Времена смерти - Сергей Владимирович Жарковский

и поискать местных жителей… очень уж всё красиво. Чушь, конечно, да и по пьянке дело шло, но с тех пор не забывалось. Два года я здесь. Два года. «Хосты», надо же, с-сказочник…

Мьюком громко плюнул.

Но и радовались же мы, когда поднялись в системе на четвереньки и огляделись! Искренне же! Открытие всех времён! Такая Новая! Расселяйся, бросай тросики, дыши, пей!.. Адаптивность максимальная!

Да. Радовались. Пока не отчаялись дозваться Марту, пока не осознали, что нет – просто нет – её «ключа» в системе, нет, и где он делся – неизвестно. Пока не поняли, что невозможно понять и расследовать, погибла ли Марта со всеми людьми здесь, под ЕН-5355, или ушла? почему пустой «Нелюбов» в центре звезды оказался? почему гнездо под Башней не активировано? И возникло у нас – у всех нас – ощущение – только с тех пор усиливающееся: Палладина, сладостный кус, кусище, бриллиант, – но едва ли по глотке великой Земле… В нашем немытом лице – точно не по глотке, но только ли – в нашем?

Но деваться некуда. Нам, немытым, – деваться некуда точно.

Мьюком включил приём, немедленно получил вызов и ответил.

– Пол! Йошкаралябля! Куда ты, ити твою колбу…

– Дело говори, Нахав-Цац.

– Ван-Келат стартовал.

– Штатно?

– Да. Им приказано идти пунктиром. Управление к ним завели на БВС со внешнего. Ван-Келат просто в ярости. Да и я. Что ты там с Романовым наговорил?

Мьюком усмехнулся.

– Всё у тебя? – спросил он.

– Не понял. Ты мне ничего не скажешь? Или нечего? Или не в эфире?

– И так, и так, и так. Непросто всё, а что просто – то непонятно.

– Но они хотя бы что-то нам привезли?

– Не в эфире.

– Ясно… Ну что ж. Как хочешь… Разрешите положить? – с наросшей официальностью осведомился Пулеми, выругавшись в прологе. – Господин мэр?

– Ложи, ложи… Через час зайди ко мне, вот что.

– Слушаюсь, сэр. Если появится настроение, сэр.

Мьюком фыркнул, сунул трубку под швейник, прилепленный к столешнице, вытащил из кармана эспандер и потянул его за спиной, затрещав всеми суставами. Больше суток у него уже не находилось ни минутки на физику.

Глава 14 Мельком появляюсь

Пока грузовоз висел под брюхом «Чернякова», пока внутрь распахнутого, бесстыдно освещённого белым светом грузового корпуса заводили кран-ботами два десятка одинаковых продолговатых контейнера с непонятной, но обильной маркировкой, пока герметизировали и наддували твиндек, а потом кантовали контейнеры и что-то там, в трюме ещё делали кибер-пассы (телеконтроль и телеметрию ван-келатовцам попросту вырубили – во время погрузки сидели они в рубке и пялились в окна, изучая топографию подбрюшья звездолёта) под присмотром лично генерал-майора и двух сопровождающих груз пустолазов (словом с экипажем «ОК» не перемолвившихся), – за эти два часа эффект, произведённый замечательной вступительной речью генерал-майора Шоса, слинял с сознаний Ван-Келата, Ниткуса и Маркова – напрочь. Погрузку завершили к половине десятого. Земляне работали красиво, но и техника у них имелась любо посмотреть. Экипаж «ОК» перекусывал, когда генерал-майор заглянул к ним в рубку. Завтрак был отложен, а зря: генерал с выражением попрощался, но ему отвечали уже формально, без приветливости, и он не стал ручкаться – пробыл в рубке минуту ровно. Впрочем, Ван-Келат всё-таки проводил Ска Шоса к шлюзу, задраил за ним люк, не отказав себе в таком деле. Хоть что-то полезное совершил сегодня.

Проверив герметичность, без промедления громко и солнечно Ван-Келат выругался, перевёл освещение и сервисы предшлюза в режим ожидания и вернулся обратно. Там, несколько неожиданно для него, нашлось, что динамик и соператор снова покинули рабочие места и снова курят под кулером, но, бросив взгляд на пульт Ниткуса, шкипер спрятал клыки и оставил разводить субординацию: БВС опять взяли под внешний контроль: поверх всех рабочих окон висел незнакомой конфигурации индикатор, выражающий что – непонятно. Ван-Келат присоединился к экипажу, одолжился у Маркова картриджем, Ниткус протянул зажигалку.

Молчали.

Обсуждать предстоящее никому не хотелось, а летучка была необходима – как дань традиции хотя бы. Да и никогда не допускает Космос безработицы. Шкипер докурил и встряхнулся. Раскрыл модуль своего «персонала» и полез в текущий журнал физики экипажа. Освежил память. Память не подвела. На короткую в надриман Марков не ходил ни разу, а сам Ван-Келат был растренирован физически. Ван-Келат отправил Маркова в медотсек за релаксантами. Приняли, запили. Было тихо – насколько возможно в рубке космического корабля, шумного по умолчанию. Фронт обзора заслоняло белоснежное брюхо «Чернякова», имелось и движение: крановые порталы «хитачи», складываясь по осям нагрузок, прибирались внутрь землянина; клок разноцветных оборванных кабелей медленно шевелился, торча из разведённого клюза, к непорядку подбирался, охотящеся переставляя по обшивке манипуляторы, невиданный пасс-кибер с чёрной шестёркой на головогруди. Также была из рубки видна часть пилона с челноком. Челнок был знакомой модели.

– Ничего у них машина, что и сказать, – произнёс Ниткус. – Прогресс на месте не стоял. Натурально, колыбель человечества. А качество связи! Как по проводам. Моя Тютюля ввек так не летала. Как новенькая, разогнанная, моя Тютюля.

– Не называй девушку так, – сказал Ван-Келат. – Ей нас к Четвёрке сейчас спускать, в экстремуме, в одиночку.

Ниткус кивнул.

– Я пару дней назад с Романом Володницей разговаривал по теле, – сказал Ван-Келат. – Так, по делу, ну и трёпа кое… Он рассказал, как они намучились с оборудованием в десанте. Дрянь дело у нас в системе, космачи. БТ у них в поле сразу сдохли. У телеспутника горючего на вис нет. В самый что ни на мэ – и нет его над десантом… Печь на попе калачи.

– Так и пропали реябта, – сказал Ниткус. – Стали шесть.

– Так и пропали, – подтвердил Ван-Келат. – Исключительно по неизестной причине…

– Я их знал, – сказал Марков. – И Ейбо я знал, и Лодию.

– Это ты похвастался, девственник? – осведомился Ниткус. – Ты странно похвастался.

– Не нравится мне идея с наркаутом! – заявил вдруг Марков.

– Это у тебя такие ассоциации? – осведомился Ниткус. – Ничего себе у тебя ассоциации! Шестым будешь?

– Да хватит вам, Саулюс, шестериться! Шкип, я не понимаю, что за срочность? Спустились бы к планете, как люди. Четырнадцать суток – на полторах-то!.. А надо им – вон у них машина какая, сами бы и двигали свои две шестьсот двенадцать… Не нравится мне задание. Пусть беспилотно работают! А мы сойдём… все.

– А Солнечная Виза тебе нравится? – спросил Ниткус.

– Знаете, Саул, Солнечные Визы так просто не достаются, – сказал Марков.

Он был прав на миллион процентов. Его болтовню надлежало уже пресечь.

– Всё, сняли! – приказал Ван-Келат. – Дело есть, делай.

– Слышал? – спросил Ниткус. – Что шкипер сказал?

Марков глубоко затянулся.