Волчица советника - Елена Литвиненко

— С чего ты взял, что я стану тебе помогать? Хан-ас-Ли-Рой вполне устраивает Его Светлость, Совет и лично меня.

— Потому что однажды вам понадобятся люди, преданные лично вам, люди, о которых не будут знать ни князь, ни Совет.

— Да ну? — прищурился Йарра. — И зачем же?

Сэли улыбнулся, качнулся с носка на пятку.

— Младший сын лорда Виоре, самый удачливый корсар Рассветного океана, капитан княжеского флота, командир флотилии Архипелага Трой, контр-адмирал, вице-адмирал, — перечислял степняк, — Лорд-Адмирал, Второй, а теперь уже Главный Советник Князя… Я могу продолжить.

— Продолжай.

— Я слышал, Его Светлость Луар и Его Высочество княжич Освальд слабы здоровьем, и если вдруг они… слягут от болезни, в столице могут начаться беспорядки, а в княжестве, не приведи Матерь, смута. И тогда Главному Советнику потребуются люди — восемь — десять тысяч воинов, чтобы предотвратить гражданскую войну и удержать власть до гм… появления преемника Луара. Наемников же вы не чтите с тех пор, как в одном из сражений Араасские Изумруды перешли на сторону ныне почившей сестры Императора Сина.

— Твои домыслы попахивают подстрекательством к измене, Сэли.

— Это всего лишь слова, Ваше Сиятельство.

— Слова — это опасное оружие.

— Только в умелых руках.

Йарра засмеялся.

— Ты мне нравишься, варвар. Я подумаю над твоими словами, если ты принесешь мне магическую клятву.

— На крови, — отрицательно качнул головой Сэли. — Марионеткой я не буду.

Граф остро взглянул на него исподлобья, кончиками пальцев выбил дробь по подлокотнику.

Степняк невозмутимо рассматривал карту на стене.

— Можешь остаться в замке, — решил наконец Йарра, — в свите леди Рэйлиры, раз уж ты пожелал служить женщине. Ритуал крови проведем на рассвете.

Лисанти дымила погребальными кострами. Запах смолы и обугливающейся плоти доносился даже сюда, к холмам, и Стрига нервно прядал ушами, переступая с ноги на ногу.

На ее похоронах он не был, лишь велел оставить тело в усыпальнице Виоре. В тяжелом саркофаге, чтобы ни одна скотина из будущих поколений не смогла избавиться от девушки из рода Орейо, лежащей среди Драконьих Всадников.

— Сэли, что твоя вера говорит о мертвых?

— Они рядом, Ваше Сиятельство. Духи предков защищают…

— Я не о предках.

Степняк надолго замолчал.

— Невинные души уходят к чертогам Матери, где ждут перерождения. Но иногда остаются — если их держит любовь, жажда мести или невыполненное обещание.

— Тэфлис? Мы поедем в Тэфлис?!

— И в Аграбу, посмотришь на восточный базар. В Магрик — там гробницы древних царей, а в Фессе Великий Сфинкс, может, он даже загадает тебе загадку.

— Вы были в Фессе?!

— Был.

— А песчанников видели?! Расскажите, господин!

Парные браслеты, имитирующие погремушки песчаных духов, он собирался подарить ей после Пратчи. Браслеты и ожерелье, прикрывающее грудь. Юбку одалиски она давно сшила сама, еще зимой — Раду застал ее перед зеркалом. Лира тогда покраснела так, что, казалось, вот-вот вспыхнет, и, спешно переодевшись, затолкала наряд на дно сундука.

…прозрачная юбка, длинные стройные ноги, тонкая талия, маленькая девичья грудь стыдливо прикрыта ладошками:

— Я… Я просто… Хотела… Как у Эванджелины…

Горло стянуло спазмом.

Ночь,

замок Виоре

В усыпальнице было тихо, лишь, осыпая ржавчину, покачивалась, поскрипывала цепь, удерживающая крепление факела. Сухие лепестки диких роз бледно-розовыми шестиугольниками налипли на сапоги, подхваченные сквозняком, разлетелись по крипте, запутались в свисающей с колонн паутине.

Раду переложил на канун[28] букет свежих хризантем, провел ладонью по крышке саркофага, снимая печать.

«Лаура Рэйлира Орейо, любимая сестра. Мне тебя не хватает».

Похоронами занимался Тимар. Бальзамирование, обряжение, отпевание, поминальная служба — Раду так на них и не появился. И самого Орейо последний раз он видел три месяца назад — тот стоял на коленях в грязи, баюкая искалеченное женское тело.

Граф с усилием сдвинул крышку саркофага. Сверкнула серебряная маска, заблестели рыжие в полумраке волосы, пахнуло миррой и кассией. Раду осторожно погладил мягкие пряди, потянув, как раныие, намотал их на кулак и с проклятием отпустил. Приподнял серебряную маску — но так и не снял. Виконт Файлен, тоже участвовавший в поисках, как-то обмолвился, что лошадиное копыто превратило ее лицо в кровавое месиво.

Со стороны входа послышались шаги. Идущий приволакивал ногу, и Раду заторопился. Приподнял подол платья, юбки, достал из кармана браслеты для ног. Бубенцы печально звякнули.

— Dgorka r’es!

Браслет не застегивался, не сходился на щиколотке, обтянутой белым шелком чулка. Неужели не угадал?.. Поджав губы, он оставил погремушки в ногах Лиры и отбросил тяжелые кремовые кружева, укрывающие кисти рук.

Браслеты не сошлись и там.

Не может быть.

Ладно щиколотки, но запястья?! Тонкие, изящные, столько раз целованные, пахнущие вербеной в месте, где прощупывается пульс? Запястья, которые он с легкостью удерживал одной ладонью?

Медленно, как во сне, Раду поднял женские руки, свел их вместе, сжал…

Не те.

Не те!

Толще, крупнее.

Не ее.

Раду шагнул назад, налетел на канун, вцепился в каменную полку, испещренную оспой ячеек для свеч.

Это все опиум. Брыгов араасский мак, мешающий реальность с мечтами. Сколько раз он приходил в склеп, сдвигал крышку гроба и находил там Лиру — живую, плачущую в темноте! Она маленькая, хрупкая, у нее тонкие запястья и узкие ладошки, ей просто не хватало сил сбить тяжелый мрамор плиты!.. Он сжимал ее в объятиях, выносил на воздух, целовал мокрые щеки, дрожащие губы и просыпался. Раз за разом. И снова пил, вызывая запах вербены и ощущение женского тела в руках…

Рыжие в полумраке волосы, серебряная маска, белое платье невесты, лучистая звезда амулета, защищающего от тления. Скрип цепи, удерживающей крепление факела. Желтые хризантемы и алые герберы, лепестки диких роз.

Запястья. Не те. Не ее.

Он потер лицо, удивившись бороде и усам, запустил руки в отросшие до плеч волосы. Снова сжал женские пальцы, убеждаясь.

— Прости, — хрипло зашептал он, переворачивая тело на бок, — прости…

Маска скатилась, глухо стукнула о мрамор саркофага, и Раду прикрыл то, что осталось от лица, платком. Грязным, обтрепанным, с монограммой «А.Р.» в уголке.