Ведьма, околдовавшая его (СИ) - Ячменева Алена

— Ламия? — напрягся Никандр. — Зачем тебе мужчины?

— Лежи спокойно.

— Да я не двигаюсь! — прикрикнул он насколько это было возможно с учетом его слабости. — Что ты собралась делать? — спросил он, уже догадываясь. Сам не мало подобных ранений видел. — Ламия?!

Она подошла к нему и снова погладила по плечу.

— Только спокойно, — предупредила, дотрагиваясь до его лба и заглядывая в глаза. — Никандр… Ногу придётся отнять… Прости.

— Нет, — прошептал он еле слышно с ужасом глядя на неё. Ламия упрямо поджала губы, отводя взгляд в сторону. — Нет, — решительнее повторил он. — Не смей! Это моя нога! Мне решать, что с ней будет!

— Никандр, нога покромсана на куски. Появился гной. Жар не спадает. Если мы ничего не предпримем, ты умрёшь.

Он замолчал, лихорадочно соображая. Дыхание его от волнения участилось. Ещё ни разу он не чувствовал себя таким беспомощным.

— Хорошо, — решительно сказал.

— Что «хорошо»? — не поняла Ламия.

Он не сильно мотнул головой.

— Я не буду жить калекой, — также сначала нерешительно проговорил он, а затем с жаром добавил: — Не трогай мою ногу! Не смей!

— Никандр… — в шоке прошептала она.

— Лечи меня. Давай своё варево, я выпью все, что скажешь.

— Это не поможет.

— Я не буду калекой, — повторил, глядя на неё твердо и решительно. — Лучше умру, но с двумя ногами.

Ламия внимательно следила за эмоциями на его лице, за выражением глаз, словно пыталась понять не шутит ли он. И чем дольше смотрела, тем больше злости и, кажется, отчаяния появлялось в её взгляде.

— Нет, я не могу рисковать, — качнула она головой, поворачиваясь в сторону колыбели. Она некоторое время задумчиво понаблюдала за сном сына, а затем вновь повернулась к Никандру. И он к своему страху увидел в её взгляде всё то же упрямство, с которым с трудом боролся полный сил. — Ты нужен нашему сыну. Без тебя он не выживет.

— Что? — непонимающе переспросил.

— Ты обещал защищать его, — заявила она грозно. — И не сможешь этого сделать, если умрёшь.

Она отошла, с грохотом отодвигая своё кресло.

— Приготовьте инструменты.

— Ламия! — закричал он возмущенно, пытаясь на этот раз не просто приподнять голову, а сесть.

Она возмущенно обернулась.

— Ляг!

— Я нормально себя чувствую. Мне лучше, — в панике заговорил он, глядя на свои выглядывающие из-под повязки синие пальцы.

Она подошла и молча заставила его лечь обратно.

— Прошу тебя не делай этого, — взмолился он, понимая, что не сможет оказать ей сопротивления, если она решится довести дело до конца. Он слишком слаб, не чувствует ног. А она хоть и устала, но полностью здорова. Если же ей ещё и помогать будут не только женщины, но и мужчины… — Я поправлюсь. Я вас не оставлю.

— Я не могу рисковать, — снова повторила вроде бы также твердо и решительно, но он всё же заметил в её глазах сомнение и страх. — Он до сих пор жив только благодаря тебе, — тихо сказала она, а затем практически неразличимо прошептала: — Это всё из-за меня случилось. Если бы тебя там не было, он бы погиб. Ты его спас, а я чуть не погубила. Снова.

— Не говори глупостей, — нахмурился Никандр. — Это всего лишь случайность.

— Лопнула ручка у мешка, которым он был привязан к Даране, — рассказала жена. — Это не случайность. Это злой рок. Я проклята.

— Это не проклятье, а невезенье, — медленно, спокойно, практически по слогам проговорил Никандр. Просто я более везучий, чем ты, — попытался он пошутить, усмехнувшись. Но Ламия даже не попробовала улыбнуться. В её глазах так и застыла паника.

— Какой ещё везучий? У тебя вся нога переломана.

— Нога, а не шея, — заметил он и ему стало ещё веселее. — Да я просто везунчик! Видела бы ты мой прыжок! Уверен, я был неотразим.

Но ей веселее не становилось.

— Я дьявол. Чудовище. Проклятая, — Никандр впервые увидел, как по её щеке покатилась слеза. — Я даже отослать своего ребёнка не могу за стены замка, чтобы он не подвергся опасности… Без тебя он долго здесь не протянет.

— Ламия, — строго сказал он, перестав улыбаться и попробовав слабой рукой поймать её руку, но только безрезультатно водил кистью. Ламия сама вложила свою ладонь в его руку и крепко сжала. — Ты. Не. Чудовище. И не проклята. Не смей так говорить.

Она несогласно качала головой и отводила взгляд.

— Ты просто не знаешь. Я столько всего натворила… Это расплата, — слезы по её щекам потекли непрерывным потоком, она прерывисто вздохнула и начала рыдать навзрыд. — Я убиваю своих детей. И тебя убиваю. Если мы ничего не сделаем, ты умрёшь.

— Ламия. Ламия, — он испугано начал звать её, оборачиваясь из стороны в сторону в поисках помощи, но оказалось, что в комнате они остались одни — служанки вышли.

— Я люблю тебя. Я без тебя не справлюсь, — сквозь всхлипы сказала она, продолжая двумя руками сжимать его ладонь. Она прижала её сначала к груди, а затем поцеловала бледные костяшки.

— Ламия, я ещё не умер, чтобы меня оплакивать, — хмуро заметил.

Она склонилась к нему и быстро поцеловала в лоб, щеку, вскользь дотронулась до губ и разогнулась, шмыгая носом и стирая слезы со щек.

— И не умрёшь, — кивнула, целуя его ладонь и отпуская её. — Я сделаю то, что должна.

— Стой, — он попробовал поймать её за платье, но она проворно увернулась. — Ламия, не смей трогать мою ногу! Черт! Где ты? — спросил он, с трудом приподнимаясь и не находя её взглядом. — Ламия, если ты меня тронешь, я…

Оказалось, что она пряталась за дверцами шкафа. Она его закрыла, и Никандр увидел её всё ещё мокрые, но решительные глаза.

— Что ты? — любознательно поинтересовалась она, подходя к нему с бутылками зелий.

— Вылечи меня так…

— Как?

— Как-нибудь, — неопределенно ответил он. — Ты же Ведьма, в конце концов. Должна знать, — неопределенно пробормотал он под её грозным взглядом. — Вызови лекарей. Направь гонца в Шеран. У нас хорошие целители.

— И что? Они пришьют тебе новую ногу?

— Отрезать старую я запрещаю, — упрямо повторил он.

— Ты умрёшь!

— Ну сделай что-нибудь.

— Что?

— Не знаю.

— Я что ли волшебница?

— Ты Ведьма, — объявил он. Она раздраженно покачала головой, словно пыталась этим жестом показать, как она от него устала. — Поколдуй, — весело предложил он.

— Сейчас поколдую, — согласилась она, подошла к двери и крикнула: — Инструменты готовы?

— Ламия?! — возмущенно закричал он.

А тем временем в комнату начали возвращаться слуги и среди женщин Никандр заметил и воинов.

— А вы что здесь делаете? Проваливайте! Я иду на поправку! — закричал он испугано. Мужчины смотрели нерешительно, явно не ожидая найти его в сознании, да ещё и такого говорливого. — Выйдите! Я сплю!

Ламия встала перед ним, повернувшись к мужчинам в дверях лицом.

— Появился гной, жар не спадает, его лихорадит, он бредит. Надо отнять ногу, — сказала она, обращаясь к ним.

Никандр выглядывал из-за её бока, пытаясь понять, что происходит. Заметил Фавия, а также то, как тот согласно кивнул.

— Фавий! — заорал Никандр, видя, как слева от него Олин готовит устрашающего вида пилу. — Я запрещаю. Это приказ! Если вы посмеете отрезать мне ногу, я поправлюсь и казню вас! Всех!

Друг посмотрел на него. Но не со страхом или сомнением, а с жалостью.

— Держать его надо? — понимающе уточнил он.

— Да, — кивнула Ламия. — И возможно пилить. Кость бедренная, мне вряд ли хватит сил.

Фавий согласно кивнул.

— Лекаря ждать не будем?

— Он только через день приедет в лучшем случае, — доложила Рамилия, с беспокойством глядя на свою бледную Госпожу.

Ламия задумалась ненадолго.

— Он может не успеть. Боюсь рисковать. Давайте резать.

— Ламия!

— А усыпить его нельзя? — поинтересовался Фавий, продолжая всё также с жалостью смотреть на друга.

— Усыпим, конечно, — кивнула Ламия. — Вернее попробуем. Скорее всего он от боли проснется.

— Нет. Нет, — с беспокойством начал повторять Никандр, видя, как вокруг начинается движение: мужчины проходят вглубь комнаты, занимают места по разные стороны от него, Рамилия подхватывает ребёнка и выходит, Рела выносит колыбель следом за ней в коридор. — Ламия, прошу. Не надо.