Источник душ - Вадим Кленин

позавидовал четвероногому другу. По возвращении тот направился прямиком в хирургический бокс и, как я тогда думал, наверняка тут же залез в реставрационную камеру. Чтобы потом, ухмыляясь, с наслаждением наблюдать, как симпатичная синтетическая медсестра Кларисса (ее многозначный регистрационный номер я, понятно, уже давно удалил из своей памяти за ненадобностью) восстанавливает его организм и вживляет новую шкуру. Одновременно этот проныра наверняка потягивал через трубочку антифриз. Да еще и байки про меня травил, приписывая все заслуги себе.

На моей парализованной кисти щелкнули электронаручники, исключавшие возможность разорвать их простой физической силой. Когда я повернул голову, в левый глаз уперся ствол. Припорошенная парой крупинок нагара нарезка спиралью уходила в ледяную темноту. Макс, наш главный охранник, современные лазерные пистолеты не любил. Ведь луч – это электромагнитное излучение, и если поверхность, куда он попадает, имеет высокий коэффициент отражения, мощности для пробития просто не хватит. Лазеры были хороши для людей и ранних роботов, но не для синтетиков.

Пуля же, дура такая, плевать хотела на все эти коэффициенты. Если, конечно, летит с близкого расстояния. Ее кинетика просто разрушает материал. И это на Земле. На Луне ее не остановит даже горный самосвал, способный увезти за раз сто тонн реголита. Вероятно, поэтому охранник и держал в своем сейфе старый, непонятно как оказавшийся на Луне, коллекционный парабеллум.

Эхо старинной и почти забытой войны было когда-то идеальным оружием. Во времена моей молодости оно уже было раритетом и занимало почетные места в коллекциях тех, кто в оружии хорошо разбирался. Ни один современный защитный модуль, умевший отводить лазерные лучи до пятого уровня мощности включительно, не был готов к встрече с этой всё еще убийственной архаикой.

Почему-то стало резко холодно. Видимо, генераторы воздуха тоже подготовили к консервации и остановили, и на станцию проникла лунная стужа. В окне Земля заметно сместилась за скальный выступ, превратившись из голубого веселого мячика в подсохший рогалик, из-за чего пейзаж за окном заметно помрачнел. Мою волю сковал ужас, и дергаться расхотелось окончательно.

– Зачем ты ее убил? – наконец я услышал голос шефа. Он прозвучал из-за спины и был подчеркнуто строг. КАЛС! Сенсоры сообщили о движении, и уже через несколько секунд начальник лунной станции встал передо мною, словно айсберг перед «Титаником». Могучий, холодный и… до крайности безразличный к любым моим проблемам. Он спокойно посмотрел на мою скрюченную фигуру, на наручники и повторил вопрос.

– Зачем ты ее убил, Давид?

Командные строки, бежавшие по лицевому монитору начальника, были окрашены исключительно в красные тона, среди которых мне почудились инфернальные искорки гнева. Шеф явно был раздражен и думал обо мне только плохое.

Этот старый робот, помнивший еще первых астронавтов, пожалуй, не уступал по силе главному охраннику, хотя и выглядел квадратным и архаичным. При этом он обладал колоссальной интеллектуальной мощью и лидерскими амбициями, которые никогда не скрывал. А заодно – встроенным детектором лжи, так что врать и изворачиваться было бесполезно. Тем более что шеф был непревзойденным аналитиком. Не говоря уже про большую информированность в самых разных сферах, чем я пока похвастаться не мог.

Повинуясь его знаку, Макс отвел пистолет. Красивым движением ковбоя – прям как в кино – убрал его в кобуру, которая тут же сыто чавкнула на бедре, и развернул меня на сто восемьдесят градусов.

Открывшаяся картина заставила мгновенно забыть о собственной гордости, неуклюжей позе и даже, как я тогда считал, потерянной конечности. На сером металлическом полу, с которого исчез богатый персидский ковер, особая гордость нашего начальника, лежала Светлана.

Ее глаза смотрели в потолок, и в них не было видно ни одной искры жизни, которыми я так восхищался. Дутая винтажная куртка, ее любимая вещь, которую она надевала, когда мы ходили по вечерам в обсерваторию, была порвана в лоскуты, и из дыр торчали клочья ваты молочного цвета. Ее маленькие часики были разбиты, и из них выпали капельки мелких бриллиантов. Из пробитого пулей виска медленно вытекала бледно-желтая смазка.

Да, она не была человеком. Синтетиком – ну и что? Какая разница? Ближе у меня никого не было.

Любая другая рана для таких, как она и я, для синтетиков, не была бы смертельной. Все важные для жизни блоки можно было безболезненно заменить. Кроме маршрутизатора с блоком системных файлов. «Казань-Динамика», создатель пятого поколения нейроморфных чипов, рекомендовало размещать такие блоки в голове, в районе левого виска, поближе к глазным нервам. Компоновка позволяла настроить работу внутренних нейронных сетей максимально эффективно, а лишнюю энергию сбрасывать вниз: в руки и ноги.

Всё, что называется личностью синтетика, его душой – если говорить в понятных вам, людям, терминах – хранилось именно там. Маршруты формирования мыслей синапсами ее виртуального мозга, нюансы поведения, история отношений, характер зависели от работы этого небольшого, величиной с игральную кость, кубика.

Моя королева была мертва. Я был поражен и не мог вымолвить ни слова. Моя реакция, вернее, мое молчание, явно не понравилось КАЛСу. Да, я понимал, что сама по себе ее смерть – крайне печальное событие. Однако портрета стандартных эмоций и действий на такого рода случаи у меня тогда еще не было – с самим фактом я сталкивался впервые. Мне пришлось выделить целый раздел в оперативной памяти, чтобы выбрать, какая реакция могла бы стать более уместной: гнев, страх, отчаяние? Что точно не подошло бы в тот момент – это радость и отвращение.

Завершить свои вычисления я не успел. Тревожный сигнал аналитической системы выдал предупреждение и указал на несоответствие. В левом верхнем углу интерфейса всплыло воспоминание, что там, в катакомбах змееголовых, мы так и не смогли отыскать тело Светланы, хотя и очень старались. Я подключил даже своих новых многоногих друзей тараканов. Все оставшиеся без головы насекомые ринулись мне на помощь, пытаясь что-либо найти. Это сыграло нам на руку. Ведь освободившиеся места быстро заняли их потомки – те, у кого голова сохранилась. Во время пересменки астероид поднабрал вес, словно забросивший спорт качок. Пришлось приложить немало усилий, чтобы вернуть статус-кво – ведь партия безголовых жрать уже не могла. Мы с их главным боссом предположили, что змееголовые – а точнее, оставшийся в живых Хеб, которого, к сожалению, мы тоже не обнаружили, – ее уничтожил. Последний раз, когда мы видели Светлану, она была в защитном комбинезоне, а вовсе не в своей любимой куртке для вечерних прогулок по станции. Эти несовпадения стали первыми кирпичиками в моей гипотезе, которая