Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава - Семён Афанасьев

Ещё через мгновение улавливаю от неё стойкий запах отцовского виски, который они пили с Мао вчера. И тут же ощущаю, что она придвигается вплотную ко мне.

После чего просыпаюсь почти мгновенно и окончательно.

— Не хочу одна оставаться, — шепчет она. — Блин, и на эту… Когу я плохо реагирую. Мне не нравится, что она в нашем доме!

Несмотря на достаточно логичные и где-то понятные слова, действия Ю корректными не являются.

Я поначалу даже не могу поверить в то, что происходит. Потому и реагирую не сразу:

— Эй, ты чего творишь?! Ты же моя сестра!

— Ты совсем головой ударился? — от её предыдущего расстройства, кажется, не остаётся и следа. — Какая я твоя сестра?! Ты на себя в зеркало что, вообще не глядишь?! Не выделывайся, я же знаю, как ты на меня смотришь… Или ты что, на Мао запал?!

Глава 34

Кажется, между детьми всё-таки ночью что-то произошло. Какой-то конфликт однозначно имел место.

Когда Нозоми вышла рано утром в кухню, то вместо проснувшегося и собирающегося уходить сына она застала там дочь. Ю, злая, как чёрт, лежала в углу на футоне, таращились в потолок и негромко материлась.

— Твой брат что, всё-таки передумал? И выселил тебя среди ночи из своей комнаты? — осторожно спросила женщина, чтобы не поднимать волну раньше времени.

Подойдя к дочери ближе, Нозоми с удивлением уловила ещё и сильный запах алкоголя.

— Ты что, пила?! — изумилась мать ещё больше. — Так. Немедленно встала и рассказала мне, что случилось! — в голову женщины против желания закрались самые нехорошие подозрения.

— Ой, ну хоть ты не нуди, — недовольно ответила Ю, явно нетрезвым голосом и перевернулась на бок, лицом к стене, негромко приговаривая. — Скотина он. Тупая белобрысая скотина. Мать его е…

Лицо Нозоми тут же напряглось, на скулах заиграли желваки.

Не говоря больше ни слова в кухне, она быстро направилась в комнату сына. Резко распахнув дверь, она застала Масу уже одетым и готовым к выходу.

— Что у вас случилось с сестрой? — требовательно спросила она, аккуратно закрывая за собой двери.

Нозоми старалась говорить тихо, чтобы звуки намечающегося скандала никому другому в доме не были слышны.

— Бля… — грязно выругался в ответ сын. — Вот ещё этого мне для полного счастья не хватало…

— Ты как разговариваешь?! — брови женщины удивленно поползли вверх, а сердце — наоборот, в пятки. — Ты вообще понимаешь, где находишься и с кем говоришь?!

— Так. Кажется, хоть кто-то в этом доме должен быть либо взрослее, либо умнее, — сказал сын вроде как сам себе, вздохнув перед этим. — Вопрос понятен. Докладываю. С сестрой у меня не случилось ровным счетом ничего. Я к ней хорошо отношусь, со всех сторон её люблю и уважаю. Но, по ряду технических моментов, на кухне сегодня осталась ночевать она. Причём, по собственной инициативе. Я к её решению отношение имел весьма опосредованное, потому спал в своей комнате.

— Почему ты выгнал сестру из комнаты после того, как сам же её и уступил?! — продолжила требовать объяснений Нозоми.

— А вот это уже второй вопрос… Кто кого выгонял, и выгонял ли. Мама, я тебя тоже люблю, но ответа не будет.

Маса действительно коротко поцеловал мать каким-то неуловимо быстрым движением, после чего неторопливой рысью понесся по своим делам.

На кухню женщина вернулась в полной прострации. Да, дети периодически не особо ладили между собой. Но чтобы такое…

Ну и Маса. Как он мог так поступить с сестрой? Он же сам уступил ей комнату? Или было что-то ещё, что от её внимания пока просто ускользнуло?

Ю, уже сидя и подпирая спиной стену, глядела на мать нетрезвыми глазами, впопыхах отдергивая руки от края футона.

Видимо, что-то спрятала там, догадалась Нозоми. Подойдя к постели дочери и резко подняв её край, женщина с удивлением обнаружила неполную бутылку виски.

— Да ты совсем ошалела! — всхлипнула Нозоми, хватая квадратную посудину и за две секунды выливая её содержимое в раковину.

— Ай, мам, всё в порядке, — с видом пьяной идиотки захихикала дочь. — До меня только сейчас дошло, что всё могло быть и намного хуже… Этот мелкий засранец свалил свою школу? Пойду в его комнате досплю…

* * *

— Необходимость сменить формат следующая: изначально, я считала, что тебе будет нужна банальная защита. Местами. Потому что именно на это намекал твой отец. — Цубаса имеет бравый вид и говорит серьёзным тоном.

Умилительно.

— Сейчас очевидно, что, с соблюдением хотя бы подобия оговоренных правил, тебе моя защита не нужна. — Она продолжает изображать выступающего с трибуны парторга на партсобрании. — А если учесть результаты вашего мордобоя в методическом кабинете, то и без правил моя защита тебе уже не особенно актуальна, — задумчиво добавляет она. — Но, видимо актуально всё же иное.

— Говори, говори, — подбадриваю её в паузе между ударами по мешку.

Она сегодня проснулась раньше, чем делала это обычно, и тоже пришла вместе со мной в спортзал.

— Во-первых, если ты всерьез готовишься к этому затеянному тобой турниру, я бы предложила рассмотреть твой технический арсенал.

— Ногами учиться бить не буду, всё равно не успею, — перебиваю её, поскольку думал об этом.

Наконец звенит таймер и я падаю на пластиковый стул у стены.

— НЕ ПЕРЕБИВАЙ. Во-вторых, ты не учитываешь возможность интриги против тебя, — продолжает красноволосая. — Не обижайся, это как раз неплохо. Ты абсолютно нормальный пацан, но в этом мире далеко не всё происходит по рыцарским правилам!

— Кто бы спорил, — вздыхаю, вспоминая вчерашнюю «беседу» с преподавателем физкультуры. — И насчёт интриг тоже согласен. Тут, бывает, вообще о них речь даже не идёт — потому что оба друг к другу вроде как нормально относятся. А на выходе такая дичь получается, что хоть домой не возвращайся… — вырывается у меня против моего желания.

Кажется, мать утром всерьез решила, что я среди ночи передумал. Пошёл; разбудил Ю, спавшую у меня в комнате; и отправил её на кухню, на футон.

— Та-а-а-ак, а ну, рассказывай, — подступает ко мне Цубаса, сверкая нездоровым и любопытным блеском глаз.

— Да ну, дела семейные, ты там вообще ни при чём.

— У тебя там нет интриги? Справляешься