Жизненный цикл Евроазиатской цивилизации – России. Том 2 - Александр Владимирович Семенков

патриотического духа. Преподобный Сергий, обретая силы в безграничном источнике любви – в живоначальной Троице, вносил мир и согласие не только в жизнь, в души монашеской братии, но и в мирское общество. Сергий Радонежский стремился преодолеть конфликты между русскими князьями, примирял враждующих князей, способствовал их консолидации во имя интересов Русской земли. Под его влиянием удельные князья объединились перед Куликовской битвой вокруг Дмитрия Донского.

Эпоха духовного подъема на Руси, связанного с борьбой за освобождение от ордынского гнета и объединение страны, стала, по сути, «золотым веком» русского монашества, временем его небывалого взлета. В эту пору монашество выглядит хранителем духовных устоев русского народа. Безусловно, когда мы говорим о монашестве периода гонений и испытаний русской истории, фигура преподобного Сергия предстает перед нами как нечто исключительное. Но ведь не могла же личность такого масштаба появиться на пустом месте. То, как начинался подвиг Радонежского подвижника, дает нам представление об общей тенденции в духовной жизни начала XIV века. В это время, когда Русь впервые за полвека ига смогла перевести дух и приступить к созиданию, в истории русского монашество, вполне разделившего трагическую участь всей страны, также появляются первые положительные сдвиги. Практически все русские монастыри подверглись разорению и запустели после Батыева погрома, однако большинство из них впоследствии все же удалось восстановить.

ГЛАВА 70. Процессы и тенденции становления и развития национальной Русской Церкви

70.1. Идея национальной Русской Церкви

Церковь Христова по самой своей глубинной сути едина. А.С. Хомяков отмечал: «Церковь называется единою, святою, соборною (кафолическою и вселенскою) апостольскою, потому что она едина и свята, потому что она принадлежит всему миру, а не какой-нибудь местности, потому что ею святятся все человечество и вся земля, а не один какой-нибудь народ или одна страна, потому что сущность ее состоит в согласии и в единстве духа и жизни всех ее членов, по всей земле признающих ее, потому, наконец, что в Писании и учении апостольском содержится вся полнота ее веры, ее упований и ее любви». [Хомяков А. С.: Русская философская мысль первой половины XIX века, S. 7689–7690 (vgl. Хомяков: Сочинения в 2-х т. Т. 2, S. 7–8)].

«Единство Церкви следует необходимо из единства Божиего, ибо Церковь не есть множество лиц в их личной отдельности, но единство Божьей благодати, живущей во множестве разумных творений, покоряющихся благодати. Дается же благодать и непокорным, и не пользующимся ею (зарывающим талант), но они не в Церкви. Единство же Церкви не мнимое; не иносказательное, но истинное и существенное, как единство многочисленных членов в теле живом» [Хомяков А.С.: Русская философская мысль первой половины XIX века, S. 7685 (vgl. Хомяков: Сочинения в 2-х т. Т. 2, S. 5)].

Вполне очевидно, что всякий народ может и должен привносить национальные черты в свою религиозную жизнь. Это не противоречит ни Евангельскому вероучению Христа, ни канонам Христианской Церкви. Русская Церковь, будучи обществом верующих, духовно-нравственным и религиозным единством русского народа формировалась и развивалась под непосредственным влиянием национального характера этого народа, под воздействием природно-климатических, социально-культурных, политических и экономических факторов, отражающих особенности общественной жизнедеятельности в конкретных исторических условиях. Но национальный характер церковной жизни каждого народа не должен затуманивать чистоту вероучения, противоречить вероучительным принципам. Безусловно учитывая специфику национально-культурного развития народа в деле организации духовно-религиозной жизни, не следует упускать из вида, что всякая чрезмерность и излишества пагубно сказываются в любом деле.

Н.А. Бердяев говорит о национальной Русской Церкви: «Русская история явила совершенно исключительное зрелище – полнейшую национализацию Церкви Христовой, которая определяет себя, как вселенскую. Церковный национализм – характерное русское явление. Им насквозь пропитано наше старообрядчество. Но тот же национализм царит и в господствующей церкви. Тот же национализм проникает и в славянофильскую идеологию, которая всегда подменяла вселенское русским. Вселенский дух Христов, мужественный вселенский логос пленен женственной национальной стихией, русской землей в ее языческой первородности. Так образовалась религия растворения в матери-земле, в коллективной национальной стихии, в животной теплоте. Русская религиозность – женственная религиозность, – религиозность коллективной биологической теплоты, переживаемой, как теплота мистическая. В ней слабо развито личное религиозное начало; она боится выхода из коллективного тепла в холод и огонь личной религиозности. Такая религиозность отказывается от мужественного, активного духовного пути. Это не столько религия Христа, сколько религия Богородицы, религия матери-земли, женского божества, освещающего плотский быт. В.В. Розанов в своем роде гениальный выразитель этой русской религии родовой плоти, религии размножения и уюта. Мать-земля для русского народа есть Россия. Россия превращается в Богородицу. Россия – страна богоносная. Такая женственная, национально-стихийная религиозность должна возлагаться на мужей, которые берут на себя бремя духовной активности, несут крест, духовно водительствуют. И русский народ в своей религиозной жизни возлагается на святых, на старцев, на мужей, в отношении к которым подобает лишь преклонение, как перед иконой. Русский народ не дерзает даже думать, что святым можно подражать, что святость есть внутренний путь духа, – это было бы слишком мужественно-дерзновенно. Русский народ хочет не столько святости, сколько преклонения и благоговения перед святостью, подобно тому как он хочет не власти, а отдания себя власти, перенесения на власть всего бремени»18.

В течение двух-трех веков христианство пустило глубокие корни в русской земле. Русская Церковь играла важную роль в консолидации русских земель, формировании единого российского государства. Церковь становится одним из самых авторитетных социальных учреждений, пронизывающим своим влиянием все социальные слои и сферы общественной жизнедеятельности, и выполняющим, помимо духовно-просветительной, нравственно-воспитательной и идеологической, целый ряд важных государственных функций. Церковная организация становится органической частью государственного механизма Руси, а затем России. Русская Церковь выступила важнейшим связующим звеном всех русских земель и в период удельно-вотчинной раздробленности, и в период татаро-монгольского владычества.

Ключевым процессом исторического периода XIII–XVI века, тенденцией, определяющей его характер и настроение, явилось осмысление и актуальное раскрытие направляющей идеи о национальной самостоятельной – автокефальной Русской Церкви, идеи, возникшей внутри иерархии Русской Церкви и русского монашества. Церковная иерархия не видела в организации самостоятельной национальной Церкви никакого нарушения религиозного единства со всей Вселенской Церковью, никакого обособления от своей Матери Церкви. Это обусловлено глубоко воспринятой юной Русской Церковью мысли о том, что Восточная Церковь всегда стремилась сохранить единство преимущественно только в вероучении, но не в земной организации, так как она ощущала свое неземное единство во Всеедином Главе, во Христе. Процесс национализации Русской Церкви длился примерно до конца XIII или начала XIV столетия. В этот период особенное чувство собственного достоинства национальной Церкви стало присуще русской церковной