Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава - Семён Афанасьев

— А ты чего бесишься? — напрямую спрашиваю сестру, которая косится волком.

— Да иди ты! — неожиданно вспыхивает она, хлопая дном миски об стол и выбегая из кухни.

— Это она мне не рада, — смеётся Мивако.

— Кстати, Маса, Мавако поживёт пока с нами. — Сообщает мать.

— Да и пожалуйста, — пожимаю плечами, с напряжением отстраняясь от Мивако.

Что-то на меня дурно действует нынешний гормональный баланс. Надо с этим как-то решать. Похоже, Цубаса в чём-то весьма права, насчёт физиологических потребностей и напрасного отождествления их с чем-то более серьёзным.

Вроде секретарша отца буквально на полсекунды положила руки мне на бока, а у уже меня мысли унеслись совсем не в ту сторону. Блин. Долбаная физиология.

— Только я всё равно не понял, с чего наша Ю взбесилась? — спрашиваю у матери, с благодарностью принимая от Коги тарелку с блинами, сыром тофу, зеленью и куском жареного рыбного филе.

— Я сказала, что Мивако пока будет спать с ней в комнате, — сообщает мать. — Пока наш отец, к-хм, м-м-м…

— Не вернётся и не решит проблему с расширением жилища! — приходит на помощь секретарша. — В принципе, я бы и сама могла это решить, — она неуверенно смотрит на мать, словно ожидая одобрения. — У меня есть операционный доступ к части необходимой суммы, плюс свои сбережения…

— НЕТ. Домом будет заниматься Ватару. — Отрезает родительница.

К явному облегчению батиной секретарши. Которая, видимо, не особо хочет нарушать правила и запускать руку в корпоративный карман. Даже на время. Тем более что в той конторе это может быть чревато не только организационными выводами, несмотря на родственные отношения Мивако с Гэнки.

— Мамы, так это Ю из-за комнаты злится?

— Угу, — синхронно кивают в ответ обе женщины.

— Есть предложение. — Я чуть тороплюсь, потому говорю, не прекращая жевать. — Я сейчас допоздна буду зависать в спортзале. Примерно до двадцати двух там буду, каждый день, за исключением, может, только субботы. Вечером вы уже все спать будете, когда я буду возвращаться. Потом я всё равно до полуночи буду мыться, есть, мыть посуду, греметь кастрюлями на кухне. Может, пусть пока Ю в мою комнату переедет? Если оно ей так критично?

— Ты сейчас серьёзно? — ухватывается за предложение мама.

Переставая даже на время мешать содержимое чугунка на огне.

— Вполне. А что? Ну смотри: утром я раньше всех сейчас ухожу, потому что математическое отделение, всё новое, да и дела есть кое-какие в школе до занятий… на неделю точно… После обеда я буду приходить только переодеться и поесть — комната для этого не нужна. Вечером буду возвращаться мёртвый. В смысле, измотанный, — поправляюсь, под влиянием стремительно поползших вверх бровей Коги. — Пока поел, пока помылся и убрал за собой — уже полночь. Да я и на кухне усну, — я правда недоумеваю, что в этом такого. — Вы-то всё равно к тому времени уже спите?

— Ну, если ты сам согласен, — с облегчением выдыхает мать, — то я только спасибо скажу. Тут потерпеть-то всего несколько дней, пока отец…

— К-ХМ! — Мивако начинает демонстративно прочищать горло.

— Ну вот и договорились, — итожу. — Вы ей сами скажете? А то мне бежать пора.

— СТОП. Маса, а я сейчас не услышала, где в твоих жизненных планах находится учёба. — Соображает мать быстро.

— Во-первых, я на полтора часа раньше в школу потому и бегаю, — напоминаю. — Там с утра договорился кое с кем заниматься.

Это действительно правда: неразлучная троица подруг Цубасы действительно торжественно пообещала прилюдно сделать из меня если и не полноценного отличника, то, во всяком случае, по профильным предметам дотянуть до пристойного уровня.

Я предусмотрительно не стал говорить, что высшее инженерное образование и научная степень у меня уже есть, хоть и не здешние: с негласными инструкциями Цубасы мои ранние приходы в школу стыковались просто идеально. А тут ещё и вполне законный мотив для этого, на ровном месте.

— Во-вторых, я перевёлся на математическое отделение с гуманитарного, — напоминаю.

— Да, Мивако говорила, — рассеянно вспоминает мать. — И что?

— У меня рейтинг из-за перевода две недели ещё неактуален, типа поддержка от школы. Ну и… — я уже освоился, потому просто отправляю матери выписку из своего листа проверочных работ.

— У тебя отлично по двум сегодняшним тестам?! — удивляется мать, глядя на экран широко раскрытыми глазами.

Видимо, не удовлетворяясь моим сообщением, она выхватывает смартфон из моих рук и лично активирует школьное приложение.

— Да, — отвечает она сама себе, растерянно оборачиваясь к Мивако. — Вот учительский реестр, там не отредактируешь…

— Хорошо же ты меня ценишь! — смеюсь, отодвигая от себя пустую тарелку.

— Я говорила, он очень неглуп. И взялся за ум, — батина секретарша вежливо вынимает мой гаджет из рук матери и возвращает мне. Делая незаметные знаки, чтоб я валил.

Её лицо при этом излучает крайнюю степень просьбы.

— Ладно, я понёсся, — с этими словами поднимаюсь из-за стола.

Кога, обнимая мать за плечи, благодарно целует перед собой воздух, глядя на меня.

Я уже почти закрыл за собой входную дверь, когда до меня доносится голос матери из кухни:

— Думаешь, не стоит пока говорить вообще никому, что и у меня может быть ребёнок?

* * *

Один из преподавателей спортивных дисциплин Академии Тамагава сегодня уходил позже всех коллег. По заведённым правилам, игровые вечера младшей и средней школы были частью программы образования и преподаватели по очереди дежурили в такие дни, обеспечивая судейство, присмотр и контроль.

Он как раз выпроводил всех, закрыл двери залов и закончил переодеваться в методическом кабинете, когда дверь в помещение открылась.

— Привет, — вульгарно бросил с порога белобрысый Асада. — Слушай, коржик. Ты же не думал, что можешь вот так сыграть против меня — и тебе за это ничего не будет?

* * *

— Совсем ошалел? — абсолютно естественно отреагировал преподаватель, не сразу справляясь с удивлением.

Асада ничего не ответил. Вместо этого, он прошёл по помещению и коротким движением выхватил белый пиджак из рук педагога.

— Ой, упало, — изобразил сожаление негодяй, бросая дорогую вещь себе под ноги и наступая на неё. — Ай-яй-яй, — продолжил комедию он, вытирая подошвы об брендовую вещь,