Времена смерти - Сергей Владимирович Жарковский

был пересказан героем Капёром Джэйвзом Неразу Мусохранову. Рассказ повеселил и рассказчика, и слушателя. Без напряжения и нефильтрованно общаться они, строго засекреченные специалисты, особы, приближённые к Императору, могли на «Чернякове» только между собой и только в уединении рабочего сорока четырёх кубов объёма таинственного сверхсекретного отсека.

Они называли своё рабочее место «Выездной Офис Имперского Департамента Камней и Туманов». Ска Шоса водили сюда на экскурсию путями чрезвычайно сложными. По-настоящему таинственными. Но на самом деле «Выездной Офис» располагался в жилой части корпуса С «Чернякова». Джэйвз и Мусохранов тратили на дорогу от личных номеров до сейфа-шлюза Департамента меньше минуты каждый. Вот прохождение сейфа-шлюза занимало минут пять, ну а находиться в «Офисе» можно было безвыходно сколь угодно долго. Там хорошо.

Это отсек высочайшей живучести. Там прекрасный воздух, им ведает автономный, не подотчётный ни единому компьютеру «Чернякова» контур системы жизнеобеспечения. Там замечательная трёхкубовая оранжерея с пальмой и деревянной скамеечкой под автобар, ванная комната, кресла замечательные – и поработать, и посидеть: точёные по уникальным лекалам, деревянные. В «Офисе» можно бесконтрольно курить (спец Капёр курит, спец Нераз предпочитает снюс). В прохладных закромах много спиртного вкусного, но спецы Капёр и Нераз не злоупотребляют спиртным, предпочитая лакомства, не изменяющие сознание. При необходимости оба могут залечь в наркосон прямо на рабочем месте, в подпалубе «Офиса» располагается уютный наркобокс. Поддерживать физику и убивать время позволяет приличный спорткомплекс. Хоть совсем не выходи отсюда, но выходить приходится, следуя строгим, но отеческим рекомендациям психологов. Ещё в «Офисе» Департамента Камней и Туманов есть сверхсекретная аппаратура. Есть и НРС-станция. И ещё там есть сейф.

В сейфе хранится личное оружие, но это не главное. Там, в отдельных папках несколько неподдельных бумажных конвертов. Содержимое конвертов защищено всамделишного красного сургуча печатями. Всего конвертов пять, но один из них сутки назад был распечатан, приказ, исполненный на листке из бювара Императора вручную Императором же, был принят к исполнению и уже исполнен.

Второй конверт надлежит распечатать через совсем небольшое время.

file 3.4.2

subject: некоторые сожаления C. D. Джэйвза и Ганимеда Мусохранова

txt: услышав входной сигнал, Капёр Джэйвз развернул кресло, в котором сидел, так, чтобы фронтом встретить входящего, вытащил из кобуры флинт и снял его с предохранителя. Он прекрасно видел на мониторе шлюзового сейфа Нераза Мусохранова, и в цифре видел, и в рентгене, и не только в них, но инструкция есть инструкция, работа есть работа, опыт есть опыт. Идентификация личности и намерений посетителя закончилась, люк, изнутри декорированный красным деревом, отвалился, Нераз вступил в «Офис», держа пустые руки перед собой. Остановился. Медленно повернулся кругом. Он был в сине-голубом «чибисе» без знаков различия и в «носках».

– Привет, хобо, – сказал Капёр Джэйвз. – Всякий раз с трудом удерживаюсь, чтоб не стрельнуть в тебя. Вдруг промахнусь и тебе повезёт?

– Испытать мой новый бронежилет? – спросил Нераз Мусохранов. – Привет, хобо.

– Да нет, я бы стрелял в голову. Не понимаю, Ганимед, почему ты не носишь шлем? Мало ли кому вздумается на «Чернякове» ударить тебя коридорной пепельницей по голове? Космос влияет, Ганимед.

– Шлем мешал бы засекреченным космонавтам наслаждаться моей восточной красотой, – сказал Мусохранов. – А так я живу полной жизнью. Удар пепельницей я предскажу по запаху и увернусь с кошачьей грацией. Мне можно, наконец, войти?

Он действительно был очень красивым человеком. Его мать, одна из жён его отца, произвела Ганимеда Мусохранова почти альбиносом, но отец его стоял твёрд под стать своим великим предкам и украсил лицо бледнокожего отпрыска оленьими глазами, окружёнными, словно искусной татуировкой, чёрными, как смоль, ресницами. Ганимед Мусохранов, высокий и изящный молодой человек, держал на ногах четыре g в течение часа. Вот только IQ его был несколько ниже, чем у Капёра Джэйвза – 127, но Джэйвз не был альбиносом. Так сложилось.

– Милости просим, – сказал Джэйвз, разворачивая кресло к пульту. – Пока ты не сел, сбей-ка мне-ка кофейку.

– Ради бога. А ты тем временем просвети меня, сутками отсталого, какие новости? Главное мне скажи: Мьюком передал оригиналы атласов Четвёрки и Тройки?

Почти сразу интенсивно заблагоухало от автобара на весь «Офис». Следуя запаху, Капёр взял с подлокотника пульта деревянную коробочку, открыл, выбрал сигару и начал искать по восьми нагрудным карманам гильотинку.

– Их прислали. Час назад. Очень негусто. Очень крупно и очень нечётко. С большими дырами.

– Но ты их уже отправил вослед Рукинштейну?

– А как ты думаешь?

– Я не думаю, Капёр, я только и исключительно надеюсь и верю.

– Я отправил их Рукинштейну, сэр. Они уже у него в блике.

– Гениально, сэр.

– Не очень гениально. То ли с оптикой у местных приков[49] совершеннейшая беда, то ли они ей пользоваться не умеют. Первое верней. Вся надежда на наш спутник. Слушай дальше. За время твоего бездельничанья Большая Машина почти закончила проникновение в сеть Города, – продолжал Джэйвз. – Наша круглогрудая Дейнеко отлично посадила жука на капитанский терминал Мьюкома. Маба походила сеть. Местный соператор, вопреки вероятности, неплох. Его зовут Боборс, и он вовсе не соператор, а технила, но влюблён в компьютеры. Великая Машина самонастройку закончила, можем пользоваться её услугами хоть прямо сейчас. Машина Императрица готова к приёму информации от Большой Машины, ждёт только допуска. Кого из наших дам я пропустил? Машина Амазонка, как всегда, ожидает наших распоряжений. Машина Охотница – работает по «Каплуну». И главное, Машина Колдунья поговорит с нами через час.

– Она давно это сказала?

– Минут двадцать назад.

– О распущенность моего напарника! Достоин ли он сахара в кофе?

– Восемнадцать минут десять тире тринадцать секунд минуло, о непреклонный!

Ганимед Мусохранов протянул Капёру чашку на блюдце и сел в кресло справа от него. Свой кофе Мусохранов выпил у автобара залпом, как будто не кипяток был в чашке.

– Так, хорошо, посмотрим, – сказал он вполголоса, поправляя свой монитор. – Сколько раз тебя просить, Капёр, не трогай мой монитор!

– Но должна же быть у нас с тобой хоть какая-то почва для конфликта. Меня бесит повышенный уровень нашей психологической совместимости.

– Найди другую почву, Си Ди. Меня действительно раздражает…

– Мне так удобней служить Императору!

– Работай на своём.

– Первый пост. Инструкция.

– Творчески подходи к выполнению инструкций.

– Нашёл почву для творчества…

– А ты – почву для конфликта…

– Оправдывает ли меня пред высоким судом попытка возвращения монитора в излюбленное тобой положение, непреклонный? Свидетельствую: попытка предпринималась.

– Но как мог твой уникальный приличный поступок иметь успех? Здесь нужен гений. И практика.

– Ты меня просто поедом съел, Нераз. ОК, дежурство сдаю, входи в дела. И надо пообщаться наедине. Настала пора подвести некоторые итого. Думаю,