Английский дневник - Елена Никова

ладошке насобиралось тридцать пять копеек.

– Ну вот, я уже могу купить себе скакалку, – не без хвастовства сказала она, пересчитывая мелочь.

Ира Богуш заулыбалась.

– А ты чего радуешься? У тебя денег на скакалку еще не хватает. Иди проси, – Галя сунула деньги в карман и довольная отправилась в универмаг.

Воодушевленная быстрым успехом Гали, Ира тоже вытянула вперед руку ладошкой вверх. Однако то ли она очень далеко вытянула руку, то ли ее внешний вид не соответствовал просящей позе, но никто из прохожих даже не обратил на нее внимания.

Тогда Ира решила поменять тактику. Набравшись смелости, она подошла к первой попавшейся женщине и жалобным голоском сказала:

– Тетенька, дайте мне, пожалуйста, пять копеек.

Толстая тетка с большим начесом на голове окинула ее зорким глазом.

– А не стыдно попрошайничать? Небось, мама с папой есть, а ты тут стоишь, побираешься.

Ира съёжилась, как осенний листочек, и пролепетала:

– Я… я потеряла кошелек и не могу доехать домой.

– Потеряла кошелек? А ну-ка покажи, что у тебя в карманах.

Не успела Ира оглянуться, как тетка уже вывернула ее карманы и нашла десять копеек.

– Ах ты, дрянь такая! Еще врешь! Я вот тебя сейчас в милицию сдам.

И она крепко взяла Иру за руку и потащила по улице.

– Пустите, тетенька, пустите! Я не хочу в милицию.

– А вот будешь знать, как врать и попрошайничать! Милиция, милиция, – закричала она.

Поблизости раздался милицейский свисток, и милиционер, как разжатая пружинка, выскочил из-за угла…

Из отделения милиции Иру забирала бабушка. Она пообещала, что ничего не расскажет маме с папой.

Случай во дворе

Теплым апрельским днем, гуляя анфиладой проходных дворов рядом со школой, одноклассницы Ира Богуш, Таня Новицкая, Галя Кляпнева и Вера Беликова забрели в небольшой дворик, в котором никогда раньше не были. В центре дворика находилась детская площадка со скамейкой, и Беликова, крупная светловолосая девочка с двумя косичками, предложила:

– Пошли, сядем на скамейку. Я вам свои рисунки покажу.

Это было интересно. Вера занималась в художественной школе и неплохо рисовала. Девочки сели на скамейку, и Беликова, достав из портфеля папку, стала показывать карандашные наброски.

– А как ты это все рисуешь? Это ведь так трудно! – сказала Ира Богуш.

Беликова собиралась уже ответить, как вдруг словно остолбенела. В окне второго этажа она увидела странную картину. Возле окна стоял совершенно голый дяденька с черной шевелюрой вьющихся волос. В стекле отражалось небо, частично смазывая картину, однако было видно, что в руке он держал большую толстую сосиску и крутил ею. Напротив окна через двор находилась глухая стена другого дома, и так как во дворе, кроме девочек, никого не было, никто не мог видеть, что происходит в окне. Увидев, что девочка его заметила, он поманил ее рукой и плотоядно сверкнул металлическими зубами.

Кляпнева, Богуш и Новицкая, глядя на Беликову, тоже обернулись в ту сторону, куда она смотрела.

Богуш обомлела, вытаращила глаза и спросила:

– А что это он с сосиской делает?

– Это не сосиска, – хихикнула Кляпнева.

– А что? – оживилась Новицкая.

– Это то самое! – сказала Кляпнева. – Дуры! Не смотрите туда!

– То самое? – переспросили в один голос Богуш, Беликова и Новицкая, быстро отвернулись и в недоумении уставились на Кляпневу.

Они снова начали рассматривать рисунки Беликовой, но любопытство само поворачивало головы вправо. Теперь странный дядька приоткрыл окно, и его безобразное обнаженное тело было отчетливо видно на фоне темного проема.

– Слушайте, пошли отсюда, – сказала Беликова. – А то он еще на улицу выскочит. Я боюсь.

Она быстро сложила рисунки в портфель. Девочки поднялись со скамейки и, не глядя больше в сторону окна, покинули двор.

Прошло несколько дней, и страх сменился любопытством. Жуткое видение не давало покоя. Оно словно магнитом снова затянуло девочек в тот двор.

На площадке бегал маленький мальчик. На скамейке сидела женщина с коляской. Пожилой дворник методично работал метлой. Окно в доме напротив было плотно занавешено тюлем.

Девчонки зашли на площадку, расположились на детской карусели и, взявшись за металлический обруч в центре, стали его вращать. Все четверо по мере того, как карусель поворачивалась, смотрели на окно.

Но окно как окно – занавеска даже ни разу не дрогнула.

Еще через некоторое время странное происшествие стало восприниматься как смешной курьез.

– Может быть, вам, девочки, показалось, – говорила Ира Богуш. – Я ведь туда почти не смотрела.

Беликова пожала плечами, а Галя Кляпнева предложила:

– А пошли снова проверим.

– Пошли, – тут же согласились Богуш и Новицкая.

На этот раз во дворе никого не оказалось. Девочки снова сели на скамейку и уставились в окно. И тут произошло следующее. Спустя пару минут занавеска отдернулась, окно приоткрылось, и в проеме показался совершенно голый дядька с густой копной темных курчавых волос. Блестя металлом в зубах, он снова начал свое представление.

Вера Беликова открыла рот и вся съёжилась. Ира Богуш словно окаменела. А Галя Кляпнева скрутила дулю и показала ее дядке.

Новицкая крикнула:

– Бежим, – и все четверо сорвались с места.

Когда они оказались на улице и отдышались, практичная Кляпнева подсказала:

– Надо найти милиционера и все ему рассказать.

– Точно, – поддержала Богуш.

Девочки оглянулись по сторонам и невдалеке увидели стража порядка, пьющего из автомата газированную воду.

– А что мы ему скажем? – спросила Новицкая.

– Я знаю, что, – сказала Кляпнева. – Пошли.

Они подошли к милиционеру, и Галя Кляпнева сразу перешла к делу:

– Дяденька милиционер, дяденька милиционер! Мы шли домой, а там голый дядька в окне. Мы не можем пройти через двор. Мы боимся.

– Что? А вам не показалось, мелюзга речная? – улыбнулся милиционер, наклонившись к девочкам.

– Нет, не показалось. Он такой черный, кудрявый, – добавила Кляпнева.

– И это дело показывает, – с ужасом в голосе сказала Беликова.

– Какое дело? – ничего не понял милиционер.

– Ну, это самое…

– Чего? А ну пошли, разберемся, – смекнул милиционер, и они все вместе снова отправились в злополучный двор.

Милиционер глянул на окно и определил парадное. Поднялись на второй этаж. Должно быть, квартира справа. На двери висел звонок, под которым находился целый список с фамилиями жильцов: Скопа – звонить 1 раз, Цыгрик – 2 звонка, Сидоров – 3 звонка, Фельдман – 4 раза…

Милиционер на секунду задумался и позвонил один раз. Прислушался – тишина. Он снова позвонил, но теперь два раза. Что-то где-то хлопнуло и зашуршало. Затем защёлкали замки, и дверь приотворилась. Через цепочку ржавым голосом древняя старушка спросила:

– Вам кого?

– Участковый Петренко, – отрапортовал милиционер и приложил руку к фуражке.

– Ну чего тебе, милок? Подожди, сейчас открою.

Бабуля сняла дверь с цепочки и впустила милиционера в темный, заставленный хламом коридор. Девочки жались за его спиной.

– Так вы к кому? – старая женщина с любопытством посмотрела на необычных гостей.

– Бабуля, – обратился милиционер, – а кто живет в комнате, у которой… – он остановился, подумал и продолжил, – окно во двор выходит, третье от угла?

– А, так вы к Сидорову, майору. А что, натворил что-то? – спросила старуха и, не дожидаясь ответа, сказала: – Я вас провожу.

– Пошли, – скомандовал