайся в драку, будь осторожен с предметами, которые лучше не трогать! Главное — не высовываться, не лезть не в своё дело, и тогда всё будет в порядке». Если подумать, — добавил Рон, — наверное, из-за этой сказки палочки из бузины считаются несчастливыми.

— Ты это о чём?

— Ну как же, все эти приметы! «Родилась в мае — выйдешь за маггла», «заколдован в сумерки — расколдован в полночь», «яблоневая палочка — денег не видать». Да ты их слышал, мама их целую кучу знает.

— Мы с Гарри выросли среди магглов, — напомнила Гермиона. — У нас другие приметы. — Она глубоко вздохнула. С кухни доносился довольно резкий запах. Если что и было хорошего в её возмущении против Ксенофилия, так это то, что из-за него она как будто забыла, что сердится на Рона. — Думаю, ты прав, — сказала она ему. — Это просто нравоучительная история, ведь очевидно, какой дар лучший, ясно, что надо выбрать…

Все трое заговорили одновременно: Гермиона сказала «плащ», Рон сказал «палочку», а Гарри — «камень».

Они уставились друг на друга с весёлым изумлением.

— Ну, это понятно, что ты бы выбрала плащ, — обратился Рон к Гермионе, — но если у тебя есть такая палочка, вовсе не нужно становиться невидимым. Непобедимая палочка, Гермиона, представляешь!

— У нас уже есть плащ-невидимка, — сказал Гарри.

— И если ты не заметил, он нам очень даже пригодился! — поддержала Гермиона. — А с этой палочкой тебя непременно ждут сплошные неприятности…

— Ну, это если о ней кричать на каждом углу, — возразил Рон. — Если ты такой болван, что будешь скакать и размахивать ею над головой, и распевать: «У меня непобедимая палочка, кто тут самый крутой, приходите со мной сразиться!» А если держать язык за зубами…

— Да, но удастся ли держать язык за зубами? — со скептическим видом произнесла Гермиона. — Знаешь, из всего, что он нам рассказал, верно только одно: истории о необычайно могущественных палочках рассказывают уже много столетий.

— Серьёзно? — спросил Гарри.

Гермиона возмущённо посмотрела на них. Это её выражение было так знакомо и дорого Гарри и Рону, что они обменялись улыбками.

— Жезл Смерти, Палочка Судьбы — они появлялись в разные века под разными названиями, обычно принадлежали каким-нибудь тёмным магам, и те ими хвастались. Профессор Биннс упоминал о каких-то, но… ой, да ерунда всё это! Сила палочки не может быть больше силы самого волшебника. Просто некоторые любят хвастаться, что у них палочки больше и лучше, чем у других.

— Но откуда ты знаешь, — произнёс Гарри, — что все эти палочки — Жезл Смерти, Палочка Судьбы и всё такое — это не одна и та же палочка, которая появлялась в разные века под разными названиями?

— Да, вдруг это и правда Сильнейшая палочка, которую сделала сама Смерть? — подхватил Рон.

Гарри вдруг рассмеялся: ему в голову пришла странная мысль… но нет, это просто нелепо. Его палочка, напомнил он себе, была не из бузины, а из остролиста, изготовлена Олливандером, что бы она ни творила в ту ночь, когда Вольдеморт гнался за ним по небу, и будь она непобедимой, как бы она могла сломаться?

— Да, а почему бы ты выбрал камень? — спросил его Рон.

— Ну, раз он может возвращать людей, мы бы снова увидели Сириуса… Грозного Глаза… Дамблдора… моих родителей…

Ни Рон, ни Гермиона не улыбнулись.

— Но у барда Бидла сказано, что им не хочется возвращаться, да? — сказал Гарри, вслух размышляя над сказкой, которую они только что услышали. — И, наверное, не так уж много было историй о камне, который может воскрешать умерших. Ведь не было? — спросил он у Гермионы.

— Нет, — грустно ответила она. — Вряд ли кто-нибудь, кроме мистера Лавгуда, может обманывать себя, что это возможно. Скорее всего, Бидл позаимствовал идею философского камня, понимаешь, только тут камень не делает человека бессмертным, а возвращает назад к жизни.

Запах из кухни усиливался: пахло как будто горелыми подштанниками. Гарри подумал, сможет ли он съесть достаточное количество стряпни Ксенофилия, чтобы не обидеть его.